— Ты прошла долгий путь с момента нашего первого сеанса. Многое произошло. Я довольна твоим прогрессом. Ты все еще пишешь в дневнике, который я дала тебе?
— Да.
— Хорошо. Ты принесла его с собой?
— Принесла.
— Помнишь, я просила тебя написать письмо своему отцу. Не могла бы ты прочесть мне то, что написала?
Я достала дневник и открыла его на последней записи.
— Хорошо.
Дорогой Папочка,
Мой врач считает, что это полезно для меня — написать тебе письмо. Может быть, она права, потому что я столько всего хочу рассказать тебе. Что ж, подразумевается, что я буду писать о своих чувствах и, когда я думаю о том, что сказать тебе в первую очередь, то признаюсь, я была зла на тебя. Я даже не осознавала этого до сих пор. Но именно так и было. Ты оставил меня одну, и я не готова была тебя отпустить. Я думала, что у нас впереди ещё много времени. Ты ведь не выполнил все свои обязательства «папочки». Предполагалась, что ты поведёшь меня к алтарю, когда я буду выходить замуж. Кто сделает это теперь? И кто будет исполнять роль деда для моих детей? Ты всегда говорил мне, что будешь наслаждаться, балуя их. И кто будет баловать их теперь? Мы же обсуждали это, помнишь? У нас не было запасного плана. Ты не должен был ещё уходить. Этого не должно было случиться.
Многие события не должны были произойти, но произошли. Или, может быть, должно было случиться именно так, как это произошло. Ты всё еще веришь в судьбу, Папочка? Веришь, что всё в жизни происходит не просто так? Я пытаюсь в это поверить. Не хочу знать, что все небольшие случайности ничего не значат. Я пытаюсь поверить, что потеря обоих родителей — это большой жизненный урок, который я должна познать. Я пытаюсь поверить, что есть причина, не доступная нашему пониманию, которая могла бы объяснить, почему Куперу также пришлось страдать из-за потери обоих своих родителей. Кстати, насчёт Купера, ты его помнишь, Папочка? Конечно же, да. Купер — это не тот человек, которого легко забыть. Уверена, что ты многое не можешь забыть из того, что случилось в вашу первую встречу. И мне жаль, что тебе пришлось познакомиться с ним при подобных обстоятельствах. Мне жаль вас обоих. Но я рада, что вы познакомились. Ты очень сильно нравишься Куперу, Папочка. Он рассказал мне, что видел, как сильно ты любил меня. И я хотела бы, чтобы ты увидел, как сильно я люблю его. Именно так, Папочка. Я так сильно его люблю. Теперь я понимаю, как сильно ты любил Маму. И я рада, что сейчас ты снова можешь быть с ней вместе. Так что, я больше не злюсь на тебя. Ты там, где должен быть. И хотя я буду скучать по тебе каждый день, я буду в порядке. Ведь сейчас у меня есть Купер.
С любовью, Лили.
P.S. Подожди, Папочка! Ты отправил мне Купера? Это был ты?
— Неужели это всё? — спросила доктор Коннелли, изучая мое лицо.
— Да, это всё.
— Я заметила, что ты закончила его вопросом. Ты собираешься написать ему снова?
— Сперва я дождусь его ответа, — я улыбнулась, когда закрыла дневник.
Я услышала, как Купер откашливается позади меня:
— Извините, я опоздал.
Глаза доктора Коннелли смеялись, когда она наблюдала, как он приближался ко мне:
— Все в порядке. Думаю, что вы как раз вовремя.
— Купер, я не знала, что ты уже здесь. Как давно ты здесь стоишь?
— Достаточно долго, — он наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб. — Я не хотел прерывать тебя, — он наклонился к моему уху и прошептал так, чтобы только я могла его услышать. — Я тебя тоже люблю, детка.
Доктор Коннелли подождала, пока Купер усядется рядом со мной на диване, а потом спросила:
— Так, в письме к твоему отцу, после того, как прочитала его, ты ничего не заметила? Осознала что-нибудь, или же почувствовала что-нибудь, ведь сейчас у тебя есть шанс обдумать это? Иногда мы думаем или чувствуем по-другому, чем в момент написания.
