По дороге я звоню на домашний, но Рита не отвечает. Чёрт! Как же невовремя всё это!
Я загоняю машину в гараж и бегу в дом. Взбегаю по лестнице, командуя Ритке:
– Быстро собери всё необходимое себе и ребёнку, нам придётся уехать из города.
– Что случилось? – сонно спрашивает она.
– Рита, пожалуйста! Не сейчас! Живо собирай вещи!
Начинаю забивать сумку и чемодан, пока она поднимается. Детское хватаю не глядя. Хорошо, что мы толком и не успели разобрать пакеты с доставки, поэтому сборы не занимают много времени.
Ритку трясёт, никак не получается одеть малышку к комбенизон, и я выхватываю ребёнка из её дрожащих рук.
– Это никогда не кончится, да? – всхлипывает девушка.
– Рита, не сейчас. Я прошу тебя.
– Куда мы едем?
– Решу по дороге. Просто нам нужно убраться из города. Сейчас объявят план-перехват, и дороги перекроют. Я должен тебя вывезти.
– Если нас поймают…
– Нас не поймают! Всё будет хорошо! Поехали?
– А продукты? Еда?
– Купим по дороге. Сейчас не это важно.
Ритка ложится на заднее сиденье и крепко сжимает Соню. Я укутываю их пледом, чтобы было как можно менее заметно их присутствие в салоне, и мчу к выезду из города. Надеюсь, не слишком поздно.
Делаю звонок единственному человеку, который может мне помочь.
– Тётя Нюра, ты как?
– Температура стоит и жуткий, лающий кашель.
– Это очень плохо, родная. Я заеду, как освобожусь, ладно? Не держи зла. Но сейчас мне очень нужен безопасный дом, где можно пересидеть несколько дней с ребёнком.
– У Ираиды сын в город переехал, дом в Ануфриево пустует. Она рассказывала. Могу спросить разрешения пустить на постой.
– У меня нет времени ехать за ключом.
– Я договорюсь, – моментально отвечает она. – Езжай прямиком туда. Деревня небольшая, дом первый у леса, за зелёным деревянным забором.
– Спасибо, я позвоню.
Покидая черту города, я выдыхаю спокойнее и сбрасываю скорость. Проскочили!
Без особого труда нахожу нужный дом. Иду к соседям. Тётушкина подруга сориентировала, у кого раздобыть ключи. Коротко поприветствовав меня, маленькая старушка с сомнением вручает мне связку и скрывается за своей калиткой. Лишь бы мне её бдительность боком не вышла!
Загнав тачку во двор, я проверяю дом и затапливаю печь. И только потом забираю из рук Ритки Сонечку и провожаю их внутрь.
Быстро перенеся вещи из машины, я иду к той же соседке и интересуюсь, где ближайший магазин.
– По дороге километров семь, а через лесок напрямки выйдет где-то с километр. Тропа натоптана. Не заблудишься.
– Спасибо! – искренне благодарю её и, предупредив Риту, тороплюсь затариться продуктами.
Сколько сидеть придётся, не знаю. Но лишний раз лучше не отсвечивать. Беру крупы, макароны, консервы, мясо, овощи и фрукты. Не такое изобилие, как в городе, но Рите нужно хорошо питаться, чтобы кормить малышку. Проходит не более часа, когда я подхожу обратно к дому.
Ещё издали чувствую запах гари. Бросаю пакеты с продуктами и бегу к перекошенному зелёному забору. В голове бьётся лишь одна мысль – только бы с Ритой и её девочкой всё было в порядке.
Около трёх месяцев мне удавалось прятать их от всего мира, пока я рыл зубами землю в поисках ответов, которые так и не нашёл. Зато они нашли... Риту.
Достаю табельное оружие и тихо иду в дом, обследуя каждую комнату. Помещение постепенно наполняется дымом, но я не вижу очага возгорания. Возможно, проблема просто в печи и я нагнетаю почём зря?
Но в самой дальней комнате я вижу сидящую на полу Риту. Она рыдает, сжимая в руках свою малышку. Я вбегаю в тесное пространство и сразу вижу, что они не одни. Мы не одни.
Тёмная фигура в чёрном стоит в тени шкафа. Я не могу разглядеть внимательнее. Лишь вижу бесконечное дуло пистолета, направленное на Риту.
– Что с Соней? – бросаю ей, но она не реагирует.
