T Novan - Под прицелом ...

– Леди, босс уже готов. Идемте.

– Келс, иди вперед. На улице не отходи от меня, – последнюю фразу она добавляет специально для нашего сопровождающего.

– Без проблем, Таблоид, доверься мне, – я делаю глубокий вдох и в последний раз проверяю микрофон, вспоминая ощущения от ее рук, закрепляющих его у меня под рубашкой. Боже, я восприняла это как прелюдию! До меня наконец доходит, что раньше я всегда сама крепила его, но с тех пор, как мы познакомились, этого не происходит.

Пару секунд Харпер еще раз проверяет и собирает нашу технику. Она смотрит на меня взглядом, в котором читается «доверься мне», и я так и делаю всем сердцем и душой. Она передает мне куртку, похожую на свою, но отдающую одеколоном Джима. Он, конечно, милый мальчик, но ему стоит подобрать кое-то получше в качестве средства после бритья. Натягиваю куртку и мысленно благодарю за это дополнительное тепло теперь, когда Харпер не обнимает меня. Келси, срочно прекрати думать об этом!

Шкафоподобный конвоир проводит нас через холл прямо к крыльцу. Господи, там везде вокруг копы с солдатами! Даже этот идиот должен понимать, что его так просто отсюда не отпустят. Скэмп тоже тут как тут, равнодушный к угрозе быть подстреленным. Следую за ним во внутренний дворик, неотступно чувствуя позади себя Харпер. Вижу, как Скэмп делает глубокий вдох, обозревая все происходящее вокруг. Что-то он выглядит слишком спокойным!

Харпер натягивает на него микрофон и заставляет одного из его головорезов помочь подержать антенну, чтобы мы могли установить связь с минивэном. Затем она закидывает камеру на плечо и подмигивает мне с улыбкой. Как мне нравится эта улыбка! Даже Бет, которую я обожаю, не умеет так улыбаться. И конечно же с ней я не чувствую себя такой защищенной, как с Харпер. Возможно, менее сексуально озабоченной, но уж никак не защищенной. Откровенно говоря, ощущение защищенности часто намного важнее, чем что-либо другое.

– Мы готовы. А вы? – я становлюсь на место, указанное Харпер, и она начинает снимать.

Скэмп медленно разворачивается и смотрит на нас.

– Вы действительно готовы? Готовы показать всей нации смерть, которая наверняка здесь произойдет, потому что нам не дают возможности мирно жить?

Я стараюсь не показывать раздражения. Давай, Келс, веди себя как профессионал! Вместо этого отвечаю:

– Есть люди, которые считают, что именно вы спровоцировали это противостояние. У вас была возможность мирно жить в этом поселении, но вы намеренно подстрекали молодых людей терроризировать местных жителей. Если это правда, тогда получается, что вы сознательно сделали все для своего поражения. Зачем же вы предпочли этот путь насилия?

– Людям нужно знать, что наше правительство коррумпировано.

Слышу, как Харпер фыркает позади, и знаю, что она сейчас подумала о шутке про Левински. Я делаю еще один глубокий вдох.

– То есть вы сознательно рискуете жизнью ста сорока человек, чтобы доказать коррумпированность нашего правительства?

– Люди живут столько, сколько им предопределил Бог. Они свободны от ограничений, которые навязывает им правительство, контролируя каждый шаг с момента рождения до последней секунды нашей жизни.

Великолепно, просто замечательно! Передо мной – параноидальный маньяк, уверовавший в теорию заговора. Кажется, сейчас начнется цирк.

Он продолжает, глядя на цепи полицейских вокруг и зная, что они скоро сомкнутся:

– Мы обязаны регистрировать наших детей сразу после рождения. Каждый ребенок получает номер социальной карточки. Наши молодые парни должны регистрироваться, чтобы участвовать в несправедливых войнах с другими странами. Мы все должны регистрироваться, когда голосуем и даже когда покупаем оружие для защиты своей семьи. Мы тяжело работаем, а прогнившее правительство забирает деньги из нашего кармана и отнимает кусок хлеба изо рта наших семей для финансирования своей гребаной деятельности.

Он делает долгий глубокий вдох и поворачивается лицом ко мне, его жесткий взгляд слегка смягчается:

– Мисс Стентон, Вы верите, что существуют некоторые вещи, ради которых стоит умереть?

Мне не нравится тон, каким был задан этот вопрос, и еще больше – выражение его глаз:

– Мои личные взгляды не имеют никакого отношения к сложившейся ситуации, я здесь всего лишь делаю свою работу …

– Возможно, эта ситуация все-таки будет иметь отношение к Вашим личным взглядам, – после этих слов он достает из-за пояса пистолет и целится в меня, – потому что Ваша смерть спасет жизни этих ста сорока человек. Очень плохо, что Ваше правительство решило позволить Вам умереть.

Внезапно, как у многих, кто переживал подобное, перед глазами прокрутилась вся моя жизнь. Я слышу грохот, и мир вокруг меня начинает вращаться. Что-то попало в глаза, щиплет и вызывает слезы, из-за чего я ничего не вижу и теряю координацию, закрывая руками лицо. Затем чувствую, как меня хватают и бросают на землю. Я не могу дышать, ничего не вижу, только знаю, что нужно бежать отсюда, поэтому начинаю бороться. Но мои руки тут же обездвиживают, и другое тело накрывает меня.

– Перестань, Келс! Просто лежи спокойно! Я держу тебя!

И я понимаю, что это Харпер прикрыла меня своим телом. Пытаюсь не двигаться, но жжение в глазах не дает успокоиться. Вдали слышны перестрелка, крики людей, скрежет металла, движение машин, сирены, топот и ор полицейских.

– Харпер! – трясу головой, пытаясь восстановить зрение, но глазам становится только хуже. – Я ничего не вижу!

– Я знаю, детка, знаю. Потерпи немного. Все закончится через пару минут. Доверься мне, мы – в безопасности. Лежи смирно и прекрати бороться со мной, – шепчет она мне на ухо. – Пожалуйста, прекрати бороться со мной.

Я стараюсь расслабиться насколько это возможно, но удается с трудом. Тем временем ее тело еще плотнее обхватывает мое, и она продолжает шептать мне на ухо:

– Я держу тебя, я держу тебя.

Через какое-то мгновение она отрывается от меня. Я остаюсь одна и ничего не вижу, и снова впадаю в панику. Кто-то хватает меня и перекатывает на живот. О, Боже! Мне сейчас выстрелят в голову! Но вместо этого чувствую щелчок наручников на запястьях.

– Харпер!

– Это копы, Келс, хорошие парни. Не борись с ними. Лежи спокойно. Они это делают в целях безопасности. Нас отпустят, когда во всем разберутся. А сейчас постарайся расслабиться.

Я слышу много различных звуков, но не могу определить их значения. Сейчас мне хочется слышать только один звук, звук ее голоса:

– Харпер, говори со мной. Пожалуйста, говори со мной.

– Хорошо, Крошка Ру…

– Мои глаза … – всхлипываю я и от испытываемой боли, и от нежности в ее голосе.