Я и раньше ещё понял, что до хрена потерял, свалив тогда в рассвет. Понял, когда Егора впервые на руки взял, или даже раньше, когда про Иркин декрет в её же кабинете услышал. Да. Точно тогда, но сейчас прям осознал не мифическое до хрена, а вполне конкретное тепло в душе прошляпил. Это я ж отцом стану!
С такими новостями я уснуть не смог. Всю ночь обдумывал предложение, свадьбу саму, когда и где, даже в уме список гостей накидал. И ремонт надо срочно делать, детей скоро двое будет, а мы в детской с Иркой живём, непорядок. Надо готовить родительскую спальню отдельную. А если дочка? То ещё одна детская нужна. Отдельно для девочки, обязательно розовая. У сына голубая, у дочки розовая. Всё логично.
С утра совсем позабыл на радостях, что просил тёщу Ирке ничего не говорить. Сам чуть ей не рассказал, посчитав это очень забавным. Но мне нужно было обдумать детали предложения, как Ирку переместить в Родник, а предложение я хотел ей сделать именно там. В том самом номере, в котором бросил её, совершив тем самым самую большую ошибку в жизни. Пара дней всего-то нужна была, и я наивно полагал, что они у меня есть. Ирка догадливая, всё поняла, и я понял, когда на предложение поехать в больницу, услышал её раздражённое “В загс!”. Подгорело у Ирки, и у меня соответственно тоже.
А кольцо в офисе, утром купил и там оставил, чтоб Ириша раньше времени не нашла. Отдал Егора тёще, разрываясь на части, поехал за кольцом, хотя хотел остаться с Иркой, плохо ей, я рядом хочу быть. Ещё вина на меня накатила, за то, что рано мы второго заделали с Иркой. И Егор без молока остался и Ире нагрузка на организм. Но она тоже хороша, в душ залезла ко мне, когда я и так на стенку лез, не до поиска резинок было, а в душе я их отродясь не держал, да ещё и в комнате для гостей. Сдерживался-то с трудом, чтоб не разогнаться. Вот и тихонько тоже дети получаются.
Торопился как мог, хоть тёща и пообещала прикрыть меня, я всё же боялся разминуться с отцом. А то он не в курсе что у меня сегодня что-то в кабинете лопнуло. Потому что ничего и не лопалось, я специально домой вырвался, чтоб с Иркой и Егором побыть. Помочь своей беременной Пчёлке хотел.
Вернулся домой уже с колечком и маркером в придачу. Буду санаторий делать ближе, чем он есть.
— Ира спит, я с Егором повожусь до утра. — встретила меня в прихожей Анастасия Николаевна.
Словно у дверей ждала.
— Вот кольцо, как думаете? Подойдёт? — размера ж я не знаю, а нервяк всё хлеще и хлеще и мысль та бредовая опять в голове гуляет, что Ирка откажет мне.
— Даа. В самый раз! — тёща на кольцо почти и не глянула, в спину только толкнула меня, поторапливает.
— Ну всё! Я пошёл! — оторвался от её руки, что в спину меня тыкала.
Только дышать не забывал, об остальном уже старался не думать. И сердце опять дебоширит в груди моей, голова опять едет. Быстро дверь исписал, бред, конечно, но другого уже не будет. В Родник я Ирку увезти не успею, а она и ждать не станет.
Зашёл в комнату к спящей Пчёлке. Спит такая сладкая, руки под щекой, а волосы даже не распустила. Будить её звездец как не хотел, даже подумал до утра подождать, но потом понял, что не смогу. И так опоздал на год считай, куда ещё ждать?
А Ирка вредная такая, из-за того, что спать ей не дал, так и представил её вредней раз в десять в скором времени. Кое-как лежать заставил и слов моих она ни хрена не поняла. Ни про Родник, ни про номер. Какое-то разочарование и отчаяннее накатило на меня. Что я чет блядь не так делаю, зря я это всё затеял. Надо было тупо на колено с кольцом в коробке, а у меня даже коробки нет. Хотел от души, чтоб даже Пчёлка плакала от радости, а она даже не поняла ничего.
