— Александр… Саша… Робиновски, — представила Бэмби. Она говорила громко, чтобы перекричать шум вечеринки. — А это Джуэл… э-э…
— Джуэл Драгумис, — подсказала гостья.
— Я хотела, чтобы ты с ней познакомился. Джуэл тоже ювелир-дизайнер.
Саша непонимающе улыбнулся, посмотрел на Джуэл, та протянула руку.
Он встал, смущенно помялся и, переложив пустой бокал из правой в левую, ответил на рукопожатие.
— Рад познакомиться, — сказал он с сильным акцентом. — Садись.
Джуэл снова улыбнулась и послушалась, а Бэмби тут же растворилась в массе гостей.
— Бусы, которые вы сделали для Бэмби… они правда очень красивые.
— Бусы?.. Ах да… бусы. — Он кивнул и тоже улыбнулся.
Джуэл поразила сквозившая в его глазах печаль. Она представила, как трудно переехать в чужую страну и навсегда оставить родных и друзей. Осваиваясь в Пфорцхайме, еще толком не понимая немецкого, девушка чувствовала себя так же одиноко, как в детстве.
— Может быть, обойдемся без английского… Sprechen sie Deutsch? — Она надеялась, что немецкий поможет преодолеть языковой барьер.
Саша покачал головой:
— Немецкий нет. Peut-être vous parlez français?
Джуэл грустно улыбнулась:
— Нет, никогда не учила французского.
Было в Саше, в его нелепой, барабаном натянутой на плечах одежде нечто такое, что глубоко трогало. Интуитивно Джуэл почувствовала, что ей этот человек нравится. Он был чужаком среди потягивающих шампанское сытых обитателей благополучного района. Русский казался запертым в клетку зоологического сада диковинным экспонатом.
Джуэл поставила бокал на кофейный столик.
— Пошли куда-нибудь, где поспокойнее, там и поговорим. — И для ясности подкрепила слова выразительным жестом. Но он снова не понял. Тогда девушка показала на дверь и четко произнесла: — Идти.
— Идти… да. — Саша встал и протянул руку, чтобы помочь ей подняться. В его глазах светилась благодарность. — Мы идти.
Прежде чем покинуть квартиру, Джуэл перехватила взгляд Эдварда и кивком показала на русского.
— Ну, ты даешь! — губами ответил сосед.
Все время, пока они проталкивались к двери, Саша сжимал ее плечо, да так сильно, что почти причинял боль. Но в то же время от его грузной солидности становилось спокойно и уютно. И Джуэл заподозрила, что могла бы в него влюбиться.
— Я жить в Бронксе, — объявил он на улице. — Мы идти.
— Нет-нет, — замотала она головой. — Давай лучше в бар… выпьем. — И изобразила рукой, что держит бокал.
— У меня есть в Бронксе водка.
— О нет… Ты считаешь, что я тебя подцепила? Я хочу совсем не того. — Она показала бар на другой стороне Третьей улицы.
Саша нахмурился:
— Нет денег. Идти ко мне. Пить водка.
Джуэл вздохнула и, не переходя на другую сторону, повлекла его дальше.
— Слушай… я доведу тебя до метро. Как ты можешь здесь работать, если не говоришь по-английски?
— Я говорить.
— О Боже, Саша. Если ты хочешь жить в Америке, надо брать уроки.
— Ты учить? Я хотеть заниматься. — Он быстро закивал головой. — Ты учить.
Джуэл порылась в сумочке, нашла чек от когда-то купленной зубной пасты, перевернула и подала ему.
— Пиши адрес. Где ты живешь? — раздельно выговорила она. — И телефон.
— Нет телефон. — Русский написал адрес.
— Великолепно!
— Идти ко мне домой.
— Нет, Саша, я тебе сказала, не сегодня. Я провожу тебя до метро и поеду к себе. Больно уж все сложно. — Джуэл черкнула имя и номер телефона на внутренней стороне коробка спичек, который прихватила из японского ресторана.
— У меня есть водка. Мы пить вместе.
— Возможно, когда-нибудь и выпьем, — вздохнула девушка.
— Сейчас хорошо, — настаивал Саша.
— Я не хочу ехать в Бронкс. Спасибо, нет. — Пока она довела его до станции метро на Восемьдесят шестой улице и объяснила, что едет не к нему, а к себе, так устала, что решила: с этим человеком слишком много возни. Саша Робиновски в ее жизни будет одним из тех, кто мелькнул и исчез.
— Джуэл, рви сюда когти, быстро! — кричал в телефон Эдвард Рэндольф. — Сандро решил почистить склад и распродает ремни и сумки по цене ниже оптовой. Потрясающая сделка. Бетти тоже с собой тащи!
— Заманчиво. — Джуэл повернулась к стоявшей в глубине «Золотого Будды» Бетти. — Сказочная распродажа у Сандро. Эдвард говорит, надо скорее бежать.
Бетти Блессинг покачала головой:
— Придется отложить на завтра. Я вся в ожидании. Позвонил какой-то дизайнер — придет показать свои безделушки.
— А я смотаюсь на полчасика?
— Да, Господи, беги. Уже почти обеденный перерыв. Так что не стесняйся, — разрешила Бетти.
— Хватаю такси, — бросила в трубку Джуэл. — Может, потом пообедаем?
— Извини, дорогая, не могу. — Эдвард понизил голос. — Хочу преломить хлеб с одним мальчуганом. Он трудится у Анны Клайн, но хочет сам встать на ноги. Может образоваться работа и для меня.
— Потряс! Ну, до встречи. — Джуэл сгребла с вешалки пальто. — Куплю себе сандвич, — крикнула она Бетти. — Тебе что-нибудь взять?
— Да… то есть нет, — ответила хозяйка магазина. — На этой неделе я голодаю, чтобы влезть в обтягивающее красное платье. Рональд ведет меня на гала-представление в оперу.
— Тогда привет! — Джуэл почти переступила порог, но Бетти закричала ей вслед:
— Подожди! Я передумала! Притащи мне тоненький ростбиф, маринованный огурец, самый тощий пакетик чипсов и диетическую колу.
— Ладно, Бетти, — рассмеялась Джуэл. — Может быть, еще крохотный пакетик печенья?
— Не смешно. Ладно, обойдемся без чипсов.
Подобная сцена разыгрывалась ежедневно. Бетти собиралась голодать и тут же нарушала диету. Поэтому постоянно весила на десять фунтов больше положенного. И грозилась разорвать Джуэл за то, что та ела все подряд, но не толстела.
Прошло шесть месяцев с тех пор, как Джуэл вернулась в Нью-Йорк, и ее жизнь начинала налаживаться и превращаться в привычную рутину. Эдвард знал о ней все. Джуэл его обожала, но сожалела, что вывалила все подробности своей жизни. Если о человеке знают все, он становится уязвимым. Эдвард помнил все ее царапины. И как бы девушка его ни любила, она бы предпочла, чтобы он о них забыл. Но что сделано, то сделано. На ошибках надо учиться.
Поэтому, подружившись с Бетти, она заставила Эдварда поклясться, что он будет хранить молчание.
— Но почему? — удивился он. — Не понимаю.
— Потому что я так хочу, — отрезала девушка. — Я рассказала Бетти только то, что хотела рассказать.
