Они и так провели на Мальдивах не мало, теряя в прибыли, и ослабив контроль над компаниями до минимума.
Теперь же надо возвращаться, сливаться обратно и брать все дело в ежовые рукавицы.
По прилету мы решили жить пока у Макса – у него просторная квартира в новостройке, есть где развернуться и парням и мне. Но в будущем, они поговаривают приобрести загородный дом – тройняшкам нужен простор для полноценного развития. И сад, где они будут резвиться на свежем воздухе. Как я буду воспитывать тройню, я пока понятия не имею. Но, когда уйду в декрет, естественно займусь этим вопросом: почитаю литературу, посижу на форумах для мамочек.
Парни обещает мне посильную помощь с малышами. Настаивают на нескольких няньках. Но… я хочу попробовать сама. Не знаю, что из этого выйдет.
Мой животик уже кругленький и заметный окружающим. Ни Макс, ни Рома, не скрывают на улице и в аэропорту, что мы, как бы сказать, трио, все вместе, и поэтому я, мой животик, и два заботливых папаши производим неизгладимое впечатление на окружающих нас людей.
Фердинант естественно живет с нами. Он очень скучал по нам за месяц отсутствия. За ним присматривала домработница Макса – сердобольная пожилая любительница котиков. Она с удовольствием купала, вычесывала и стригла Фердинанту коготки, холила и лелеяла его как своего родного. И Фердинант предстал перед нами сытым, важным и довольным котиком.
– Фердинант! Лапа ты моя! – открываю я для него свои объятия.
– Мау! – запрыгивает он на меня, точно цирковой кот.
Лижет меня в щеку, и мурлычет как трактор. Теплый, нежный, ласковый комок рыжей шерсти. Наверное, так выглядит счастье!
– Эй, мужик! А по мне скучал? – тут же ревнует его Макс.
– Мау! – коротко подтверждает котейка.
– А по мне? – не хочет оставаться в стороне Рома.
– Мау! – и ему отвечает пушистая мурлыка.
– Ну и славно. – подытоживаю я. – Главное, Фердинант наш тройственный союз одобряет!
– Котик обманывать не будет. – изрекает Рома.
– Да уж. Иногда животные умнее людей. – соглашается Макс.
* * *
Жизнь постепенно налаживается. Я становлюсь на учет у гинеколога, мальчики собирают весь офис обратно. Пока происходит вся эта неразбериха – я отлеживаюсь дома, с Фердинантом и полезными для беременных журналами в обнимку.
– Как все наладится, вернешься в приемную, – говорят они мои мужчины. – Или будешь дома, тебе лучше лежать с тройняшками. Это не с одним скакать!
И они правы! Чем больше я читаю статей про вынашивание многоплодной беременности, тем страшней мне становится за здоровье будущих малышей.
Это происходит в один далеко не прекрасный будний день, когда мальчики на работе, а домработница еще не явилась на смену.
Раздается звонок в дверь. Так как дом частный, охраняемый, и в нем живут не простые смертные люди, то я, думая, что это ничем не особенный визит консьержки или нашего собственного электрика, распахиваю дверь.
Мужчина. Высокий. Пожилой. Крепкий. Беловолосый. Но не блондин, а седой. И глаза… эти знакомые глаза цвета серого холодного льда в океане!
Он замораживает меня ими, заставляя мои босые ступни поджаться пальчиками и отойти на шаг.
– Так значит, вот ты какая, пигалица! – ревет мой будущий свекор густым басом.
– Э-э-э… Здравствуйте. – бормочу я себе под нос.
– И тебе не хворать. – задерживает он взгляд на моем животе. – Залетела все-таки от них? – прямо в обуви, бесцеремонно проходит Александр Романович Орлов.
Я покорно прохожу вслед за ним. Чувствую себя мега-неловко. Сердце сейчас вылетит из груди.
– От кого все же эти дети? – садится он на диван, прогоняя Фердинанта.
А это чревато. Но мужчина прошел в квартиру прямо в обуви, а значит, оставил котейку без козырей ведь Фердинанту нечем крыть эту карту.
– А?
– Я не знаю. – честно отвечаю я.
– Они что тебя вдвоем тра*ают? Одновременно? – развязно ухмыляется Ромин отец.
– Мы – трио. – тихо соглашаюсь я.
– А ты о*уенно устроилась, девочка! Браво! – демонстративно хлопает в ладоши Орлов-старший. – Не одного умудрилась охмурить, а сразу двоих! Оптом берешь? Интересно посмотреть, на что мальчишки клюнули вдвоем одновременно! У тебя золотая вагина? Бриллиантовая писечка? Что в тебе особенного? С виду, даже не серая мышь, а гадкий утенок!
– Прекратите меня оскорблять! – требую я. – У парней и спрашивайте!
– Цыц! Разоралась тут, утка тупая! – как рявкнет на меня Александр Романович. – Я по делу пришел. Хотя срать бы с тобой на одном поле не сел, проститутка!
– У-у-у… – угрожающе рычит из-под дивана Фердинант.
Котейка готов защищать меня от всего внешнего мира, и это так славно!
– Так вот. Я предлагаю тебе сто тысяч. Долларов. Прямо сейчас. Согласна?
– На что? – непонимающе отступаю я.
– Забираешь деньги и сваливаешь от пацанов! Делаешь аборт, чтобы я твоих приблудышей в глаза не видел!
– Но… но это тоже ваши внуки! – не могу сдержаться я.
– У меня будут внуки от нормальной женщины, а не от церковной мыши, что беднее бомжа! Ну что, согласна?
– Нет, конечно! Хотите вы этого, или нет, Но Рома и Макс отцы моих детей! И они оба хотят быть со мной!
– Двести тысяч! – не сбить с толку Орлова-старшего.
Вот от кого Рома понабрался этой Ледяной харизмы.
– Нет.
– Послушай меня ты, тварь! – Орлов старший хватает меня за грудки и притягивает к себе. – У Ромы была мать проститутка! Впрочем, как и все бабы. Она сделала ему очень больно. Она разбила ему сердце. Больше ни одной твари я не позволю причинять боль моему сыну, слышишь?!
Так вот почему Рома такой отмороженный… он просто закрылся от людей, чтобы больше никогда не испытывать ту боль, что довелось пережить ему в раннем возрасте.
– Миллион долларов, и ты возвращаешься в свой Мухосранск! – продолжает меня искушать Александр Романович.
Миллион долларов! Вот это сумма! Вообще, такие деньги бывают ли на свете?
Для меня это огромная, несуразная цифра. Но еще более несуразнее будет, если я предам наши отношения и нашу любовь на троих за деньги.
– Нет. Ни за какую сумму. Пусть ваш сын сам скажет мне, что он не хочет быть со мной. Я же не предам и его и не брошу.
Орлов отталкивает меня от себя так, что я лечу на диван.
– По-хорошему, значит, не хочешь. Ну, хорошо, будет по-плохому! Раз хочешь, чтобы он тебе сказал это, он скажет!
Орлов-старший быстро покидает квартиру, но в дверях останавливается:
– Хочешь войны? Сама напросилась! Теперь ты об этом пожалеешь! Ни денег, ни мужчин, ни детей у тебя не будет!
Громко хлопает входная дверь, а я все еще стою, как пыльным мешком оглоушенная.
За что он
