Евгения Кайдалова - Пятница, Кольцевая

Просыпаясь время от времени раньше Андрея по выходным, я подолгу глядела на свою так нежданно обретенную половину и думала: нет большей награды за веру в чудо, чем право всматриваться в любимые черты вот так, в тишине, когда дневная суета не разлучает тебя с собственной душой. В эти трепетные минуты, лаская взглядом каждый изгиб на его лице, я ощущала, что все внутри, как переполненные медом соты, сочится тихой нежной радостью. И не могла не возвращаться памятью в наш незабываемый разговор с Сашей. Мне так хотелось сейчас уверить ее, тогдашнюю, что Бог существует: иначе откуда бы взяться во мне этому светлому, небесному чувству?

Как личности мы с Андреем совпадали и различались именно так, как этого и следует ожидать от двух частей одного целого. Обладая разным темпераментом, мы тем не менее всегда приходили к согласию относительно существенных вещей. Например, вопрос «куда отправиться в отпуск?» никогда не вызывал у нас противоречий. И он, и я любили чередовать спортивный отдых в средней полосе с познавательными набегами на старинные европейские города. И однажды на Рождество решили отправиться в Краков.

Превыше всех достопримечательностей древняя столица Польши потрясла меня своим возвышенным праздничным убранством. В скверах и на площадях сияли белым огнем величественные ангелы с трубами, возвещающие приход Спасителя. Каждая церковь щеголяла мастерски сделанным вертепом, и порой я застывала на месте от реальности воссозданной картины Рождества. Но по-настоящему религиозный дух проявлялся даже не в самом городе, а в одной удивительной пещере неподалеку от Кракова, которую нам довелось посетить.

Это были бывшие соляные копи. Работы на этих копях не ведутся уже давно. Природных красот, как в пещерах, там, понятное дело, нет, и они не представляли бы ровным счетом никакого интереса для туристов, если бы не скульптуры, вырубленные в соляной породе самими шахтерами. Будучи людьми чрезвычайно религиозными (аварии и смерть были повседневностью), добытчики соли устроили себе под землей многочисленные капеллы, искусно вытесав топором из породы фигуры святых. Некоторые скульптуры уже оплыли, подтаяв от влажности, но большинство поражали прекрасным исполнением. Особенно потряс меня колоссальных размеров подземный зал, чьи стены по всему периметру были украшены сценами жизни и страстей Христовых. В углу зала выделялся алтарь, перед которым шахтеры молились каждое утро, не зная наверняка, выйдут ли из забоя живыми вечером.

Алтарь светился бледно-розовым светом, который имеет подсвеченная соляная порода. Постояв возле него и пощелкав фотоаппаратами, туристы отходили прочь, но я заметила, что одна молодая женщина глядит на алтарь уже довольно долгое время, не трогаясь с места. Что-то в ее облике зацепило мой взгляд. А присмотревшись, я скорее с волнением, чем с удивлением или радостью поняла, что жизнь гораздо богаче на нечаянные встречи, чем принято считать.

Изменилась ли Саша? Да, и формально к лучшему. Позже, когда мы сидели за кофе и неспешной беседой в одной из чудесных краковских кондитерских, я с интересом регистрировала в уме эти перемены. Увереннее взгляд. Интереснее одета. По-прежнему не сказать, что привлекательно, но стильно и в дорогие, качественные вещи. Наконец-то наличествует прическа. Однако вся она в целом почему-то вызывала у меня меньше симпатии, чем тогда, в Барселоне. Три года назад эта девушка с ее горькой серьезностью и невыплаканной болью казалась мне более живой, чем сейчас, когда она приветливо и гладко вела светскую беседу. Ее, похоже, больше не тревожили порывы души, и я ощущала, что Алмазная леди соответствует своему прозвищу, как никогда прежде.

Она была не одна. Сашин спутник, Вадим, обладал крупными габаритами, бесхитростной внешностью и располагал к себе добродушной неторопливостью. Он напоминал ньюфаундленда, который может и важно вышагивать на поводке рядом с хозяином, и резвиться на травке, и прилежно выполнять свою работу по спасению утопающих. Из разговора выяснилось, что Саша с Вадимом уже довольно долгое время вместе снимают квартиру и по праву могут считаться парой, однако не чувствовалось, чтобы Саша воспринимала его как близкого человека. Вадим же постоянно старался продемонстрировать, что не просто так занимает место подле этой женщины — обнимал, поддерживал ее реплики, спрашивал, не принести ли ей еще фирменного польского творожного пирога, но Саша как будто не замечала его неравнодушия. Я была убеждена, что инициатива их союза целиком и полностью принадлежит Вадиму, а Саша лишь трезво рассудила, что жить с любящим тебя человеком, пожалуй, лучше, чем одной. Да и из родительского дома пора уходить. Я задавалась вопросом, знал ли Вадим о ее церковной истории, и почему-то была уверена, что нет. В отношениях с ним Саша явно предпочитала держать душу при себе.

Позже, когда мы вернулись в гостиницу, муж сказал мне:

— Я бы такого не потерпел.

— Чего не потерпел? — рассеянно спросила я. Меня уже клонило в сон от коньяка, который сопровождал нашу беседу вместе с кофе.

— Такого отношения.

Я поняла, что он примерил на себя холодность Саши к Вадиму.

О чем Саша рассказывала с упоением, так это о работе. Ей удалось найти применение обоим своим языкам — английскому, который она учила в институте, и испанскому. Компания, где она работала, занималась импортом бананов из Эквадора, и одновременно у владельцев фирмы был банковский бизнес в оффшорной зоне — на Кипре. Саша с гордостью повествовала, как во время командировки в Никосию[10] она в один и тот же день переводила переговоры в Барклайд-банке, а затем звонила в Кито[11] и выясняла ситуацию с севшим на мель рефрижераторным судном. О бананах и их внутреннем мире она говорила с большим увлечением и внушала мне, что эти плоды ни в коем случае нельзя держать в холодильнике: при температуре ниже +11° бананы чернеют и гниют.

— Да я и не держала, — вставила я.

Другая проблема состоит в том, что при температуре выше +13 бананы стремительно созревают. Лучше всего хранить бананы в специальных камерах дозаривания — промышленных установках с чрезвычайно сильной вентиляцией и возможностью поддерживать температуру, при которой плоды «спят».

— Где ж мы дома такую возьмем? — резонно спросила я.

— Нигде. Их во всей России раз-два и обчелся, — живо откликнулась Саша, — а на нашем складе есть! Я сама нашла производителей в Голландии, организовала переговоры, переводила во время монтажа. Теперь мы можем предложить со склада бананы любой степени зрелости.

— Не знал, что этот фрукт такой капризный, — заметил мой муж. — Теперь их и покупать-то страшно: вдруг я буду неправильно с ними обращаться?