второй Максиму. Они ругались. Был кто-то третий, кому и слова не давали вставить.
Любопытство взяло верх и я решилась на детскую шалость — тихонько подошла на цыпочках к двери и спряталась за ней. Отсюда все было слышно.
— С какой стати я должен сейчас оправдываться! — кричал папа. — У вас нет никаких оснований говорить так!
— А как вы объясните то, что после вашего ухода начались все проблемы! — Горелов очень эмоционально и с нажимом напирал на папу. Странно все это. И очень интересно.
— Если вы вспомните, Максим Владимирович, я не собирался никуда уходить. — папин голос тоже стал звучать увереннее. — Если бы не ваша несдержанность, вспыльчивость и природная грубость, я бы продолжал работать. И напомню — я все же выполнил свое обещание и завершил работу над проектом, уже не в статусе вашего работника.
— Согласен с последним. И за это большое спасибо. Но вы могли бы вернуться. Но не сделали этого.
— Вы меня извините, конечно, но мир не вращается вокруг вас! И я не растерял еще самоуважение. К тому же в тот момент, когда вы изволили сменить гнев на милость, — я уловила знакомую интонацию в папином голосе. Он намерено хотел задеть Максима. — К тому моменту у меня уже было предложение о работе. И да, я поддался гордыне. Я считал, что мой профессионализм чего то да стоит! Но вы вышвырнули меня в секунду!
— И вы побежали к конкурентам! — Горелов тоже не отставал в части обвинений.
— У меня не было выбора! У меня дочь! Я должен был в первую очередь думать о ней! И я думал!
— Причем тут Настя!
— Если бы вы, Максим Владимирович, думали о ком-то кроме себя, у вас бы не возникало таких вопросов. Есть вещи гораздо важнее денег, статуса и власти! Но вам видимо этого не понять! Может именно поэтому маленькие проблемы в вашей жизни становятся большими.
Горелову нечего было больше сказать. Воцарилась гробовая тишина и я затаила дыхание, чтобы меня не заметили. Но не надолго. Чертов телефон взорвался противной мелодией в моем кармане. Я и не задумывалась насколько она отвратительная. И тут же передо мной как черт из табакерки появился сам Горелов.
— А ты тут что прячешься? — его взгляд метал молнии. Он был зол. — Подслушиваешь?
— Еще чего! — я выпрямилась перед ним. Мне не было стыдно, ни чуточку! — Я вообще-то у себя дома! Это вы тут в гостях!
— А что тогда не проходишь? Любопытная? — он готов был сожрать меня на месте.
— Что хочу, то и делаю! А вот вы чего тут разорались, вопрос!
— Они уже уходят! — папа поднялся со стула и с вызовом уставился на Максима.
— Я никуда не пойду, пока все не выясню! — Горелов был полон решимости.
— А что тут вообще происходит! — Я уже поняла, что у них неприятности, но пока не могла уловить у кого из них больше и насколько серьезные. — Ну! Я жду! В чем дело?
Горелов обалдел от моей наглости, даже дар речи потерял. И папа тоже. Оба смотрели и слова не могли произнести. И только кто-то в углу с трудом сдерживал смех, издавая странные звуки, похожие на хрюканье.
— А и ты тут! — Я заглянула за дверь и увидела Алексея. Голос мой дрожал от стыда, что меня застукали, но лучшая защита, это нападение. — Ну вот сейчас вы все мне и объясните, в чем мы тут перед вами виноваты!
Мы поехали к Белозерову домой. Все это слишком далеко зашло. Я был зол, как черт. Мысль о том, что семейство Белозеровых решило подложить мне свинью, плотно засело в голове. И выглядело это все вполне жизнеспособно. Хотя и верить в это сложно.
Но!
Белозеров тогда резко ушел, тут же его дочь заявилась ко мне. С разборками, но тем не менее. Я ведь и правда запал на нее. И если бы я был чуть более эмоционален, она бы точно втерлась ко мне в доверие.
Черт, а она ведь и втерлась! Я ведь думал о ней гораздо чаще, чем о ком бы то ни было! Я готов был уже отступить от своего привычного поведения и рискнуть. Решиться попробовать завязать отношения с ней.
Глупо было скрывать от себя самого — хотел я ее так, что ноги дрожали! Как только видел ее, как только до меня долетал едва уловимый запах ее духов, я готов был послать все к черту и сделать все, чтобы только она была здесь и сейчас.
И теперь как гром среди ясного неба новость, что эта девчонка с подвохом! И от одной только мысли, что я мог связаться с предательницей, сводило все нутро!
Но я не мог просто поверить в ее подлость. Отец — да. В это поверить было куда проще. Но она! Что-то внутри меня, очень глубоко, шептало мне — «Проверь», «Этого не может быть!», «Она не такая!»
А какая? Я ведь и не знал то толком. У нас, по сути, и времени не было познакомиться поближе.
Алексей, воодушевленный тем, что теперь был почти вне подозрения, активно рассуждал о том, кто еще мог хотеть утопить меня. Но я его почти не слушал. Я полностью был погружен в свои мысли. В мысли о Насте. Могла ли она оказаться на самом деле такой коварной?
С Григорием Ивановичем мы встретились у самого дома. Он специально пришел раньше после моей просьбы, но встречаться вне дома не захотел. Тем лучше для меня — Настя все равно дома.
Но ее не оказалось. И это взбесило почему-то.
Вот где ее черти носят?
Так! Я вообще — то тут по другому поводу.
Разговор не клеился с самого начала. Белозеров не хотел ничего слушать, ничего объяснять. Его вообще взмутили мои подозрения. Но вел он себя странно — как будто скрывал что-то. Или не договаривал. И это еще больше убеждало меня в том, что он замешан. Он с поразительным упорством ненавязчиво перекладывал ответственность на меня.
И в тот момент, когда я уже был готов задать прямой вопрос, за дверью послышался Настин телефон. Эта наглая девчонка все это время подслушивала под дверью. Поразительно просто! Она не перестает меня удивлять.
Особенно ее манера защищаться, нападая! Этому у нее надо еще и поучиться!
— Ну вот сейчас вы все мне и объясните, в чем мы тут перед вами виноваты! — эта пигалица сложила воинственно руки на груди, а я
