долю секунды. Увлеченный своими мыслями, я не сразу реагирую на её вопрос. Но после включаюсь.
— Ты хочешь, чтобы я цветы тебе подарил? — уточняю с легкой ноткой иронии.
Маша ожидаемо мешкает. Её щеки покрывает густой румянец.
Про себя отмечаю, что она не меняется. И в восемнадцать, и в двадцать она также мило смущалась.
Хорошее было время, между нами не было обид и недосказанности колоссальной. Только любовь.
Невольно вспоминаю самые яркие моменты из прошлого. У нее отлично получалось придавать легкости нашей жизни. Её непосредственность скрашивала обыденность, пока всё к черту не полетело.
— Нет — нет. Мне кто-то цветы присылает. Сначала к маме, теперь к нам домой. Да и к Нагорным привозили единожды, перед тем как мы съехали, — тараторит Маша, стараясь меня убедить в чем-то. Для неё важно, чтоб я не сделал неправильных выводов.
Решаю её поддразнить немного.
Прошу сына держаться покрепче и тянусь за бумажником. Достаю из него банковскую карту. Протягиваю её бывшей жене.
— Тут — на первом этаже центра торгового, цветочный магазин есть. Я заметил, когда мы поднимались. Спустись, купи себе любой понравившийся букет.
Стараюсь улыбку сдержать, глядя на то, как её брови ползут вверх недоуменно.
Объяснить, зачем я это делаю — не могу. Просто хочется увидеть её ярое возмущение.
— Я ведь говорю тебе! Мне кто-то цветы присылает! А я не знаю от кого они! Я просто спросила! Это не было тонким намеком, — Маша эмоционально всплескивает руками.
Смотрит на меня вопросительно, дескать, чего ты тупишь.
Выдерживаю обжигающий взгляд светлых глаз и улыбаюсь.
— Так ты пойдешь цветы покупать или нет?! — уточняю ещё раз, как контрольный.
Маша легко толкает меня ладонью в плечо.
— Ты неисправим, честное слово! Вечно меня разыгрываешь. Неужели трудно было просто сказать, что это не ты? — смотрит на меня с прищуром.
Молчу, разглядывая её в упор. Маша мешкает из-за такого внимания.
Замечаю на её запястье браслет, подаренный мной во время нашей семейной жизни. Носит — значит, перестала злиться на меня из-за своего дорогого Маркуши. А сколько было переживаний по поводу его расквашенной рожи.
Хочется верить, что чувства к этому отморозку её попустили.
Как Макс и говорил, Маша похорошела. Стала выглядеть свежее. Занятость ей к лицу.
Декрет её, как и многих других, поглотил. Сидя безвылазно дома, она перестала миром интересоваться. Теперь снова очнулась, как после спячки.
Рад за неё. Чего сказать о себе не могу.
Я сам не понял, как всё так погано выйти могло. Просто пиздец! Время, проведенное с сыном, старался не омрачать мыслями неприятными, но они упорно в мой мозг пробираются.
Перебрав в баре, так бы и не вспомнил, чем мой вечер закончился, если бы не голая женская задница в моей постели. Увидев обнаженное тело, я от неожиданности сел и рассматривал её пару минут, пытаясь вспомнить, что произошло в заведении, и как всё так гадко могло закончиться.
Как назло, память смело подчистую. Ни-че-го. Хотелось думать, что в таком размотанном состоянии я не смог бы никого трахнуть, но девчонка утверждала обратное.
Даже в восемнадцать я никогда не просыпался в одной кровати с голыми незнакомыми телками. А тут уж, будучи в отношениях, хоть и на расстоянии, это особо мерзко смотрелось. Сафия такой фигни не заслуживала.
В одно мгновение всё рухнуло.
Не появись Сафи так неожиданно, я бы что-нибудь придумал, прижал бы, в конце концов, девку, чтобы узнать, как мы оказались в одной кровати и чем занимались. Но когда она появилась на пороге моей квартиры, я всё ещё туго соображал. Мутная прострация и адское давление на черепную коробку.
Эти Маши с ума меня сведут. Везет мне на них, как утопленнику.
Девушка тоже Машей представилась. Утверждая, что ей всё очень понравилось, долго отказывалась уходить, на час закрывшись в душе, якобы в порядок себя привести.
В этот момент Сафи и пришла.
Тормозил так жестко, что сказал ей правду.
Ума не приложу, какого черта я рассказал.
Пздц, как на душе мерзко. Кому угодно можно рассказывать о случайной неудержимости и соблазне, но только не ей. Вот уж у кого полно вокруг искушения и ничего. Поводов для ревности она мне не давала.
Сам подтолкнул нас к точке невозврата.
Врать ей мне хотелось меньше всего, но и заканчивать всё на такой ноте минорной мне не хотелось. Вообще заканчивать не хотелось. Хоть представление о нашем совместном будущем и было размытым, но нас обоих устраивало то, что мы имели.
Обещал себе ни за кем не бегать, но каждый день ей звоню. На что надеюсь? Да ни на что. Вдруг возьмет трубку, и я смогу ей всё объяснить.
Получив по яйцам, я разозлился. Это было финальным украшением того сраного утра, но остыв и успокоившись, я её понял. Когда у Маши Марк появился, я тоже спокойствием не отличался. А тут — пришла и увидела разбросанные по квартире шмотки другой бабы. Гаденькая картина маслом.
Пару раз мы разговаривали с мамой Сафи, но всё без толку. Она обещает поговорить с дочерью, но Сафи перестанет собой быть, если послушает кого-то наперекор собственным убеждениям.
Сын начинает прыгать у меня на руках, привлекая к себе внимание.
— Ты на горку мне обещал, — хватает меня за воротник поло.
— Уже идем, — обещаю ему, а сам скольжу взглядом о Маше. — У тебя всё в порядке? Визитка цветочного есть, откуда приносят букеты?
Она роется в сумочке пару секунд, после чего протягивает мне небольшой черный прямоугольный листок.
— Просто цветы. Красивые букеты. В них ничего запрещенного или пугающего. Я просто думала, они от тебя.
Столько времени?
В её голосе слышится, как мне кажется, надежда. Вдвойне тошно становится.
Мы с Колей уже собираемся уходить, как подкатывает Макс. Не к нам. К Маше.
«О нет, чувак. Кто угодно только не ты».
Как друг он неплох. Но Маше меньше всего нужен такой бессердечный ублюдок.
— Вы пошли? — спрашивает Макс у меня. — Там Алинка моя где-то катается, присмотри за ней, а?
Он пришел на праздник с племянницей. Девочке двенадцать и она его не очень заботит. Другое дело Маша.
Она садится за небольшой столик. Он тут же опускается на стул по правую сторону от неё. Закидывает руку ей за спину и, наклонившись, выдает один из своих комплиментов, граничащих с пошлостью.
Даже если бы он Маше нравился, я был бы против их близкого общения. И похрен, что я сам спал с её близкой подругой. И дальше бы спал. Дело не в
