— Спасибо, Арден, за то, что сделала из меня нового человека.
Занавески на стенах у окна, выходящего на океан, колыхались от ветра. Арден с неохотой открыла глаза и вздохнула с чувством огромного удовольствия, которое не помнила, когда испытывала. Комната была наполнена нежным светом восхода, который окутывал ее как чувственный кокон любви. Здесь она познала смысл жизни в его самом восхитительном значении.
Эндрю дышал глубоко и ровно. Она ощущала его дыхание на спине, поскольку он крепко прижимал ее к себе, положив голову на ее подушку, а руку на бедро. Она слегка повернула голову, стараясь не разбудить его, и осмотрелась. Накануне вечером она была слишком возбуждена и не обратила внимания на детали.
Комната была украшена с большим вкусом, как и весь дом. Стены были обтянуты зеленой материей, которая великолепно контрастировала с черным покрывалом кровати. Толстый ковер на полу был нежного кремового цвета. На таком нейтральном фоне выделялись два мягких желто-коричневых кресла, расположенные по обе стороны небольшого столика у окон, небрежно сброшенные на пол бесчисленные подушки. Мебель не была украшена. Камин в стене, напротив окна, был роскошным, и Арден это показалось восхитительным, учитывая местный тропический климат. Он был выложен кирпичом кремового цвета, и перед ним стоял латунный экран в форме вентилятора. Комната ей очень понравилась.
Она любила мужчину, который жил здесь.
Узкая полоска солнечного света лежала на ковре, как луч небольшого прожектора. Ей нужно было вернуться в свою комнату до того, как остальные проснутся. Мэт вот-вот должен был встать, а после этого никто уже в доме не спит, подумала Арден, улыбаясь.
Она сняла тяжелую руку Эндрю со своего бедра и стала осторожно продвигаться к краю кровати. Ощутив пол под ногами, накинула свое кимоно и на цыпочках пошла по ковру, ворс которого приятно щекотал ее босые ноги. Она уже тихонько поворачивала дверную ручку, как вдруг руки Эндрю прижали дверь, не давая ей выйти.
Она тихо охнула и привалилась к двери.
— И куда же ты собралась? — прорычал он ей в шею и придвинулся ближе, зажав ее между дверью и своим телом.
— В свою комнату.
— Угадай, что сейчас будет? — Он поцеловал ее в шею, раскрыв губы и нежно касаясь языком чувствительных точек. — Никуда ты не пойдешь, только в кровать. Со мной.
Арден вздрогнула, когда он провел губами, оставляя влажный след у нее за ухом. Его язык игриво ласкал мочку ее уха.
— Ах, Эндрю, не нужно так… Мне надо пойти в свою комнату.
Он снял руки с гладкой поверхности двери и положил их ей на талию. Коротким рывком развязал пояс ее кимоно, который она не завязала как следует, и тот упал к ее ногам.
— Назови мне хоть одну стоящую причину, почему ты должна уходить.
Уф… Распахнув полы кимоно, он прикоснулся к ее телу, и она ощутила его возбужденную плоть позади себя. Арден знала, что Эндрю подошел к ней неодетым, как спал. А она не могла придумать ни одной стоящей причины, по которой должна была бы покинуть его в тот момент.
Его руки сошлись на ее груди.
— У тебя такая красивая грудь, — пробормотал он, когда сложил руки конусом, чтобы поместить в них ее груди. — Мне очень нравится это полоска загара вот здесь, — сказал он, проводя указательным пальцем по ее коже. — Конечно, если бы ты загорала на моем пляже, никакой полоски не было бы. Я намазал бы тебя маслом, и твой загар был бы ровный везде, а я смотрел бы, как ты загораешь.
Его пальцы и провокационные предложения убаюкивали ее, и она вдруг почувствовала то самое волшебное чувство, которое впервые испытала накануне вечером. Совершенно бессознательно ее тело стало податливым, повторяя изгибы и выступы его тела.
Нежные ласки превратили соски в бусинки, которые буквально трепетали от желания. Он прошептал слова восхищения ей на ухо, заставив ее одновременно торжествовать и смущаться, настолько откровенным был его язык.
— Мне так нравится вкус твоей кожи, когда я прикасаюсь к ней языком. Ты сочетаешь в себе все материнское и все эротическое. Ты — олицетворение женственности.
Абсолютно лишенная желания сопротивляться, она положила голову ему на плечо. Двигаясь очень медленно, Арден прижалась к нему и почувствовала его жгучую страсть. Его плоть упиралась в ее бедро. Его дыхание было подобно шторму, когда он провел рукой по ее животу и спустился ниже. Его ладонь легла на налившийся страстью бугорок, а пальцы пробирались внутрь тела, чтобы найти секреты, целомудренно спрятанные между ее ног. Большим пальцем он нащупывал путь сквозь темное облако.
— Я люблю тебя здесь. — Даже когда он говорил, его палец продолжал движение неспешно, гипнотизируя ее так, что она с трудом могла дышать, думать. — Здесь темно. Но все шелковое. Такое нежное.
Его искусные пальцы определили, что она готова к любви, но он не торопился и продлевал сладостную муку. Нежно и осторожно он ласкал ее кончиками пальцев, заставляя испытывать невыразимое блаженство и ничего не прося взамен. Он привел ее в состояние безудержной страсти, пытаясь найти и создать тот заветный волшебный ключик, который раскрыл бы все, что делает ее женщиной.
Арден сильно вздрогнула и прижалась к нему беззвучно, почти не дыша. Он повернул ее к себе и, не убирая руку, дал ей возможность найти его мужское достоинство. Она погрузила его в себя полностью. Ее стоны, похожие на рыдание, повторялись, когда он стал двигаться все быстрее и быстрее. Весь мир разлетелся на кусочки, когда они достигли пика наслаждения. Арден обхватила Эндрю бедрами, а руками обвила его шею. Его стоны восторга утонули в ее груди.
Когда к Арден вернулась способность здраво мыслить, врожденная скромность не позволила ей взглянуть на Эндрю. Чувствуя, что она стесняется, и зная почему, он отнес ее в кровать и положил, как ребенка. Но она все еще не могла посмотреть на него. Он слегка улыбнулся, не скрывая удовольствия и любви к ней, погладил по спине и прошептал:
— Арден. Все было так ужасно?
Она покачала головой:
— Это было прекрасно.
— Тогда почему ты не можешь посмотреть на меня? — Он поднес ее руку к губам и поцеловал кончики пальцев. На ее восхитительных губах появилась осторожная улыбка.
— Я смущаюсь. — Арден произнесла эти слова настолько тихо, что он едва расслышал их.
— Я не собирался смущать тебя.
— Нет! — Она широко открыла глаза. — Не ты. Ты не смутил меня. Я сама себя стыжусь. Я никогда… не была такой раньше. — Она не могла оторвать взгляд от золотистых волос на его мускулистой груди. Ей очень хотелось дотронуться до них, но она все еще не решалась, частично страшась тех изменений, которые происходили в ее душе. — Я никогда не делала… ну всего этого. Я не понимаю себя, когда не могу контролировать эмоций.
