Пер напролом. Как ледокол. Высокий, сильный, красивый. Молодая и улучшенная версия своего деда.
«Во фраке и с белой бутоньеркой жениха он смотрелся бы убойно», — мелькнула шальная мысль, но я быстро ее отогнала.
— Как самочувствие? — устроившись за спинкой стула, Леха выхватил из моих рук спасительный спрайт.
— Твоими молитвами, — я погладила свой еще совсем маленький живот. — Но, чувствую, скоро начну реветь, так что готовь платок.
— Десять штук тебе хватит?
Леха достал из кармана брюк упаковку одноразовых платков, предъявил мне и засунул их обратно.
— Если не станут требовать нашу свадьбу, то хватит.
— Я сегодня два раза уже отбился, — прозвучало с досадой. — Из твоей бабушки получился бы отличный коллектор. В курсе?
— Если бы кое-кто не был таким быстрым, ни мне, ни тебе не пришлось бы отбиваться.
— А у меня был выбор? — Леха перегнулся через плечо, встретился со мной взглядом и, как обычно, не удержался от поцелуя.
Совсем легкое касание опалило губы, и я бесстыдно застонала ему в рот.
Как всегда.
Сладко.
Так что пальцы на ногах поджались и захотелось сбежать со свадьбы собственной бабушки. Запереться с этим невозможным мужчиной в какой-нибудь подсобке. И заставить повторить то, что сказал ровно два месяца назад.
Слово в слово. Глаза в глаза. А потом вновь расплакаться навзрыд.
Два месяца назад
После новости о беременности Леху словно кто-то веслом по голове огрел. С полчаса он ходил за мной по квартире и улыбался. Еще несколько раз заставил повторить, что у нас будет малыш. А потом его будто переключили на новый режим.
Дурашливую улыбку сменила подозрительная собранность. Полная чашка с кофе оказалась в умывальнике, и сам Крамер с телефоном и ноутбуком заперся у себя в кабинете.
Понять причину странного перепада настроения у меня не получалось, как ни старалась. Вроде ж все было так хорошо. Ленивый секс, вкусный завтрак, радостная новость… но хозяин квартиры отказывался выходить из кабинета и запрещал мне просовывать туда свой любопытный нос.
Продолжалась осада чуть больше часа. Я за это время придумала себе и любовницу, и проблемы на работе, и другую семью. Три раза успела посмотреть, есть ли билеты в Питер на ближайший рейс.
Словом, развлекалась как могла.
Но вместо того, чтобы успокоить и убедить меня, что все в порядке, Леха оделся и строго приказал собираться.
«Прихвати паспорт, спускайся на первый этаж и жди!» — прозвучало почти как «с вещами на выход».
Растерянная и злая, я ничего не стала уточнять. Вместо этого быстро побросала в чемодан одежду, оплатила билет на самолет и пошла вниз.
Раздуренная гормонами голова отказывалась искать логическое объяснение Лехиным поступкам. Как по щелчку пальцев, я забыла сумасшедшую ночь и все, что было до нее.
Внутри все клокотало, будто за грудиной вместо сердца бил маленький гейзер. Желудок требовал пирожного с ванильным кремом, душа — драмы, а глаза — слез.
Крамеру пришлось здорово покрутиться по стоянке, чтобы догнать меня и не дать уехать на такси.
Перепуганный водитель даже предложил вызвать полицию. Но Леха оказался быстрее и меня, и таксиста. Как мешок с картошкой, он усадил мой зад в свою машину, забросил в багажник чемодан и газанул со стоянки так резко, что сзади поднялся столб серо-черного дыма.
Вместе с этим отъездом что-то прорвалось и внутри меня. Молчавшая до сих пор, я обрушила на Лехину голову все свои обиды и претензии. Показала с экрана телефона электронный билет и пообещала нажаловаться старшему Крамеру.
Большую идиотку, наверное, и представить было сложно. Ума не приложу, как Леха не утопил меня в Темзе. Но, когда машина остановилась, все обиды и злость схлынули сами собой.
— Мы где?
Я ожидала увидеть здание аэропорта, но впереди за оградой находился лишь особняк с российским флагом, а вместо самолетов рядом стояли дорогие авто.
— Консульство! — Леха забрал у меня из рук сумочку, вынул из нее паспорт и положил его во внутренний карман своего пиджака.
