не исходило ни малейшей опасности, наоборот, он весь лучился добродушием и простотой. Болтать с ним, отвечать на его нехитрые вопросы было легко и приятно.
Она заплатила тетке с рупором стольник и уселась на одно из передних сидений. Мужик отодвинул в сторону стеклянную дверцу, отгораживающую кабину водителя от салона, и развернулся к Карине лицом.
— У нас город замечательный. Церквей много. Золотое кольцо России, одним словом.
Народ действительно потихоньку прибывал. Беседуя с шофером о том о сем, Карина не заметила, как автобус заполнился почти на две трети.
Экскурсовод просунула в двери румяное от мороза лицо, пошевелила губами, подсчитывая количество пассажиров, и решительно полезла внутрь:
— Едем, Иваныч, а то я вконец задубею.
— Едем так едем. — Иваныч послушно завел мотор.
«Икарус» медленно развернулся и покатил по заснеженным улицам.
К Карине так никто и не подсел, место с ней рядом оставалось свободным. Она поставила на него сумочку и поглядела в заиндевевшее окно.
За стеклом мелькали маленькие, сплошь старинные дома — среди них не попадалось ни одного современного, многоэтажного здания.
Проплывали золотые купола, ослепительно сверкающие на солнце.
Тетка в кроличьей шубе снова взялась за свой рупор.
Сначала Карина слушала ее внимательно и с интересом. Потом постепенно отключилась, задумалась о своем.
Она пришла в себя от легкого толчка. Автобус остановился, пассажиры двигались к выходу.
Из кабины высунулось заросшее щетиной, добродушное лицо Иваныча.
— Ну, о чем мечтаешь? У нас тут остановка. Музей старинных кружев — выходи да смотри.
Карина без особой охоты поднялась с насиженного, теплого места. Честно говоря, ей не очень-то хотелось идти в музей, неспешная езда в «Икарусе» привлекала гораздо больше: легкое, плавное покачивание автобуса в сочетании с удивительно красивым зимним пейзажем из русской старины успокаивали натянутые до предела нервы.
Она выбралась на морозный воздух, догнала толпу экскурсантов и вошла в невысокий особнячок.
Лекция оказалась интересной и недолгой. Вскоре Карина уже сидела у своего окна, погруженная в странный полусон-полуразаумье.
…Она старалась представить себе, чем занят сейчас Олег. Удивлен ее исчезновением? Возможно, даже разыскивает ее по всей гостинице.
А может быть, ему плевать? Сидит себе в холле, читает очередную газету или режется в шахматы с ребятами из оркестра.
Как они будут играть сегодня вечером? От утренней репетиции осталось тягостное впечатление. Да и вообще, долго ли им еще осталось концертировать вместе? Что, если это выступление последнее?
— Обед, — объявила экскурсовод. — Кто пойдет в ресторан, пожалуйста, за мной. Кафе на соседней улице.
Как ни странно, подавляющая часть публики изъявила желание пообедать в ресторане. Недоумевая, откуда на столь дешевой экскурсии собралось такое количество состоятельных людей, готовых выложить три с лишним сотни рублей за обед из четырех блюл, Карина побрела разыскивать кафе.
Едва усевшись за столик и заглянув в меню, она поняла, почему пребывает здесь в гордом одиночестве: цены в кафе практически не отличались от ресторанных.
Не слишком огорчившись, Карина заказала второе и стакан соку.
Есть не хотелось по-прежнему, но нужно было заставить себя подкрепиться — кроме злополучного молочного коктейля, который они пили с Русудан, ла чашечки кофе, во рту у Карины с самого утра не было ни крошки. Если так голодать целый день, то вечером, пожалуй, вообще ничего не сыграешь — сил не останется.
Она съела киевскую котлету с картофельным пюре и уже взялась за сок, когда неожиданно заметила, что сидящий за соседним столиком молодой парень в черной пиджачной паре пристально и неотрывно смотрит прямо на нее.
Он имел вид служащего какой-нибудь мелкой фирмы: аккуратная, волосок к волоску, стрижка, очки в металлической оправе, строгий, неброского тона галстук. Рядом на стуле лежал черный кейс.
«Симпатичный», — равнодушно отмстила Карина, отпивая из стакана кисловатую ледяную жидкость.
Парень увидел, что его заметили, улыбнулся. Слегка поколебался, затем встал и подошел к Карининому столику:
— Добрый день. Не помешаю?
— Да нет. — Карина пожала плечами.
— Вячеслав, — представился он. присаживаясь.
— Карина.
— Красивое имя. Вы не местная?
— Нет. Я из Москвы.
— Надо же! — обрадовался парень. — Я тоже. Приехал по делам.
«Ну точно фирмач», — решила про себя Карина. Сколько таких лощеных, отутюженных мальчиков ездят по центральным улицам на новеньких, блестящих иномарках. И лица у всех чем-то похожие, слащаво-приветливые, но с холодком в глазах.
Новоявленный ухажер меж тем пошел в наступление.
— Вы сейчас свободны? — осведомился он, поглядывая на часы.
— Не совсем. — Карина невольно усмехнулась — Как это?
— Я на автобусной экскурсии. У нас обеденный перерыв на полчаса. Потом мы едем дальше.
— Жаль. — На лице Вячеслава отразилось искреннее разочарование. — Мы бы могли погулять до вечера.
— А вечером что? — полюбопытствовала Карина.
Фирмам заколебался. Он ей почти нравился, она охотно скоротала бы с ним время, оставшееся до возвращения в гостиницу.
Почему бы и нет? Кто такой ей Олег — муж? Нет, не муж. и никогда им не будет. А всякая там любовь-морковь просто чепуха, которую она сама для себя выдумала. Ему нужно от нее то же, что и всем, и его вовсе не волнует ее душа. Сегодняшнее утреннее поведение Олега — яркий тому пример…
Карина нарочно растравливала себя, старалась быть предельно циничной, чтобы хоть немного унять боль, смятение и тоску. Впервые за все время их с Олегом отношений она пыталась бороться со своим чувством, впервые жаждала избавиться от него.
— Так что у тебя вечером? — повторила Карина, первая переходя на «ты».
— Работа. — Парень вздохнул. — Деловая встреча. Я же говорю, приехал сюда в командировку.
— В котором часу встреча? — осведомилась Карина.
— В семь.
— А до этого?
— До этого ничего. — Вячеслав глянул на нее с радостным удивлением.
Он был так не похож на Олега, был настолько другим: милым, интересным внешне, подтянутым — но и только. На лице у него, точно в зеркале, сразу же отражались все его мысли, любое настроение. Карина могла читать по нему, словно по книге. Никакой непредсказуемости, никакой загадки.
— Прекрасно, — решительно произнесла она. — Мы будем гулять до пяти. В четверть шестого я должна быть в гостинице, в семь у меня концерт.
— Концерт? — Вячеслав округлил глаза.
— Да. В этом есть что-то странное?
— Да нет, — он пожал плечами, — просто как-то… ты даешь концерты? Певица?
Карина рассмеялась. И этот туда же. Ну Иванычу еще простительно думать, что на сцену могут выходить исключительно певицы. А столичному бизнесмену как-то не к лицу быть столь невежественным.
— Нет, Слава, я пианистка. Играю в Государственной классической капелле. Приехала сюда на гастроли, и сегодня вечером у меня камерная программа. Тебя это напрягает?
— Нисколько, — сразу же и
