близко кость. И на нежной коже коробят взгляд.
— Кто тебя ударил? Что произошло? Я хочу знать!
Если можно побледнеть от стыда, то именно это с Трескунком и происходит. Она снимает с себя мою руку и отступает. Когда набирается смелости поднять лицо, то смотрит мне в глаза уже без страха.
— А я хочу… Хочу, чтобы ты больше никогда меня не касался! То, что сделал ты — было хуже! Мне было больно! А это — ерунда. Я сама разберусь!
Мой рот сжимается, а желваки натягиваются от раздражения.
— Я никогда не сомневался, Холт, что ты — глупая девчонка! Такая же, как все! Еще когда ты забиралась на дуб в красной куртке и сидела там, как белка, думая, что тебя никто не видит. Или танцевала в своей комнате, забыв закрыть шторы. Может, Алекс этого и не замечал — он часто витал в облаках и не всегда видел очевидное, но не я. Так что лучше ответь, пока я спрашиваю! Потому что с этим, — я показываю кивком на ее щеку, — тебе не под силу разобраться. Иначе бы пятен не было! Так откуда они?
Она вновь умудряется искренне удивиться:
— Но какое тебе дело, Райт? Я не понимаю.
Ответить на это сложно. Легче отделаться полуправдой, которая устроит меня самого:
— До тебя — никакого! Но я кое-что задолжал своему брату. Считай, что ты — наши с ним счеты.
Она молчит, и я настаиваю:
— Холт, ты не уйдешь отсюда, пока я не узнаю правду. Тебя ударил Лоуренс? Кто-то из парней? Кто?!
— Что? Нет! Кевин бы никогда так со мной не поступил! Он хороший парень!
— Как — так? — мгновенно реагирую я. — Тебе угрожали? Родители или Николас в курсе?
Девчонка смотрит на меня, а затем, словно приняв решение, решительно мотает головой.
— Нет. Я была в торговом центре и случайно попала в потасовку двух пьяных мужчин. Оба извинились — на этом все. Теперь ты отдашь мне рюкзак?
Я не спешу это сделать, и ее рука застывает в воздухе.
— Пожалуйста, Райт.
— Почему мне кажется, что ты врешь, Холт?
Она отвечает после паузы, в которую мимо проходят другие ученики и с любопытством косятся на нас.
— Потому что я тебе не нравлюсь, и это мягко сказано. И потому что ты не поверишь ничему, что я скажу, даже если скажу правду.
В здании открывается дверь, и из нее появляется полноватый мужчина. Увидев нас, он поднимает руку и громко кричит в нашу сторону:
— Эй, мисс Холт, что случилось? Почему я должен вас искать? Урок уже три минуты, как начался! Поторопитесь, будьте добры, вы всех задерживаете!
— Извините! Уже иду, мистер Вайман!
Лена
— Какой странный запах. Чем здесь пахнет? Чилита что, снова решила удивить нас своей национальной пакостью?.. Надо будет сказать Адели, чтобы лучше обговаривала с прислугой меню. Я такую дрянь в рот не возьму!
Николас появляется в кухне в тот момент, когда мы находимся в ней вдвоем с Пилар, обсуждая вчерашний школьный матч по лакроссу. Он закончился для наших «Беркутов» победой над «Носорогами» — командой из школы Линкольна, и эта победа еще свежа в памяти, так что поговорить есть о чем.
Вообще-то в это субботнее утро Пилар примчалась ко мне на велосипеде, чтобы показать профессиональное видео — запись выступления обеих групп поддержки, которое у кого-то раздобыла, но все в разговоре подруги все равно сводится к самой игре и симпатичным парням.
Если бы на кухне в этот момент находились родители, или я одна, то вопрос Николаса точно бы остался без ответа — я продолжаю избегать сводного брата с момента нашей ссоры. Но так как здесь Пилар, то я отвечаю, немного удивившись тому, что он проснулся раньше двенадцати, тем более после такой сложной игры.
— Чилита отлично готовит, и ты это прекрасно знаешь. Сегодня у нее выходной, так что готовила я. И если тебе не нравится — не нюхай, но она здесь ни при чем!
Кофейно-апельсиновый флан* получился отменный, но жареные в карамели персики немного подгорели. Мне не хватило опыта, и они слишком зарумянились, однако не настолько, чтобы называться дрянью.
Николас входит в спортивных штанах и футболке, с приглаженными после душа волосами, и щебечущая до этого Пилар мгновенно затихает и краснеет. Стрельнув в меня многозначительным взглядом, начинает накручивать на палец кудрявую прядь, потягивая из своего стаканчика молочный смузи.
Мой стакан с коктейлем тоже стоит на столе, и пока я в двух метрах у плиты заканчиваю разрезать еще горячий десерт, Николас запросто его берет. Забирается на барный стул и поворачивается к гостье. Здоровается с ней, растягивая ее имя:
— Привет, Пила-ар. Какая неожиданная встреча. Ты, и вдруг здесь. Именно сегодня, когда у меня отличное настроение!
Он пробует коктейль, изображая ленивый интерес к девушке, и у него хорошо получается.
Мы столько раз с Мендес говорили о популярных парнях… О том, что на их хитрые уловки ведутся только глупые девчонки, которым не жаль свое сердце, что я почти уверена — подруга сразу же раскусит игру Николаса. Ведь она сама возмущалась поведению моего брата и знает, как легко он меняет девушек, а потом о них забывает!
Но нет. Пилар поднимает голову и улыбается Нику в ответ — смущенно и кокетливо:
— Ой, привет, Николас! Э-э, да. Вы вчера так здорово сыграли, что это не удивительно! «Носороги» еще не скоро придут в себя от такого поражения!
— Ну, а как сыграл я? Что ты скажешь насчет меня, Мендес? Ты ведь следила за игрой? Каковы мои шансы тебе понравится? Ты ведь будешь голосовать за лучшего игрока матча?
Почему мне кажется, что Ник вкладывает в свои вопросы какой-то скрытый подтекст? Словно спрашивает о личном? Мне не виден его взгляд, но вот лицо подруги кое-что отражает, и это отражение мне не нравится.
— Конечно! Ты отличный нападающий, Ник, и я считаю, что предупреждение судьи в отношении тебя было несправедливым. Так вся школа считает! Правда, Лена?
У Пилар над верхней губой осталась тонкая полоска молочных усов, и Николас берет салфетку и вытирает ее. Скомкав последнюю в руке, отбрасывает в сторону по столу.
— Спасибо, детка, — говорит довольно. — Мне это было очень важно знать!
От прикосновения парня у Пилар алеют щеки, и я не выдерживаю. Да он забавляется с ней!
Подхожу ближе к столу и обращаюсь к сводному брату:
— Николас, ты не мог бы выпить коктейль где-нибудь
