Виктория в сердцах поплевала через левое плечо:
— Тьфу на тебя! Чего каркаешь?
— Предчувствие…
— Твою мать, Гришь! Все будет хорошо, только машину достань.
Насчет машины Глен договорился. Темно-синий BMV ждал Викторию на стоянке аэропорта Пулково-1. К ней Викторию проводил невысокий улыбчивый парень — Володя, хозяин машины. Всю дорогу до стоянки он расспрашивал Викторию о Глене, как тот живет? Что делает? Как личная жизнь? Из сути заданных вопросов, а также при виде заискивающей надежды в глазах Володи, Виктория сделала вывод, что Глен обратился за помощью к бывшему любовнику. Мысленно она отправила Глену поцелуй и горячую благодарность — он решился ради помощи ей потревожить старые раны.
Володя отдал Виктории ключи, документы на машину вместе с заполненным от руки бланком доверенности, а сам сел рядом на пассажирское сиденье. Попросил добросить его до города.
Высадив Володю, Виктория ударила по газам. Она лавировала в потоке машин, нарушая все писаные и неписаные правила дорожного движения. Она хотела добраться до Гатчины еще до темноты.
После возвращения из полиции Лиза забрала из дома тетушки вещи, и Вячеслав отнес их к себе. Собственно, на вещи Лизе было плевать — это всего лишь предлог, чтобы увидеться с Сеней. Лизе казалось, что Ангелина Васильевна будет против общения Сени с матерью-воровкой, а потому придумала этот повод еще раз войти в дом.
Однако тетушка ее удивила. Ангелина Васильевна встретила Лизу спокойно, будто не было ни обвинений в воровстве, ни уничижительной сцены в столовой, когда тетушка при следователе заявила, что Виктория ворует с детства. Тетушка согласилась, что Лизе, то есть Виктории, лучше жить вместе со своим мужем, и разрешила Сене навещать свою мать.
Покидая дом тетушки, Лиза размышляла о том, какие черти гнездятся в душе этой женщины? Поведение Ангелины Васильевны не поддавалось разумному объяснению. То она благосклонна к своей племяннице и желает ей добра, то обвиняет ее во всех смертных грехах, испепеляет ненавистью. Обвиняет в краже, но несколько часов спустя разрешает воровке общаться с сыном. Нелогично. Непостижимо. Любовь и ненависть в одном флаконе. Гремучая смесь, которая в любой момент может взорваться и привести к самым непредсказуемым последствиям. Что нужно сделать, чтобы внести гармонию и покой в душу этой женщины — Лиза даже не могла предположить.
Когда они втроем — Сеня, Лиза и Вячеслав — шли к дому Вольчинского, Сеня хохотал над громкими руладами, что доносились из живота Вячеслава.
Войдя в дом, Лиза отправилась на кухню. В холодильнике и в кладовой обнаружились кое-какие съестные припасы, консервы, и Лизе удалось из этого минимума сварганить более-менее сытный обед. Она отругала Вячеслава за то, что прошедшие дни он жил на сухом пайке, но тот парировал, что у мужчин тоже бывают разгрузочные дни.
После обеда Сеня обнаружил в гараже Вольчинского старенький волейбольный мяч. Вячеслав его надул, и они устроили футбольный матч на газоне у дома. Лиза попросила Вячеслава вынести во двор кресло-качалку, что стояло у камина в гостиной, и уютно разместилась на нем. Мужчины отвели Лизе роль судьи матча, однако она начала подсуживать Сене, заявляя о нарушении правил Вячеславом, и тот потребовал сдать судью на мыло.
Время летело незаметно.
Все смеялись, дурачились, и на какое-то время Лиза забыла о проблемах. Вот оно — семейное счастье! Муж, сын, кресло-качалка и старенький волейбольный мяч…
На крыльце зазвонил оставленный Вячеславом телефон.
— Слава! Звонят! — крикнула Вячеславу Лиза.
Тот пнул мяч Сене и подбежал, утирая со лба пот.
— Загонял, Марадонна! — пожаловался Лизе Вячеслав, а затем ответил на звонок: — Да, Вика! Ты приехала?
Подбежал Сеня и забрался на колени к Лизе. Она обняла ребенка за талию, а сама не сводила глаз с Вячеслава:
— Вика? Разве ты не позвонил ей?
— Кто это? — встрял в разговор Сеня, но взрослые его не услышали.
— Я звонил, она была недоступна, — пояснил Лизе Вячеслав, а затем продолжил разговор с Викторией: — Ты где? На шоссе? Да, у нас все нормально, Лизу отпустили пока…
Виктория привычно держала телефон одной рукой, а другой выкручивала руль. Скорость, с которой она ехала, уже превысила все мыслимые пределы, встречные машины с шумом проносились мимо. Вшик, вшик — доносилось из открытого окна…
— Слав, я на шоссе. Проехала пост ГИБДД. Что? Рядом проселочная дорога? Нет, по ней я еще дольше буду тащиться. Я скоренько, по трассе…
Нестерпимо хотелось пить. После перелета она так и не улучила момент, чтобы купить себе хотя бы стакан воды. Слушая Вячеслава, Виктория обшаривала глазами салон — обычно водители держат в машине бутылку с водой, и заметила горлышко пластмассовой полуторолитровой бутылки с красной пробкой на полу между передним и задним пассажирскими сиденьями. Расстояние вытянутой руки.
Виктория бросила взгляд на дорогу — встречные машины далеко.
Она зажала телефон между плечом и ухом. Освободившейся рукой потянулась за бутылкой… Горлышко ускользнуло. На один миг она ослабила пальцы, державшие руль, чтобы продвинуться еще и…
Пронзительный рев клаксона.
Вика выпрямилась, посмотрела вперед…
Поздно.
Удар.
Больно.
Темно.
— Вика! Вика! — кричал Вячеслав.
— Что там? — Лиза смотрела на вмиг посеревшее, искаженное ужасом лицо Вячеслава. — Что?
— Вика! Вика! Ты слышишь?! Вика!!!
Лиза все поняла. Из сотни причин, по которым Вика могла прервать разговор, Лиза интуитивно, послушав ухнувшее куда-то вниз сердце, выбрала одну:
— Она разбилась…
— Кто? Кто разбился? Вика? — Сеня теребил Лизу за рукав, но она смотрела только на Вячеслава.
Он все еще прижимал трубку к уху, но уже не кричал, не звал. Смотрел в пространство, поверх ее головы пугающе стеклянным взглядом…
— Поехали! — скомандовал Вячеслав и схватил Лизу за запястье, поднимая с кресла. — Я знаю, где она! Недалеко от поворота на проселок!
Они добежали до дома Бориса Львовича. Вячеслав зашел в дом, а Лиза попыталась отцепить от себя Сеню и уговорить его отправиться к тетушке, но он упрямился:
— Я с вами!
— Нет! — Лиза была непреклонна. — Ты останешься здесь!
— Я хочу…
— Нет! — в сердцах Лиза слегка шлепнула Сеню по заднице. Шлепнула слегка, чуть-чуть, но рука заныла, будто она со всей силы ударила ей по бревну. — Прости…
Сеня засопел. Лиза села перед ним на корточки:
— Прости меня… Но тебе нельзя с нами.
— Совсем?
— Совсем. Мы скоро вернемся.
