слишком любят.
— Я тоже его люблю, он мой сын, как никак.
— Знаю, поэтому предлагаю решить всё миром.
— Матвей вырос в хороших условиях и я благодарна этим людям, но на этом всё, теперь я хочу восполнить пробел и дать ему то, что требуется.
— А если ему ничего не нужно, тогда что делать?
— Уверена, он согласится принять меня, когда выслушает.
— И всё же, на твоём месте, я бы не был столь самоуверен.
— Ты обещал помочь.
— Именно это я и пытаюсь сделать, поэтому прошу, дай мне время.
— Ну, хорошо, только держи меня в курсе.
— Иди спать, милая, всё будет хорошо, верь мне.
Раньше Серафима, привыкшая жить за широкой мужской спиной и ни в чём не знать нужды, слушалась его беспрекословно, но тут, словно коса нашла на камень. Проснувшись поутру, Савва не нашёл жены рядом, та улизнула из отеля с утра пораньше и уже стояла возле ворот частной школы.
Сведения о месте учёбы женщина почерпнула в телефоне доверчивого супруга. Пока тот отдавал распоряжения своим вассалам, она терпеливо дожидалась двух мальчишек. Матвей и Пашка пересекли двор и уже собирались подняться на крыльцо, когда их окликнули:
— Мальчики, вы ведь Новожиловы, я не ошиблась?
— Нет, не ошиблись, а что случилось?
— Мне нужен Матвей.
— Ну, это я, что вы хотите?
— Давай не здесь, это касается твоей матери.
— Мамы, что с ней? — заволновались оба.
— Отойдём за угол? Павел, ты можешь идти в класс.
— Нет, я не оставлю брата одного.
— Вот же упрямый мальчишка.
— Спокойнее, говорите с нами обоими, иначе никак. Что вы хотели сказать про нашу маму?
— Матюш, я твоя мама, я, не она.
— О, прикинь, Пашка? Та самая кукушка объявилась, — красивое лицо парнишки вдруг изменилось и приобрело враждебные черты.
— Ага, ты был прав, не прошло и года, ну надо же.
— Сейчас начнёт плакаться, засекай время.
— Сынок, не говори так, я так долго искала тебя.
— Твоя-то хоть не придуривалась, что воспылала к нам внезапной любовью, а эта прямо актриса больших и малых.
— Сейчас скажет, что её заставили подписать отказ от тебя.
— Так ты что, знаешь обо всём?
— Ну а вы как думали?
— Мы с братом делали ставки, что вы появитесь, как только мы прославимся, но всё случилось намного раньше.
— Так она поди ту статью прочла.
— Скорее всего.
— Тётенька, вы откуда про меня узнали, из газеты?
— Не называй меня так, я твоя мама.
— У меня уже есть мама и другой мне не надо.
— Да, а ещё у него есть папа и брат, надеюсь, я понятно изъясняюсь?
— Пошли, Паш, пока не опоздали. Прощайте, женщина, забудьте обо мне.
— Сынок, прости меня, я была слишком молода, неопытна.
— Понял, не дурак, но меня это не касается, понимаете?
— Поехали со мной, сынок. Мой муж богат, у него есть связи.
— И что с того, хотите, чтобы я продался вам? Так вы особо не старайтесь, у нас с братом есть всё, а самое главное, есть родители.
— Но ты разве не хотел бы играть за лучший хоккейный клуб? Мы всё для тебя сделаем, обещаю. А хочешь, и о Павле замолвим словечком.
— Спасибо, не надо, мы с братом и без вас всего добьёмся.
— Да, это лишь дело времени, про нас с Матвеем говорят, что мы надежда российского хоккея и будущие чемпионы, а это вам не хухры-мухры.
— А даже если не станем, не беда, главное, чтобы вы навсегда исчезли из нашей жизни.
— И не вздумайте общаться с нашими родоками, ясно?
— Вот теперь точно пока и забудьте сюда дорогу. Пошли, Пашка.
Растерянная Серафима сидела за зданием школы, на цементном приступочке, там, где её оставили мальчишки. Она шептала про себя что-то, когда её нашёл муж, выросший прямо перед ней, вывернув из-за угла. Он взял озябшие руки жены и поднёс к губам, отогревая.
— Девочка моя, наконец-то я тебя нашёл.
— Савушка, он меня прогнал, представляешь? — растеряно лепетала женщина, глотая слёзы.
— Ну и зачем ты сбежала, глупенькая? Я же просил, дождаться моей команды.
— Оказывается, он всё знал, поэтому даже не захотел меня выслушать, Сав.
— Да, я понимаю, не расстраивайся, зато у тебя есть мы, я и девочки.
— Наверное, он бы всё равно не согласился, даже если бы не был в курсе, с самого начала.
— Возможно, милая, возможно.
— Скажи, ты ведь знал, что так будет, да?
— Не знаю, подозревал, конечно, но всё же рассчитывал на другой исход. Думаю, если мы поговорим с Новожиловыми, то…
— Нет, не надо, я не хочу. Увези меня домой, прошу, он никогда не простит меня.
— Ну-ну, может со временем и простит, как знать? Вырастет и поймёт.
— Я так перед ним виновата.
— Чего уж теперь? От ошибок никто не застрахован, ни один человек.
— Есть ошибки, которые не прощают.
О том, что Евгения не является родной матерью мальчиков, стало известно, когда им исполнилось по 12 лет. Переходный возраст, пожалуй, наиболее неподходящее время для открытия семейных тайн и внезапного выпадания скелетов из шкафов, хотя, вряд ли для этого существуют благоприятные дни.
Сама Евгения не раз поднимала этот вопрос в разговоре с мужем, страшась того, что, рано или поздно, тайное станет явным. Семён неизменно успокаивал её тем, что никто ничего случайно не расскажет, по той простой причине, что они переехали в другой город. Это в Москве могло быть всякое.
Однако, он не учёл некоторых нюансов, а в частности, того, что подставить могут и близкие, причём, сами того не желая. Во всём была виновата Зинаида, не сумевшая удержать язык за зубами. Она посвятила в чужую тайну своего мужчину и последствия не заставили себя долго ждать.
Катастрофа случилась в тот день, когда женщина, прилетевшая в Казань вместе с новой семьёй, буквально напросилась в дом к Новожиловым, с которыми за эти годы, можно сказать, сроднилась. Она достаточно долго держала траур по мужу, но жизнь продолжается.
— Женечка, я очень счастлива, мужчина во всех смыслах положительный, порядочный, не пьёт, дети очень хорошие, меня уважают, в общем, хочу вас познакомить, поэтому, мы придём все вместе. Вы же с Сёмой не против? — щебетала Зина по телефону.
— Нет, конечно, приходите.
— А когда можно? Хочу, чтобы вы все были дома.
— Давай завтра, как раз у нас у всех выходной.
— Отлично, тогда сегодня мы погуляем по городу, а завтра к обеду будем у вас.
— Договорились, ждём к часу дня.
— Ой, я так соскучилась по нашим мальчикам, вымахали поди
