Через пару дней Султан позвонил снова. Сначала он пробовал меня уговаривать, умолять, играть на чувстве вины, а потом понеслись угрозы. Он сказал, что у него есть адрес Олега, поэтому если я не приеду, он сам сюда приедет и перестреляет нас. Я долго молчала в трубку. Пакет с червями. Ты понимаешь, что это блеф, но есть небольшой, крохотный процент, что в пакете не конфеты, а черви. Например, если папа собрался на рыбалку. И этот крохотный процент… я не могла рисковать. Близкие люди всегда были моим слабым местом. А Олег — он стал самым близким. И я сказала, хорошо, вышли мне деньги на билет на адрес Ирки, и я приеду.
Я рассказала обо всем Олегу. Он молча выслушал. Спросил, правда ли он может так сделать. Я пожала плечами — пакет с червями. Олег сказал, чтобы я никому не открывала дверь, когда он будет на работе.
Раньше я редко болела, но этот год стал просто каким-то сплошным испытанием для моего здоровья. Однажды утром я проснулась и обнаружила, что у меня жутко распухла щека. Флюс! Нужно было что-то делать. Олег купил мне антибиотики, но они не очень-то помогали. Султан уже прислал деньги на билет, я съездила к Ирке и забрала их. Теперь я передвигалась по улицам, лишь замотав шарфиком лицо, чтобы спрятать раздувшуюся щеку. Нужно было уезжать. Олег сказал, что договорился с доктором, чтобы тот меня осмотрел, поэтому мне придется остаться еще на какое-то время. Я не хотела. Я никогда не любила тянуть кота за хвост. К тому же я действительно стала опасаться, что Султан приедет. Меня беспокоило, что у него есть адрес! Мы долго спорили, Олег не соглашался ехать за билетом, все уговаривал и уговаривал меня. Он был так настойчив, что я даже начала злиться. Посмотрев ему в глаза спросила — если ты хочешь, чтобы я осталась, так и скажи! Он быстро ответил — нет-нет, просто ты же больна, ты не можешь ехать. Но я уже все поняла. Мне было больно, но ничего другого я и не ожидала. Нужно было уезжать, чем быстрее, тем лучше.
На самом деле у Олега на тот момент была куча проблем. Ни работы, ни перспектив. Он собирал себя по кусочкам после развода. Квартира в разгромленном состоянии и не на что было ее ремонтировать. А я, такой милый прелестный котенок, беспомощный и зависимый. Меня нужно кормить и одевать. И нормальное жизненное пространство — мебель, плиту, посуду, мойку. Так много всего! И все это — вешалось только на него одного. Он не решился взять на себя ответственность. Просто не был уверен, что потянет… Но в тот момент я всего этого не понимала. И подумала, что просто он не любит меня. Мне оставалось только вернуться к Султану. В этот ад, где я могла снова стать маленьким деспотом. И эта роль была мне ближе и привычней. Я обреченно села в поезд. В конце концов, я просто дико от всего устала…
Олег купил мне билет в купе. Моим соседом оказался парень, который возвращался из Югославии, там был какой-то военный конфликт, он был миротворцем. Я выглядела ужасно — с раздутой щекой, в шарфе, дико замученная. Мы в этот день устроили с Олегом прощальный ужин — напились «Гжелки» и проспали полдня. Так что кроме всех остальных проблем, я еще и страдала легким похмельем. Мне очень не хотелось общаться с парнем, но ему нужна была компания. Всю дорогу он меня чем-то кормил. Заказывал в ресторане еду, покупал раков на станциях. Я пыталась отказаться, но получалось так, что проще было согласиться. Мы болтали о жизни. Он рассказывал о своей девушке, а я о своих мужчинах. Выпросил у меня фотографию. Ночью попытался лечь рядом со мной на полку, но я прогнала его. Если честно, все эти мужчины, включая моих, уже в печенках у меня сидели! В поезде флюс стал проходить, и когда я ночью вышла в Краснодаре из вагона, выглядела уже вполне нормальной. Султан ждал меня на пустом перроне.
Он снял какое-то жилище в Яблоновке. Это была летняя кухня в частном доме. Крохотное помещение, но там стояла плита и ванна за занавеской. Туалет на улице. Осень была в разгаре, но в Краснодаре лето задерживается надолго, почти до зимы стоят теплые солнечные дни. Просто замечательный климат! Султан был очень рад, то я вернулась, но часто говорит, что теперь понял мою подлую натуру — мне нужны только деньги. Он был уверен, что я так вцепилась в Олега лишь потому, что он богатый москвич. Я не стала переубеждать его. Пока меня не было, он успел съездить к родителям в Майкоп. Не знаю что он там учудил, возможно украл у матери золото, часть его продал, теперь у него на руках были какие-то деньги, может сотни три-четыре долларов. Когда я приехала, он подарил мне большой перстень с александритом и цепочку с кулоном. Стал покупать мне постоянно книги, кучу еды. На выходных мы поехали на вещевой рынок, и там он купил мне дорогое зимнее пальто, джинсы, кожаную жилетку, платья. Чем мне запомнился рынок, так это совершенно потрясающим пловом! Столики стояли прям на улице, под навесом, плов варился здесь же, в огромном чане. Его накладывали в пластиковые тарелки и сверху клали корейскую морковку. И он был удивительно вкусным! Больше никогда и нигде я такого не пробовала!
Мне очень нравился Краснодар. Теплый, солнечный, будто наполненный светом. Не смотря на все то, что я пережила там, я очень полюбила этот город.
Султан старался выполнять все мои прихоти. Я была слишком опустошена, чтобы ругаться с ним, поэтому пробовала получать удовольствие от того, что есть. В конце концов, я снова решила, что это мой крест и нужно тянуть его. Роль пленника-деспота была ничем не хуже любой другой. Целыми днями я валялась и читала книжки. Иногда мы устраивали фотосессию — Султан неплохо фотографировал. Мне нужны были фотографии, чтобы послать Олегу. Когда Султан уходил договариваться о концерте, я писала длинные письма и бежала на почту, чтобы отправить. Олега попросила писать мне на главпочтамт в Краснодаре до востребования. Султан постоянно следил за мной и старался пореже оставлять без присмотра, поэтому мне стоило огромного труда и хитрости выбираться в Краснодар, чтобы узнать, не пришло ли мне письмо.
Несмотря на всю эту внешнюю благость, которой он окружил меня, внутри я по-прежнему сходила с ума по Олегу. Я смирилась с тем, что буду жить с Султаном, но любовь к тому, другому — она просто размывала меня. Я жила двойной жизнью. Чтобы хоть как-то снять напряжение, я стал писать роман. Тот самый «Серпантин». Наверное, он вышел таким кричаще-пронзительным именно потому, что я начала писать его в те дни. Ничто так не стимулирует творчество, как муки любви. Письма и роман — только они и помогали мне вести внешне нормальный образ жизни.
Чтобы поддерживать видимость семьи, мне приходилось иногда заниматься с Султаном сексом. Это была настоящая пытка. Обычно перед этим я хорошенько напивалась. Где-то в душе я все-таки жалела его и чувствовала благодарность за его преданность. Я наступала себе на шею и оставалась с ним. Я сильно наступала себе на шею.