Зато оживает фигура:
– Ты поверил ей, Ярослав? Абсолютно зря. Она убила свою дочь. Задушила как котёнка.
Ритка давится слезами и жмёт малышку к груди, раскачиваясь в каком-то безумном ритме.
– Маргарита, что с девочкой? – теряя последнее терпение, прикрикиваю я.
– Она же просто сумасшедшая, Ярослав! Всю свою жизнь она только и делает, что играет на публику. Идеальная дочь идеальных родителей. Идеальная маленькая жена для мужа-изувера. Только чудовище в этой сказке одно…
– Выйди на свет, покажи своё лицо, мразь! Представься, в конце концов! – выплёвываю я, продвигаясь в направлении преступника. – Что ты сделал с девочкой? Рита, что с ребёнком?
– Я не знаю, Яр, – шепчет она и снова переходит на нечеловеческий вой.
– Что. Ты. Сделал. С. Девочкой? – твёрдо шагаю вперёд. На ублюдка, который пришёл в мой дом, чтобы убить мою семью.
– Эх, Ярослав. Ты не хочешь услышать о главном, что я пытаюсь до тебя донести.
– Что за бред ты несёшь? Будь мужиком, выйди на чёртов свет!
– Ты не желаешь слышать о том, Ярослав, что она убила собственное дитя и играет на публику!
Теперь я на достаточном расстоянии для броска, и я резко подаюсь вперёд. Громкий выстрел звучит подобно взрыву. Оглушает. А следом по комнате проносится пронзительный женский крик, полный боли.
Мои колени подкашиваются. Внутренности горят от разрушающего пламени. Запоздало думаю, отчего же я такой дурак? Ритку показали в нужном месте в нужное время, не чтобы её обнаружили в моём доме. Чтобы я сам лично вывез их подальше от города. Чтобы ему было проще добраться до Сони.
Я, с удивлением глядя, как по груди расползается кровавое пятно, принимаю попытку за попыткой сделать новый вдох.
Но почему-то мне это не удаётся.
24. Ярослав
Пытаюсь сделать вдох и не могу. В горле словно что-то мешается. Открываю глаза и тут же закрываю. Яркий свет лампы слепит, отражаясь от белых стен.
– Власов, очнулся! Слава Богу! – слышу рядом голос своей жены.
Бывшей жены. Какого чёрта она тут забыла? И где «тут»?
Пока я вспоминаю последние события, набегают люди в белых халатах. Изучают меня досконально, снимают дыхательную трубку, и я откашливаюсь. Горло саднит. Пересохшие губы не слушаются.
– Туманова... – хриплю я.
Всё, что меня интересует, это выбралась ли Ритка и как Соня.
– Власов, ты как всегда! – качает головой Геля. – Всё о работе и о работе. Взяли твою Туманову. Она пыталась сбежать, когда подстрелила тебя, но ты её задел. Так и нашли рядом с тобой без сознания.
– Она… – просто не могу произнести это вслух!
– В СИЗО, даёт показания неохотно. Всё рыдает. О ребёнке твердит, мол, похитили у неё дочку. – Значит, он забрал малышку. Я был прав. Всё это время преступник охотился за дочерью Туманова! – Знаешь, я бы даже поверила. Заливает она – будь здоров! Так убедительно. Всё, как в показаниях. Патологическая лгунья. Но ты не переживай, и не таких ломали. Скоро она поймёт, что врать бесполезно, и даст признательные показания. Одна проблема, подполковник Власов, – усмехается Гелька. – Кстати, поздравляю. Тебе присвоили очередное звание, пока ты тут отлёживался.
– Что там с Тумановой? – нетерпеливо перебиваю её.
– Она, как узнала, что к убийству родителей и мужа ей добавили также покушение на сотрудника следственного комитета при исполнении, сразу сникла. Сказала, что всё подпишет, но у неё есть одно условие.
– Какое?
– Только тебе согласилась дать показания. Больная она, Власов. Поверь, я много таких повидала. Попытается тебя добить за то, что ты её всё-таки нашёл.
– Не пори чушь, – злюсь я. – Девчонке неполных девятнадцать лет, что она мне сделает в допросной?
– Она в отчаянии. Настолько завралась, что нервы сдают. Сначала всё пыталась давить на жалость, что ребёнка у неё похитили... Да только какого ребёнка, Власов? В доме, где вас нашли, ни единого намёка не было. Ни сраного памперса... Ни погремушки! Ни черта!