— И что мы здесь делаем? — я последний раз всхлипнула и принялась судорожно превращать воронье гнездо на голове в прическу.
— Жениться сейчас будем.
Ничего не поясняя, Леха вышел из машины и открыл мне дверь.
— Что-о-о? Ой! — от неожиданности я стукнулась головой о дверной проем.
— Замуж за меня пойдешь. Хорошо, что мой российский паспорт еще не просрочен. Не придется ждать месяцами, пока тебе сделают визу невесты, а мне — разрешение на брак.
Гад Крамер даже не улыбнулся. Сообщил о женитьбе с таким выражением лица, словно не расписываться привез, а клизму ставить… И мне, и себе.
— Но я… Но почему здесь… Но как? — мой отупевший мозг и в дороге не блистал интеллектом, а сейчас вообще завис, как первый Виндоус.
Оглядев меня с макушки до ног, Леха вздохнул. Покачал головой. А потом медленно потянул к себе в объятия. Прямо под видеокамерой консульства, на виду у десятка прохожих и сурового полицейского. Как маленькую девочку, которая до этого где-то плутала и вдруг нашлась.
— Дурочка моя. Напридумывала себе. Накрутила, — погладил по голове. — Как только выжила с такой буйной фантазией?
Пальцы нежно зарылись в волосы. Так заботливо, ласково. Почва из-под ног уходила от его голоса и движений. Мурашки бежали по телу.
— Ты серьезно про роспись? — прячась от всех, я уткнулась носом в белоснежную рубашку.
— Серьезнее не бывает. Пришлось кое-кого напрячь, но обещали расписать без проволочек.
— А как же гости, цветы, ресторан? — Глаза защипало, и в голову стала лезть всякая чушь.
— Я готов тебя потом неделю водить по всем ресторанам Лондона и в каждом проставляться за нашу свадьбу. Поверь, поздравлений хватит. Отбиваться устанешь.
— А платье невесты?
— Так ты в платье.
— В черном, — вырвалось со смехом. — Словно не на роспись приехала, а на похороны.
— Нет! Похороны будут у меня, если еще день незамужней пробегаешь. С моим ребенком под сердцем. — Леха аккуратно стер что-то у меня со щеки. — Нет, нафиг! Вначале распишемся, а потом что хочешь требуй. Хоть свадьбу, хоть венчание, хоть медовый месяц на островах.
— Но нам не простят. Бабушка так точно.
— Выкрутимся.
— Скандал будет. Она мне прошлую скромную свадьбу до сих пор припоминает.
— Ничего. Правнук родится — сообщим.
Леха еще ближе прижал меня к себе. Самый продуманный мужчина в мире. На все у него были ответы, везде — связи. И больше всего нужна я.
— Леш, ты замуж меня зовешь, но даже в любви ни разу не признался. — На душе стало так легко, что я рассмеялась.
— Я не признался? — Он лихо заломил левую бровь и убрал руки с моей спины.
Без широких горячих ладоней вмиг стало одиноко и холодно. Будто в мороз на улицу выставили.
— Нет, я знаю, что ты меня любишь. Я тебя тоже люблю, — сама потянулась к нему. — Но все же…
— Стоп, Поля! — этот упрямец так и не дал до себя дотронуться. Стоял как статуя. Хмурый. Сверлил взглядом.
— Что не так? — я закусила губу.
— Поль, правую руку к глазам поднеси, — вместо объяснений скомандовал Крамер.
Я послушно подняла руку вверх, показала ему.
— Вот!
— Кольцо сними, — с обреченным вздохом продолжил мой диктатор.
— Сняла.
Это было непросто, но я и правда сняла кольцо. Покрутила его перед собой. Ничего не понимая, протянула Лехе.
Он с несколько секунд не моргая смотрел то на меня, то на кольцо. А потом вдруг хлопнул себя по лбу.
— Какое, ты говорила, у тебя зрение?
— Тебе лучше не знать, — я отрицательно покрутила головой.
— Ясно. Все с тобой ясно. — Он громко расхохотался, снова притягивая меня к себе. — Досталось же мне такое счастье. Красивое, но слеповатое.
Моей щеки коснулись мужские губы, улыбающиеся, горячие. А потом Леха взял мой указательный палец и самым кончиком подушечки провел по внутренней стороне кольца.
