– Лиззи, дорогая, я так рада, что ты пришла, – улыбнулась ей Салли, и Лиззи окончательно успокоилась, а Салли продолжила выполнять роль хозяйки. – Кен, Марго, рада вас видеть. Что бы вы хотели выпить?
Через полчаса Лиззи пришла к выводу, что проблема вечеринок в маленьких городках заключается в том, что после несколько лет жизни здесь нет никакого шанса встретить в толпе незнакомого человека, поскольку уже знаешь всех. Так, ей было известно, что высокий мужчина с морщинистым лицом и бегающими глазками, который стоял у стеклянной двери и оценивал взглядом всех женщин, холост, но жуткий зануда. Ларри казался прекрасной партией для любой разведенной женщины, однако уже после двух свиданий, во время которых им неизбежно приходилось выслушивать рассказы о его разрывах с женщинами, потому что ни с одной из них он не мог ладить так, как со своей мамочкой, да еще о его ишиасе, от него сбегали даже самые стойкие женщины. Лиззи знала об этом со слов Клэр Морган. Естественно, ей вовсе не хотелось попасть в поле зрения «безнадежного» Ларри.
Вскоре после Лиззи прибыли Эбби и Том Бартон. По тому, как они держались друг с другом, Лиззи предположила, что Бартоны поссорились.
– Привет, – улыбнулась ей Эбби.
– Привет, Эбби, привет, Том. Я Лиззи Шанахан, – напомнила Лиззи. Она не очень хорошо знала обоих, поэтому не была уверена, что они ее помнят.
– Ну конечно, Лиззи, мы же знакомы. Мы встречались в клинике, – сказала Эбби.
– Да, в клинике многих можно встретить, а имена забываются. Я, например, стараюсь записывать имена пациентов, – призналась Лиззи.
– Мне об этом лучше не говорите. Я вообще не запоминаю имен, – поддержала ее Эбби.
Выждав десять секунд, пока у женщин завяжется разговор, Том кивнул Лиззи и, полностью игнорируя свою жену, направился в толпу. Ему требовалось выпить.
Эбби бросила сердитый взгляд на его удаляющуюся спину.
– Ох уж эти мужья, – пробормотала Лиззи. – И жить с ними нельзя, и убить невозможно.
– Это точно, – охотно согласилась Эбби.
– Простите, мне не следовало так говорить. – Лиззи уже пожалела о своих словах. Эбби могла подумать, что она просто пристает к ней с разговорами, потому что Эбби – телезвезда.
– Нет, вы совершенно правы.
Женщины молча смотрели друг на друга, и Лиззи почувствовала себя идиоткой, пытающейся навязать свой разговор такой знаменитости, как Эбби.
– Простите, – еще раз извинилась она. – Мы с вами едва знакомы, просто у меня… – Лиззи от смущения не закончила фразу.
Эбби с интересом смотрела на собеседницу. Лиззи посчитала это обычным проявлением вежливости, но потом вспомнила, что все журналы писали о простоте в общении, свойственной этой женщине. И Лиззи решилась продолжить разговор.
– Мне вдруг вспомнилась собственная семейная жизнь. У нас с мужем бывали ссоры, но я говорила себе, что нельзя демонстрировать наши ссоры публике.
Эбби невесело улыбнулась. Слова Лиззи только подтверждали ее собственное убеждение, что все ссоры не должны выходить за порог дома.
– Значит, вы тоже ссоритесь? – спросила она.
Лиззи усмехнулась:
– Нет, мы больше не ссоримся. Мы развелись. Расстались пять лет назад, так что теперь ругаемся только по телефону. Хотя, честно говоря, сейчас уже не ругаемся. Наша дочь выходит замуж, и мы с Майлсом до смешного солидарны во всех вопросах.
Господи, зачем она все это говорит? Разве можно изливать душу едва знакомому человеку?
– Значит, вы считаете, что развод – это выход? – с грустью промолвила Эбби. – Но у нас пятнадцатилетняя дочь, а подростки обычно очень болезненно реагируют на такие вещи, не так ли? А вот, кстати, и Джесс.
Джесс держала в руках поднос с напитками. На ней были джинсы и яркая бирюзовая футболка.
– Привет. – Джесс подошла к матери. Сегодня в их доме весь день царила напряженная атмосфера, из чего Джесс сделала вывод, что родители опять повздорили. Обычная история. Поэтому она поспешила уйти к Салли, в дом, где всем было хорошо, а Джесс должна была всего лишь приглядеть за мальчишками, пока Салли, Делия и Стив заканчивали приготовления к вечеринке. Сейчас Джек и Дэниел уже спали, и Джесс предложила свои услуги в качестве официантки. – Я уже разнесла пять подносов с бутербродами и пирожными, а теперь решила принести напитки. Хочешь что-нибудь?
– Да, спасибо. – Эбби взяла с подноса стакан с минеральной водой. – Джесс, это Лиззи, она живет недалеко от нас. Лиззи, это моя дочь, Джесс.
– Мне очень приятно, – тепло улыбнулась девочке Лиззи. – И мне нравится твоя футболка. Может, поменяемся? По-моему, моя блузка больше подходит для твоего возраста, чем для моего.
Джесс рассмеялась:
– Ну что вы! Она вам очень идет. Хотите что-нибудь выпить? Есть вода, вино, фруктовый сок и пунш.
Эбби охватил нелепый приступ ревности оттого, что ее дочь могла вот так легко общаться с Лиззи, а со своей собственной матерью вела себя словно чужая.
Лиззи взяла с подноса бокал. Джесс направилась дальше, а Эбби проводила дочь взглядом.
– Хорошая девочка, но как трудно быть матерью девочки такого возраста, правда ведь? – понимающе заметила Лиззи.
Эбби кивнула, и Лиззи продолжила: – Моей дочери Дебре сейчас двадцать три, и мы прекрасно ладим, но бывали времена, когда я просто не знала, как с ней справиться.
Эбби усмехнулась.
– Вот и я не знаю, – призналась она и тут же пожалела о своих словах. Она едва знала эту женщину, так зачем же делиться с ней самым сокровенным?
– Что ж, мы все через это проходим. Женщины считают, что они самые угнетаемые существа во всей Вселенной, а мужчинам кажется, что они самые умные существа во Вселенной, – сказала Лиззи.
– Ваша фраза прозвучала как эпиграф к роману.
– А вы ведь могли бы сделать телепередачу на эту тему, – с энтузиазмом предложила Лиззи. – Ее будут смотреть миллионы родителей.
Эбби поморщилась:
– Знаете, мне достаточно уже имеющихся проблем с телепередачами. Иногда так и хочется все бросить. – «Пока меня просто-напросто не вышвырнули», – подумала она, но вслух этого не произнесла.
– Ну что вы, ваши передачи просто замечательные.
Эбби чувствовала, что восхищение Лиззи было искренним, и расслабилась. Ей было приятно и легко разговаривать с Лиззи, а после того, как целую неделю дома с ней вообще никто не разговаривал, эта беседа оказалась для Эбби настоящей эмоциональной отдушиной.
– Вы рассказываете о таких важных вещах, и я знаю, что все очень любят ваше шоу. – Лиззи внезапно смутилась. Обычно она никогда так много не говорила. Наверное, на нее действовал выпитый вишневый ликер. Однако Эбби, похоже, вовсе не считала ее болтливой дурочкой.
