уже проснулись?! — спустилась Оля вниз, когда я уже собирался вызывать такси.
Я кивнул. Стыдно было смотреть ей в глаза, да и что можно сказать в своё оправдание я не знал. Вперил взгляд в одну точку на полу и долго смотрел туда, словно провинившийся ребёнок.
— Я должен ехать домой… Мы с женой планировали улететь из города на новогодние каникулы… Не знаю, актуально ли это ещё, но я могу не появляться две недели… Если вдруг что-то понадобится…
— Мы справимся. Вы не переживайте! Всё будет хорошо, — ответила Ольга ледяным голосом, осколки которого процарапали душу.
Я понимал причину этого холода: я заговорил о жене. Но не мог я иначе. Мы оба понимали это глубоко в душе. Краем глаза я заметил, что Ольга надела подаренный ей кулон, и улыбнулся. Мне было приятно, что ей понравился подарок, что частица меня постоянно будет находиться рядом с ней.
— Ещё раз с Новым годом. Надеюсь, вашим родителям тут понравится.
— Я уверена в этом… Спасибо вам за всё. И за то, что вчера не оставили нас одних…
Мы оба понимали, что я приехал, потому что сам чертовски хотел этого. Желал сбежать… К ним.
Я вызвал такси. Пришлось ждать около получаса. Мы с Ольгой почти не разговаривали всё это время. Между нами чувствовалось напряжение, но никто не мог заговорить о том, что случилось вчера, первым. Точнее, не случилось, а могло случиться… Оставалось надеяться, что этот случай просто исчезнет сам по себе. Я решил, что если ничего не изменится, я поговорю с Ольгой и объяснюсь ей. Я не хотел врать и готов был признаться, что испытываю к ней влечение, которое сам пока не могу описать словами. И что я не могу обмануть жену…
Едва подъехало такси, мы сухо попрощались, и я поспешил выйти, застёгивая молнию пуховика на ходу. Я сел в машину и воткнул наушники в уши, чтобы водителю не дай бог не пришло в голову начать беседовать. Смотрел на порог дома, где-то в глубине души надеясь, что Ольга слабее меня, что она первой перейдёт эту черту и постарается остановить меня, но она не вышла… И дом скоро скрылся из виду.
Домой я зашёл, пытаясь побороть чувство опустошённости, возникшее от недопонимания, что пролегло между нами с Ольгой. Не хотелось сорваться на Галю из-за собственных непонятных чувств.
Я поднялся в спальню, где она спала, распластавшись на животе, в виде морской звезды. Локоны, залитые блестящим лаком, были раскиданы по подушке, прикрывая часть лица. Я осторожно присел рядом и заметил около кровати что-то странное. Корсет для живота? Я покрутил его и понял, что это накладной живот. Громкий смешок сорвался с губ, от которого Галя зашевелилась.
— Самому не спится, чего другим не даёшь? — спросила она, приподнимаясь на локте.
— Это что такое? — спросил я, поднимая в воздухе её накладной живот.
— Ой! Ну ты ведь сам не дурак! Живот это! Накладной! Чтобы все думали, что я, правда, беременна. Ты же не хочешь, чтобы в газетах и журналах писали о появлении у тебя ребёнка через суррогатное материнство?!
Галя откинулась обратно на подушку, прикрыла глаза и позевала, а потом открыла их и посмотрела на меня.
— Положи, а? Знаешь, сколько он стоит?! А мне ещё надо фотосессию сделать с животом! — Галя зевнула.
Я бросил этот «живот» туда, откуда поднял его. Ума никак не мог приложить — на кой-чёрт ей это сдалось. С момента проведения процедуры оплодотворения, Галя только и делает, что устраивает фотосессии, словно, и правда, сама беременна.
— Мурзик?!
Пробрало до чёртиков это прозвище.
— Больше не называй меня так никогда! У меня есть имя, дорогая! — ответил я ледяным тоном, не в силах сдерживаться.
— Ладно… Мог бы раньше сказать, что тебе не нравится, — легко ответила Галя. — А где ты был всю ночь?
В висках начало пульсировать. Я не знал, что ответить, потому что она никогда не задавала подобных вопросов. Раньше Галю не волновало, где я пропадаю, и с чего вдруг решила поинтересоваться теперь, я не понимал.
— Я был у своего приятеля… — постарался придумать банальное оправдание. — Я же сказал, что среди акул чувствую себя некомфортно.
— Это я уже поняла. Ладно. Иди ко мне… Я соскучилась… Кстати, ты не забыл, что мы хотели слетать куда-нибудь на каникулы? Полетели во Францию, а? Мурзик! Ой… Прости. Максик, полетели! Я так хочу во Францию…
— Собирай вещи… Я приму душ и позвоню в аэропорт, чтобы забронировать билеты.
Галя взвизгнула от счастья, а я вспомнил, что именно такими наши отношения и складывались с самого начала. Просто, встретив Олю, я замечтался о настоящей семье, как в сказках, но ведь такого не бывает.
Мне хотелось уехать подальше из города, хотя бы на эти десять дней. Чтобы попробовать выбросить мысли о ней из головы… Возможно, новые впечатления и новая местность помогут наладить отношения с женой и вернуться к тому, от чего мы с ней ушли.
* * *
Родители пришли в восторг от дома, в котором мы с Витей сейчас жили. Мне тоже здесь нравилось. Хоть я и отдавала себе отчёт в том, что эта роскошь временная, я успела привыкнуть к этому месту.
Пока Витя повёл дедушку хвалиться игрушками, мы с мамой сели пить чай. Наверное, тревога чётко вырисовывалась на моём лице, потому что она сразу начала разговор.
— Ты не таи, дочь! Расскажи, как всё на самом деле у вас! Ты любовница этого Максима? — спросила мама, чуть щурясь.
— Любовница?! Что ты! Нет!
Я поняла, что шила в мешке не утаить и лучше рассказать правду, чем заставлять волноваться, ведь родители могли надумать невесть что… И я начала потихоньку приближаться к тому, как отважилась пойти на суррогатное материнство.
— Пресвятая Богородица! Как же ты смогла согласиться? Я бы после такого твоего Стаса убила бы! Как же так, доченька?