— Если быть честной, то я на самом деле не задумывалась о том, когда писала это. Хотя я рада, что написала его. Я скучала по разговорам с ним, — я улыбнулась сама себе. — Я горжусь собой. И теперь я кое-что понимаю, то, что не осознавала тогда, но я не хочу говорить об этом. По крайней мере, сейчас.
— Все в порядке. Я считаю, что твоё письмо было выразительным, и ты высказала всё то, что было необходимо. Ты можешь продолжать писать ему, если хочешь или нуждаешься в этом. Это твой дневник и твоё исцеление. Делай, что считаешь правильным. Смысл в том, чтобы выразить свои чувства и мысли, поэтому не удерживай их в себе. Я советую тебе хранить и перечитывать то, что ты писала. Ты будешь удивлена, когда обнаружишь то, что не заметила в тот момент, когда писала это.
— Да, мэм. Я буду продолжать делать это. Спасибо. Я действительно чувствую себя лучше.
— Хорошо. Я вижу это. Ты сильный человек, Лили. Ты боролась со смертью. Думаю, что, на самом деле, ты даже не осознаешь, какой силой обладаешь. И ты не только сильная, но ещё и очень смелая. Не сомневайся в себе. Ты боец.
Согласна?Две с половиной недели спустя
— Джо и Хайден спрашивали о тебе. Каждый день, — сказал Купер, садясь рядом со мной на диване.
— Правда? Ты сказал им, что я в порядке?
Я не видела их и не разговаривала с ними с тех самых пор, как той ночью выбежала из бара Джо. Я плохо себя чувствовала из-за этого, но мне нужно было время, чтобы пройти лечение. Я определенно чувствовала себя лучше, больше не ощущая себя такой опустошенной, как раньше. Я всё ещё тосковала, но это уже не было удушающей печалью.
— Да, я сказал им, что ты в порядке. Последние четыре недели я каждый день говорил им это, но они будут продолжать спрашивать до тех пор, пока не увидят тебя своими глазами.
— Я готова снова увидеть наших друзей. Давай встретимся с ними сегодня вечером.
— Правда? Ты уверена? Я не хочу, чтобы ты делала что-то, к чему пока не готова. Никто тебя не торопит, особенно я.
Я погладила щеку Купера ладонью.
— Я уверена. Абсолютно, на сто процентов.
— Ладно. Предупредим их?
— Нет. Давай устроим сюрприз.
— Будет исполнено, любимая. Хей, слушай, мне нужно кое-что уладить, так что я вернусь через несколько часов, чтобы забрать тебя, — он удерживал мое лицо в своих ладонях, вглядываясь в него. — Хорошо?
— Хорошо. Не беспокойся обо мне. Я в порядке. Кроме того, твоя бабушка здесь. Иди и сделай то, что ты должен, — я встала на цыпочки и поцеловала его. — Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю. Скоро вернусь.
Купер и его бабушка были единственными людьми, которых я хотела видеть, пока справлялась со своим горем, помимо своего терапевта, конечно. На самом деле, мисс Софи появилась на пороге моего дома после того, как узнала, что произошло, и просто никуда больше не уходила. Оставаясь со мной большую часть дня, она уходила по вечерам. Она точно была той бабушкой, которой у меня никогда не было, настаивающей, чтобы я ела, когда не была голодна, и иногда дающей какой-нибудь мудрый совет, когда ей казалось, что он необходим. Она никогда не давила на меня слишком сильно и всегда давала мне свободное пространство, в котором я нуждалась. В некотором смысле, я думаю, что её нахождение здесь в последние несколько недель были своего рода терапией. Она наделила меня мужеством зайти в спальню моего отца. С тех пор, как вернулась, я была внутри неё только пару раз. Никогда не чувствовала необходимость менять что-либо. Я оставила его вещи на тех местах, на которых они были, но, возможно, пришло время, чтобы начать думать о том, чтобы убрать их. Он не вернется, и если у меня и были сомнения в чём-либо, то в этом была уверена точно. Именно тогда я нашла его. Письмо, спрятанное в тумбочке. То, которое он написал мне пять лет назад. Он никогда не давал его мне, поэтому я не знала, стоило мне читать его или нет. Так что я не читала. Пока ещё нет. Я принесла его в свою комнату и положила в свою тумбочку.
