или убьет. Меня устраивает и тот и другой вариант. Еще бы у папы была положительная динамика.
Весь оставшийся вечер я в прострации от собственного плана. Он ужасен и врядле приведёт меня к чему-то хорошему.
Опрокидываю ещё пару бокалов залпом уже на пути к выходу.
— Куда... — отбирает третий бокал из моих рук Алексей, мать его, начальник. Последний, между прочим, на подносе, который я, можно сказать, выхватила из рук другой дамы. Не удобно получилось.
— Э-эй, — шатаясь надуваю губы, я так представляю свое лицо сейчас, но возможно оно просто перекошено, — Он мой последний.
— Тебе уже хватит, — держа меня за талию прибавил ходу, — не хватало только тянуть тебя в номер.
Он и не догадывается, что это и есть мой план на сегодняшний вечер.
Я пьяна, но не на столько чтобы не идти, но я ведь дама и на каблуках, так что эту роль смогу сыграть.
Льну к Савельеву, заставляя его обнять меня еще крепче. Он растерян, но не подает виду.
— Мы справились? Ты заработаешь свой уже не первый миллион? Оно того стоило вообще? — тараторю, когда мы уже вышли на улицу.
— Помолчи, — не зло, что странно, сказал он, — хоть минуту дай мне тишины.
Возле нашей машины уже стоит водитель с открытой дверью. Я такая смелая, что сама себе удивляюсь. Мой план провалиться процентов на девяносто.
— Как вечер? — спрашивает водитель.
— Отлично, — улыбаюсь пока меня подталкивают к машине. — А как вам работается с этим тираном? Мыслей уволиться не было?
— Нет, — улыбается он, —очень хорошо работается с Алексеем Павловичем. Мне повезло.
Ничего не говорю, но я с ним очень даже несогласна. Мне нужно кое-что изобразить, и чтобы все получилось лучше не отвлекаться.
Делаю вид, что запутываюсь в ногах. Театрально, на сколько способна, падаю на заднее сидение только верхней частью тела, оставляя свой тощий зад снаружи. Я не умею соблазнить мужчин уж что вспомнила.
— Господи, что там? Залезай уже целиком, — устало, а не возбужденно говорит Леша, чем расстраивает меня.
Савельев немного подталкивает меня, когда я уже одной ногой оказываюсь в машине. Сил устоять и трезвости не хватает поэтому я просто бревном падаю в машину.
Вообще-то в романах все по-другому, томное дыхание при виде прелестного зада, и тому подобное. Мой зад недостаточно хорош, чтобы по нему томно вздыхать?! Или я с все-таки делаю что-то не так.
Я точно слышала вздох. Скорее обреченный, чем томный.
— Ты еще и меры своей не знаешь, — усаживаясь вслед за мной и неаккуратно спихивая мои ноги с сиденья проворчал Савельев.
Молча усаживаюсь и поправляю платье. Одна битва, как говориться не война.
— Так что? — вынимая одну за другой шпильку, подаю голос.
Часа полтора назад, места, где эти шпильки касались кожи, начали немного зудеть. Вытягиваю их, поражаясь количеству метала в голове. С каждой новой шпилькой в руках становится легче дышать, даже с учетом на то, что шпильки не редко оказываются в волосах. Отрастут.
— Что? — не понимает он.
И я, кажется, забыла, что.
— Как все прошло, интересно же, тем более я старалась, — кажется вспомнила.
— Напиться и оттоптать мне ноги ты старалась, — опять не смотря на меня ответил. И опять без агрессии и оскорблений.
— Да что у тебя в телефоне такого интересного? — не выдержав спрашиваю, выхватывая телефон. — Каждую свободную секунду пялишься в него, а это вредно и не красиво.
Ничего не сказав, просто выставил руку. Конечно, я заблокировала телефон, не смотрела в него. Мне хоть и интересно, но не столько, чтобы вторгаться в личную жизнь человека, который этого точно не хочет.
Кладу смартфон на его ладонь и отворачиваюсь к окну, не красиво. Но мне не стыдно.
Мы молчим, но в телефон Леша больше не смотрит. Что угодно отдам, но я почти физически чувствую его взгляд.
И ужас в том, что как только он престаёт себя вести как кретин у меня нет на него обид и злости. У меня наверно не все дома, это не нормально.
Дорога домой занимает очень мало времени, уже ночь так что пробок нет.
В теплом салоне меня развозит еще больше и мой план уже кажется ужасным и невыполнимым. Хочется спать.
Леша выходит, а я не могу и не хочу. Все тело стало вмиг тяжёлым.
— На выход, — открыв дверь с моей стороны заглянул в салон водитель, — мы приехали.
— Хорошо, — глаза не хотят открываться, — а можно мне немного посидеть тут?
— Нет, —это уже сказал не водитель.
— Бессердечный, — выбираясь из теплого салона заметила очевидную вещь.
Он не должен был этого делать, но и тут, когда никто не видит ему пришлось приобнять меня, чтобы дойти до лифта. Но в нем он не отпустил меня. Возможно думая, что я просто грохнусь, или по какой-то другой причине. Это мой шанс.
Не ожидая от меня ничего подобного, он просто замер, а я ещё крепче обхватила руками его плечи и прижалась губами. Смелее, чем тогда.
Он не отпрянул, лишь сильнее сжал талию. Его губы казались такими мягкими, теплыми, как тогда, на крыше, где я впервые поцеловалась.
Прижимаясь к нему всем телом, целовала как будто в последний раз. Это может и есть последний раз, и сдерживаться не хотелось. Хотелось почувствовать его, как будто все по-настоящему. А утром забыть и жить дальше.
Неожиданно меня откинуло, то есть он толкнул меня так, что я еле удержалась на ногах.
Услышав удар по кабинке, я все же повернулась к нему.
— Что ты творишь? — прорычал, зарываясь руками в свои волосы, — что ты делаешь? — почти прокричал.
Я не отвечала, мне нечего ему сказать.
Лифт пропиликал и створки начали разъезжаться. Не смотря на Лешу быстро вылетела из кабинки. На секунду мне почудилось, что ему тоже приятно, как и мне. Что он именно меня крепко дерзал в руках и отвечал на поцелуи.
В холле было тихо, тусклый свет был только по периметру. Днем он освещен хорошо, а сейчас ночь и столько света не нужно. Наш номер почти у самого лифта, но у меня не было ключей. Воти сейчас очень хотелось сбежать, а если он захочет поговорить сейчас я и правда провалюсь
