К несчастью, трусы зацепились за что-то и отказывались опускаться. Она потянула чуть сильнее и ощутила сопротивление спереди.
О, черт! Они зацепились там.
– Хм… – пробормотала она из-за плеча. – У нас другая проблема.
– Это ты виновата.
– В чем же?
– В том, что существуешь. Стоит тебе пальчиком шевельнуть, и у меня встает.
– Ладно. – Джози оторвалась от него и обошла вокруг, чтобы лицом к лицу встретить проблему, надеясь на свою стойкость и уговаривая себя держаться на расстоянии.
Как будто это могло как-то помочь. Тяжело дыша, она оттянула его трусы, и восставший член вырвался наружу, шлепнув ее по запястью.
– Что ж, я рада, что мы становимся друзьями, – с горечью произнесла она, пугаясь собственных слов. – Я готова помочь тебе таким образом в любой момент – только свистни, ведь именно для этого нужны друзья.
Хьюстон был почему-то уверен, что он никогда не попросил бы Кристиана или Денниса стащить с него мокрые трусы. Друзья существуют не для этого. Тем, что проделывали они с Джози, могли заниматься только любовники. И почему она не желает видеть того, что очевидно любому непосвященному?
Она опустилась на колени. Учащенное дыхание Джози согревало его прохладную кожу, пока она дюйм за дюймом с трудов стаскивала с него трусы, а его торчащий член норовил уткнуться ей в рот.
– Так-то гораздо легче получается, – выпалила она, приятно пощекотав волосы у него на бедре.
Свежий воздух проник между ног, освобожденных от мокрых трусов, голова разламывалась от боли. Каждым дюйм его обнаженного тела ощущал близость столь желанной женщины. Малейший наклон вперед, и его член уткнется в нее.
– Джози. – Он вцепился в ее короткие волосы и откинул ее голову назад, чтобы она могла смотреть на него снизу вверх.
– Что? – Ее ногти царапали его бедра, она стащила его трусы уже почти до колен. Широко распахнутые зеленые глаза встретились с его взглядом.
Существовали пределы его возможностей, и он достиг их.
– Я больше не могу так, не в силах оставаться просто твоим другом. – Он чуть покачал головой, разочарование и эмоциональное крушение переполняли его измученное тело. – Уходи, Джози. И больше не возвращайся, понятно тебе? Окажи нам обоим услугу, оставь меня навсегда.
Спустя неделю Джози остановилась возле палаты для послеоперационных больных, чтобы сделать запись в табличке, висевшей на постели пациента. Пожилая женщина плохо себя чувствовала во время сеансов физиотерапии после операции по замене тазобедренного сустава. Джози собиралась поговорить с терапевтом и доктором Шейнбергом, чтобы временно перевести ее в отделение интенсивной терапии.
Сунув руку в карман халата в поисках ручки, она наткнулась на акулий зуб, который носила с собой со времени несчастного случая с Хьюстоном. Зуб напомнил ей о нем. Свое отношение к ней Хьюстон выразил предельно ясно, словно на рентгеновском снимке. Он хотел, чтобы они оставались просто друзьями. А она не могла ограничиться кратковременной связью.
Ей хотелось бы оказаться способной на это, быть женщиной, готовой удовлетвориться случайным сексом, оставив в стороне чувства. Но ее сердце уже попало в эту историю и с каждой минутой увязало все глубже. А потому, может, оно и к лучшему, что он прогнал ее, подняв с колен в тот самый момент, когда она чуть не исполнила самый восхитительный минет в мире.
Ну конечно, все, что ни делается, – к лучшему. А вдруг со временем она вырастет дюймов на шесть и станет модной супермоделью? А пока она бродит вокруг как побитая собака.
После ночи с Хьюстоном она осталась там, с чего начинала, – в полной депрессии и без поклонника, с той лишь разницей, что теперь она четко знала, чего лишилась. Прежде она могла лишь вообразить, что у Хьюстона жаркое тело и волшебные руки, теперь же она знала это. А потерянные трусики с губами были тому доказательством.
Она не виделась с Хьюстоном, но постоянно слышала о нем. Доктор Шейнберг приходил, чтобы обсудить расписание операций Хьюстона и изменения, которые следовало внести в него, пока не будет вызван другой хирург для укомплектования персонала.
Джози хотелось, чтобы именно она оказалась этим хирургом, но она не годилась для этого. Даже если бы она временно замещала его, доктор Уильямс был не слишком оптимистичен насчет будущего Хьюстона. Он был уверен, что со временем, после курса лечения, Хьюстон вернется к нормальной жизни. Он сможет водить машину и справляться с повседневными заботами. Но едва ли у него восстановится мелкая моторика, то есть он сможет писать правой рукой или проводить хирургические операции.
Вполне вероятны некоторая утрата подвижности и возникновение осложнений после рубцевания тканей и артрита. Доктор Уильямс говорил, что им остается ждать и смотреть, но о возврате к полноценной хирургии можно говорить только в долгосрочной перспективе.
Она чувствовала себя отчасти виноватой, это вызвало бессонные ночи и головные боли, которые никак не проходили. Хьюстон был намного талантливее ее, но именно он утратил способность работать, а она, ни на что не годная, могла вкалывать сколько угодно. Она не сумела даже стать другом для него, не доставляя проблем и не залезая ему в штаны.
Она тяжело вздохнула и пошла прочь.
– Осторожно, не сбейте меня с ног. Я сегодня еще не готов к этому, – раздался знакомый голос прямо перед ней.
Она резко остановилась и подняла глаза. Это был он Хьюстон. Доктор Хейз. Он стоял перед ней в брюках цвета хаки, скрывавших швы на его левой ноге. Всем телом он опирался на здоровую ногу, а правая рука была еще в лубке и забинтована.
Под загаром его лицо казалось побледневшим, с темными кругами под глазами.
Ей тут же захотелось поцеловать его и утешить. А пальцы тянулись, чтобы коснуться его. Нет, она была неисправима. Может, ему следовало бы отдать приказ, запрещающий ей делать ему массаж?
Он не хотел ее.
– Доктор Хейз, – спросила она чуть дрогнувшим голосом, – что вы здесь делаете?
И как это она собиралась сохранять профессиональное внешнее безразличие, когда ее одолевают мысли о нем, а перед глазами всплывает картинка – он, совершенно голый, пытается украсть еще одну пару ее трусиков?
Он поморщился:
– Мне стало скучно, вот я и пошел убедиться, что никто не занял мой кабинет.
Это, наверное, должно было считаться шуткой, но она видела, что отчасти он говорил всерьез. Стараясь смягчить напряжение у него на лице, она затараторила:
– Мне просто не верится, я едва не сбила тебя с ног. Это все моя неуклюжесть.
Он открыл было рот, чтобы вежливо опровергнуть это, ко тут его рот скривился в улыбке. Он пытался не расхохотаться.
