Из-за других людей ступать на край — глупо, Даня. Даже если произошло какое-то несчастье — мы не хозяева в этом мире. Даже, если очень больно — смирись. И отпусти. Исправь то, что можешь. А остальное — забудь.
— Ты смирилась? — это точно я говорю, а не ворона каркает?
— Да, я смирилась. Люди уходят из нашей жизни. Либо сами оставляют нас. Либо умирают. И там, и там мы не властны что-то изменить. В первом случае они так хотят, значит, у них для этого есть причины. Во втором — это вообще происходит. И всё.
Я беру в руки телефон. Где-то внутри живет слабая надежда, что там сообщение от Германа. Я ее ненавижу, эту надежду. Тем более, когда она не сбывается.
Но сообщение действительно есть. С незнакомого номера.
"Оставь моего мужа в покое. Иначе видео уйдет в сеть," — гласит оно. Кратко. И вместе с тем весьма информативно.
— Дань, не вздумай снова лить слезы. Возьми себя в руки, в конце концов! Ты же не размазня! — слышу тут же после прочтения.
Жас как всегда права. Слезами тут мало чем поможешь.
— Расскажешь, что случилось? — вопрос она задает нейтральным тоном.
— Да, — отвечаю через секунду. Глупо отрицать, что мне нужна помощь.
Сажусь на стул. Передо мной снова появляется кружка с чаем. На этот раз черным, сладким и с лимоном. А еще стакан воды и таблетка обезболивающего.
— Так плохо выгляжу? — не могу не спросить.
— Неважно, — раздается правдивый ответ.
— Вчера был первый рабочий день, — начинаю свою исповедь, выпив таблетку и отхлебнув из кружки с чаем, — Как только я пришла, меня вызвал директор. Я пошла… Я и подумать не могла…
Захлебываюсь горечью вчерашнего дня.
— Он включил то видео. Где секс втроем. Я отобрала у него телефон. И разбила…
Жас издает смешок. Не понимаю, что ее развеселило. Мне кажется, в этой истории ничего смешного нет.
— Молодец! Не позволяй никому себя обижать, — поясняет она.
Вдруг говорить становится легче. Жас права. Ничего страшного не случилось. Никто не умер.
— Он стал орать. Велел написать заявление на увольнение. И перевести ему деньги за испорченный телефон. Там почти сто тысяч…
— Пошел он! — сестра даже машет рукой, подчеркивая, как далеко стоит пойти директору школы, — И нечего на меня так смотреть. Не вздумай ничего ему отдавать. Сам виноват. Если бы он тебя не спровоцировал, то был бы с телефоном. Ты бы была с работой. А он бы потихоньку дрочил на это видео.
— Жас! — вырывается из меня гневное.
Она выключает плиту, ставит на стол блюдо с блинчиками и садится напротив меня.
— Даня, я тебе говорила не участвовать в этих играх? — заметив выражение моего лица, тут же поднимает руку, призывая меня слушать, — Я не читаю сейчас нотаций. Я сразу знала, что эти игры не для тебя. Ты заявление на увольнение написала?
— Да. А ты бы что сделала на моем месте?
— Я бы предложила ему отсосать и записала бы это на видео. А потом слила бы в сеть. Но ты — не я. А водопад был из-за чего?
— Я решила, что это Герман прислал видео директору.
— Ммм.
— Что теперь делать, Жас?
— Хорошо, что это не Леднев, а его женушка. Хочет сохранить семейное гнездо. Что делать? Всё просто. Звони Ледневу и пусть он разгребает эту кучу дерьма.
— Если он не станет? — шепчу тихо.
— Тогда еще что-то придумаем. Безвыходных ситуаций, сестренка, не бывает! — с этими словами сворачивает блинчик трубочкой, опускает его в мед и отправляет в рот.
Я следую ее примеру.
Даниэла
И я начинаю звонить Герману. Но не дозваниваюсь…
— Так! Отставить панику, — Жасмин сразу улавливает мой настрой, — Я тебе говорила, что тесть Леднева — очень непростой дядя. И если его дочура пошла в атаку. то явно обсудив это с папой. Значит, Герману тоже сейчас весело.
Мне становится дурно из-за того, что это может быть только начало неприятностей. И из-за того, что я не знаю, кто на моей стороне.
— И что теперь? — я с надеждой смотрю на сестру.
— Дозваниваться.
— А если жена Германа сольет видео в сеть?
— И что? Можно подумать, можно подумать, никто не е*ется…
— Жасмин!
— Я серьезно, Дань. Это твоя жизнь. Твоя постель. Твои решения, где, как, с кем, сколько раз. И мнения всех остальных значения не имеют. Ты живешь свою жизнь, а те, кто осуждают, ничуть не лучше тебя. Из школы тебя всё равно уже уволили. Да я бы тебе и не советовала снова идти туда работать. Так будешь постоянно трястить по поводу общественного мнения. Нужно придумать что-то креативное и независимое. Представь, что это твой шанс начать жизнь заново. Чем бы ты хотела заниматься?
Я жую нижнюю губу и с сомнением смотрю на сестру.
— Жас, мне 25. У меня высшее педагогическое образование и опыт работы в школе…
— Пфф. Что ты бы хотела делать в самых смелых мечтах?
Я задумываюсь. Она уходит спать. А я лезу в интернет, перехожу с одного сайта на другой. Но не прекращаю попыток дозвониться до Германа. Я не должна разбираться с его женой. Он — мужчина. Вот пускай и решает проблемы. Тем более сам собирался это делать.
Жасмин остается со мной. Когда встает, заказывает еду из ресторана и устраивается перед телевизором. Выглядит бледноватой и уставшей. Я опять корю себя за то, что подвела сестру. Она отмахивается от меня и говорит, что так бывает и безо всякой причины. Нужно просто отдохнуть. Так мы с ней и проводим остаток дня: я — в сети, она — у телевизора.
Герман так и не взял трубку. Но я уже успокоилась. Если видео сольют в сеть, я переду куда-нибудь. В то место, в которое захочу. И стану графическим дизайнером. Мне всегда нравилось рисовать.
С этими мыслями я засыпаю на диванчике возле компьютера.
Будит меня телефонный звонок.
— Алло, — отвечаю, даже не посмотрев, кто звонит.
— Дань… 50 вызовов… У тебя что-то серьезное? — это Герман. Голос недовольный и отстраненный.
Не понимаю, на что он злится. Это он всё заварил… А теперь…
Мне надоедает нянькаться с чужими чувствами, думать о других.
Я вываливаю на него всё, как есть.
— Вчера я осталась без работы. Меня вызвал к себе директор, и в моем присутствии смотрел тот видеоролик, который ты любезно записал без моего согласия. А сегодня мне пришло сообщение от твоей жены, в котором она угрожает слить его в сеть, если
