хорошие парни заставляли девушек плакать?!
— А ты к Варьке?! Ой, хвала господу! А то я думала-гадала, что ж хахаль этот деревенский тут трется! Душегуб проклятый! Говорю ему, выключи свою тарантайку, так нет же! Ласточка его прогревается! Тьфу ты! Понакупают металлолома, покоя не сыщешь! Как не колымага его, так в квартире чем-то гупает! Бах-бах-бах! Совести нету! Хорошо, что уехал! Не то бы точно, окаянный, на тот свет отправил!
— А давно уехал?
— Дак вчера, милок! Еще с с утра.
Бабулька была находка для шпиона. Выдала все, как на духу. Поставив пакеты на пол в коридоре, поблагодарил старуху, клятвенно заверил, что всенепременно заскочу на пирожочки, а после, не давая шанса себе передумать, вышел и решительно нажал на звонок.
Нихрена! И не таких обламывали! Свалил и скатертью дорожка! А Илюха Мороз так просто в сторонке стоять и наблюдать не будет! Кто первый встал, как говорится, того и тапки! Зачем мне, собственно говоря, эти «тапки» были нужны, я, разумеется, ни сном ни духом, но чуйка, мать ее, сказала «надо»!
За дверью слышалась какая-то возня, а после она открылась.
— Да! — крикнула Варька, смотря назад. — Эти! Которые в сум… — повернув голову надо мне, проглотила последний слог.
Глаза размером с блюдца, вылупились на меня, как на восьмое чудо света. Лестно, конечно, однако я здесь не за этим.
— Привет, — обворожительно улыбнулся, между тем приподнимая букет цветов.
Сделав шаг назад, Цветкова хотела уже было захлопнуть дверь, и это прямо перед моим носом, но я, спохватившись, выставил руку и дернул дверь обратно.
— Чего тебе? — кисло пробормотала, складывая руки на груди в оборонительной позиции.
— Мне — тебя, — вытягивая руки с букетом вперед, заявил.
Гордо хмыкнув, Цветочек приподняла скептически бровь и отрезала:
— Молодой человек, будьте столь любезны, не беспокойте меня по пустякам. Мне, знаете ли, некогда. Торты пеку для всех, — едко выплюнула, тем самым пристыдив меня.
— Малая, — начал неуверенно, но встретил её жесткий смешок.
— Не утруждайся, Морозов, больше тебя беспокоить не буду, — и вновь хотела захлопнуть дверь, но, будь я проклят, если ей позволю!
Уверенно шагнул вперед, отчего она попятилась назад, как нахохленная кошка. Бочком-бочком и хотела удрать, но я перехватил ее, прижав к себе.
— Варька, прости! — прошептал, проникновенно заглядывая в её обиженные омуты. — Что-то в голову прилетело…
— Ну да, — фыркнула, выворачиваясь из моих рук, — там много места для приземления.
— Варь, прости меня. Погорячился, — пропустил ее колкость мимо ушей.
— Мне ваши извинения, милейший, ни к уму ни к сердцу!
— Варь…
— Ля, ты шо! — произнес кто-то сбоку. — Варька, я тут с мамкой значит батрачу, а ты с женихами милуешься!
— Пап, — забегали испуганно очи Цветочка.
Папа?!
Сглотнул, в горле пересохло, а ногой хотелось ступить за порог и бежать покуда не окажусь там, где и с собаками не сыщут. Однако, вспомнив, по какой причине тут стоял, я расправил плечи и смело взглянул на мужика.
— Это не мой жених… Ты все не так понял, — неуверенно тоненьким голоском мямлила малая, то и дело зыркая на меня, а потом психанула. — Ну что ты стоишь! Илья, скажи уже что-нибудь!
— Кхм, — откашлялся и протянул руку, — Илья!
Мужик по отцовски прищурился, просканировав меня взглядом, после покивал сам себе головой и изрек:
— Андрей Александрович. Будем знакомы!
— Варька, вы где с отцом запропастились? — вышла из кухни женщина поразительно похожая на Варю. Словно под копирку, только старше.
— Ой, — оступилась она, увидев меня. — Варюша, у нас гости? А чего ж ты не сказала, я бы на стол накрыла, — начала было тарахтеть женщина.
— Мам, гости, — с особой интонацией проскрежетала, — уже уходят.
— Варвара! Что за хамство?! Юноша, вы спешите? Не хотите чая?
— Знаете, — обаятельно улыбнулся, — не откажусь! Простите, как вас…
— Ох, голова пустая, Ольга Николаевна, — протянула руку, которую я тотчас же поцеловал.
— Ну, что ж, тогда милости прошу к нашему шалашу! — хлопнул в ладоши Саныч и потопал на кухню.
— Ты что творишь? — прошипела Цветкова, как только я намылился вслед за Ольгой Николаевной.
— Знакомлюсь с родителями, — ухмыльнулся, подмигнул и пихнул букет в руки.
Варя
Это неслыханная наглость! Морозов сидел на моей кухне, лыбился во все белые тридцать два и отвешивал льстивые комплименты моей маме. А та и рада, лапшу на уши сгребать! Щеки разрумянились, глазки заблестели, что-то про помидорчики лепетала, а сама мне многозначительные взгляды кидала, мол: «какого красавца отхватила! Молодец, Варька!»
Один папка у меня кремень! Не повелся на сказки пройдохи и с подозрением и недоверием косился на юношу.
— А чем вы увлекаетесь, Илья? — вдруг спросил папа, между тем закатывая очередную банку.
Мы же с мамой их стерилизовали, помидорчиками и огурчиками пичкали и молились, дабы те поскорее закончились.
Это ж надо было два ящика припереть! На пол Китая что ли закрывали? Глаголили, мол, зима-зимушка суровая грядет, вдруг чего… Действительно! Снегом по самый третий этаж завалит и выйти нельзя будет!
Зла моего не хватало! Но раз уж приперли, то делать нечего… Отвертеться не получилось, и сегодня я была завербована банками-склянками до самого вечера! А еще этот упырь пришаландался, когда не ждали… Глаза только мозолил и раздражал до скрежета зубов. Прощение он, видите ли, просил! Бусурманин проклятый!
— Я хоккеист. Играю за «Волков», — уплетая за обе щеки мамин пирог, произнес, — может, слышали?
— Отчего ж не слышали! — подал голос папка. — Слышали и про такое. Это вы-то в прошлом году кубок взяли?
И тут собака сутулая угодил! Раз уж папка в беседу вмешался, то смог этот хмырь заинтересовать. А это не так-то просто, учитывая, что каждый «городской» был для Андрея Александровича пижонистым дурнем.
— Да, мы! — гордо выпятил грудь, а я закатила глаза. — Я капитан команды.
— В этом году тоже порадуете фанатов?
— Как знать, — задумчиво ответил, отпивая чай. — Хотелось бы, конечно.
— А с машинами как? Дружишь?
Этого-то я и боялась! Если Морозов сейчас ляпнет, что и в этом кумекает, то Саныч вовек не забудет! И буду потом слушать, что, дескать, Петьку проворонила, а теперь еще и этого индюка напыщенного.
— Дружу, — уверенно заявил этот Илья.
— Это хорошо, — мельком бросил взгляд на меня отец. — Мужик-то он, какой должен быть, чтоб руки откуда надо росли, чтоб хозяйственный, чтоб в дом все тащил, а не из дома! Да, Варька?
— Да, — процедила, с неким остервенением запихивая помидор в банку, отчего тот
