дорабатывая.
И как бы ни хотелось попасть домой пораньше, а вернулся с опозданием больше чем на час. А там вездесущая Маринка: оккупировала, то повисая у него на шее, то засыпая разговорами и всячески игнорируя при этом Оксану. И ведь, лиса, сменила утреннюю тактику – стелила теперь мягко: «папочка, папуличка», даже сюсюкать начала, чего сто лет уже не бывало. А Оксана смотрела на это и улыбалась.
– А как она днём? – уловив мгновение, спросил Андрей.
– Отлично! Когда мы с тобой порознь, она золотой ребёнок.
– М-да. И надолго это с ней?
Оксана пожала плечами:
– Мне кажется, это не от неё зависит.
– А от кого?
Она снова пожала плечами, встала.
– Я пойду?
Как назло, сейчас, когда больше всего хотелось замедлиться, окунуться в безумие «первой влюблённости» и просто наслаждаться моментом – приходилось, как ужаленному, мотаться по службе. Поцелуй украдкой утром, парочка, если повезёт, вечером – вот и всё что удавалось урвать для личной жизни. Ну и недолгие разговоры ни о чём, с вездесущей Маринкой под боком.
Впрочем, сам Андрей решил бы вопрос с дочерью радикально – не её дело, почему Оксана задерживается у них позже обычного. «Закрой дверь и не заходи, здесь взрослые разговоры» – вот и всё… Но Оксана была против таких мер и всё равно каждый раз сбегала не позже десяти.
А он проваливался в неё с каждым днём всё глубже, увязал намертво, не понимал, как жил без этой бури в груди всего пару недель назад. Предлагал ей остаться у них с ночёвкой, но Оксана отказывалась, ссылаясь на какую-то ерунду: то любимый шампунь, то зубная щётка…
– Из-за Маринки? – не верил в глупые отговорки Андрей.
– Нет. Правда, нет! – улыбалась Оксана. – Просто мне надо домой.
Это напрягало. Потому что и сам понимал, что дело не в шампунях и не в Маринке – в нём. Наверное, Оксана ждала от него чего-то больше, чем «останься на ночь», но он по-прежнему не мог ей этого предложить. Что-то держало.
А тут ещё и в субботу пришлось выйти на службу сверхурочно. Но, правда, и вернулся пораньше. И вечер сложился как-то по-особенному ладно: в зале на полу перед телевизором кружком сидели Маринкины подружки и, с интересом смотря сказку, без остановки таскали сырники из стоящей перед ними большой чашки. На кухне – Оксана, в фартуке и с припорошенной мукой чёлкой, словно конвейер штамповала эти самые сырники. А Андрей сидел здесь же и, приглядывая, чтобы Тёмка не лез к плите, всё смотрел на Оксану и улыбался. Она ловила его взгляд и улыбалась в ответ. Всё было как-то просто и по-настоящему, и от этого сердце словно оттаивало. И Андрей понимал – сегодня не отпустит. Не может. Устал за всю жизнь без неё.
Но время пришло, и Оксана снова завела свою пластинку про то, что ей непременно надо домой, а он снова оказался не готов предложить ей что-то большее, чем простую ночёвку. Да ещё и Маринка, перевозбуждённая засидевшимися подружками, как назло, не собиралась ложиться вовремя. В довершение всего позвонил Харламов, сказал, что дежурит до одиннадцати, и напросился в поздние гости. И Маринку вообще сорвало от восторга, скакала как сумасшедшая и визжала:
– Дядя Олег! Дядя Олег! Дядя Олег!
В конце концов, всей семьёй проводили Оксану к остановке и вернулись домой. И уже почти в полночь, когда Тёмка давно спал, а Маринка всё ни в какую, Андрей не выдержал:
– Ты у меня дождёшься! Буду просить Оксану, чтобы оставалась у нас с ночёвкой, раз ты только с ней вовремя ложишься!
– Подумаешь, – закатила Маринка глазки. – Проси сколько хочешь, она всё равно не согласиться! Её Федя дома ждёт!
Андрею словно подзатыльник дали. Замер.
– Какой ещё Федя?
– Обыкновенный! С усами! Он у неё, между прочим…
В дверь позвонили.
– Дядя Оле-е-е-г! – завизжала Маринка и кинулась в коридор.
Это действительно оказался Харламов. С пивом.
– Вот это да, а ты чего не спишь? – подхватил повисшую на шее Маринку. – Тебе, наверное, пора вместо папки на ночные дежурства выходить, да? Ну-ка, тащи вот это на кухню. – Вручил ей завёрнутую в газету вяленую рыбу и бумажный кулёк. Маринка тут же сунула в кулёк нос.
– Морские камушки! Ура!
– Только сразу все не есть, а то попа слипнется, не расклеим потом! – смеясь, разулся Олег и, наконец, заметил ступор Андрея. Настороженно замедлился. – А ты чего такой? Случилось что?
И Андрей очнулся. Сдёрнул с крючка ключи.
– Олеж, присмотри тут, ладно? Мне надо отойти.
Такси, как назло, на остановке не оказалось, пришлось идти пешком, по дороге пытаясь тормознуть попутку. Потом плюнул и пошёл кратчайшим путём – через дворы. Адрес помнил наизусть, даже представлял, где это, так что добрался довольно быстро, минут за двадцать. Всё это время старался не думать, что дальше, и уж тем более о том, как он, должно быть, сейчас смешон. Да и плевать на это. Гораздо важнее прояснить сложившуюся ситуацию.
Федя, значит, да? С усами?
Перед глазами вставала картина – ночной задворок, машина, Оксана в подобие юбки и обжимающий её мужик. С усами.
В груди завывал ураган. Сдерживал его, как мог, пытался взять себя в руки. Уже на пороге, коснувшись, но ещё не нажав кнопку звонка, чуть не сдал назад. Действительно – глупо это вот так, среди ночи. Непрофессионально. К тому же, утро вечера мудренее, разве нет?
Нет. До утра ещё как-то дожить надо, и никого случайно не прибить. Вдавил звонок.
Открыла Оксана: в простеньком домашнем халатике и тапочках, на голове намотано полотенце, на лице ни капли косметики. Изумлённо замерла.
– Можно? – самовольно оттеснил её вглубь коридора Андрей.
Коридорчик махонький, узкий. Сразу направо – совмещённый санузел, за ним – крохотная кухонька, прямо по курсу – прикрытая застеклённая дверь в единственную комнатку.
– Что-то случилось? – стянула Оксана полотенце с головы, взволнованно стиснула его в руках.
– Ага. С Федей познакомиться пришёл. Ты же не против?
– …Зачем?
– А просто! Думаю, ему тоже будет интересно познакомиться со мной? – Держался. Держался, как мог, но в присутствии Оксаны это неожиданно стало в разы труднее. – Позовёшь, или я сам? – Даже руки сунул в карманы, чтобы кулаки не чесались.
И Оксана вдруг разулыбалась, прикрывая лицо ладонью. Молча кивнула на комнату. Андрей ворвался в неё и замер, непонимающе озираясь.
– Только он спит, – шепнула за его спиной Оксана. Андрей обернулся – она сидела на краю дивана и гладила кота. – Он почти всё время спит, и уже совсем