Открыла глаза, как я просил. Протянул ей это кольцо. И ничего. Стою как идиот на кровати, на коленях. И ни хрена сказать не могу. Где моя лихая способность слова влёт подбирать?! Не мог! Ком встал в горле оттого, что я всё запорол. Впервые в жизни, единственный раз предложение делаю и так всё по-уродски выходит. А Ирка же ещё да не сказала.
Тишина оказывается может убивать. С каждой секундой этого Иркиного молчания помирал на пару лет.
— Мм. — только после это её мычания до меня дошло, что я ей ничего и не предложил, а сейчас и не могу уже сказать.
— Замуж… — выдавил из себя одно слово и заткнулся, потому что Иркиных слёз от счастья хотел и не получил, а сам сейчас разревусь от несчастья.
— Я согласна! — крикнула, ладонь мне поцарапала даже, когда кольцо схватила и повисла у меня на шее.
На той самой, за которую я так переживал год назад, а сейчас готов Ирке подушечку подложить, чтоб мягче ей на этой шее сиделось. Если ни ей, то и на кой она нужна тогда?
И пока я соображал, как бы не разреветься позорно при Ирке, на мою шею посыпались её поцелуи. Сразу и вздохнул с облегчением и осознал, что да мне сказала Пчёлка моя. Да!
Никогда бы не подумал, что так рад буду стать мужем! И я сдержался, а вот Ирка всё же расплакалась.
****
Ирка от шеи переметнулась к губам с жадным и долгим поцелуем, пальцами в волосах моих закопошилась. Пытка. Давно бы разложил Пчёлку на кровати, а сейчас зассал как пацан малолетний, потому что ни в зуб ногой, можно ей беременной? А желание только растёт, ещё воспоминания, как мы в триста первом отжигали масла в огонь подливают.
— Ир. А нам можно? — не выдержал, спросил её прямо, пусть лучше сейчас обломает, и я пойду договор перечитывать на поставку оборудования от немцев, больно много там шрифта мелкого, а юристы могли чего и пропустить.
— Тебе мама сказала? — Пчела задохнулась от возмущения.
— Если честно, то ещё вчера. — прижал её крепче к себе на всякий случай, а то вдруг побег удумает.
— А мне почему не сказали? — Ирка надула губы, а у меня даже эта её манера дуться вызывает восторг щенячий.
— Я думал, что успею тебя в Родник увезти, а ты сама догадалась, я не успел. Но ты себе только не надумай чего, я раньше ещё хотел, когда не знал про ребёнка. — был максимально честен с ней, но Ирка ужом завертелась в моих руках.
— Ваня я лечь хочу, мне так неудобно стоять, коленки затекли. — пояснила Пчёлка, когда поняла, что я не отпущу её.
— Я думал ты сбежать хочешь. — лёг с ней вместе, притянул её к себе, а она устроилась под боком поудобней.
— Куда я от тебя денусь? Люблю я тебя Ваня. — Ирка в любви призналась, хотя так сказала, словно призналась, что у неё бородавка на попе.
Хотя я та ещё короста липучая и Ирке нервов помотал, справедливо всё!
— А я тебя люблю Пчёлка моя. — как же хорошо прижимать к себе любимую женщину и признаваться ей в своих чувствах.
Ирка тут же перебралась повыше, сегодня вся инициатива на ней, я торможу пришибленный всем происходящим. Поцелуйчики — это, конечно, хорошо, но Ирка на мой вопрос так и не ответила. Вместо ответа мне были её ловкие руки. Оглянутся не успел, как Ирка за поцелуем мне рубашку расстегнула.
— Я так понимаю нам можно да? — уточнил, а то, как Буратино мне лежать совсем неинтересно, а на активные действия я хочу добро от Пчёлки своей получить.
Чтоб потом претензий не предъявила, что я её опять не спросил.
— Я хорошо себя чувствую, беременность не болезнь. — сердито ответила Ирка, злится на меня, что я весь романтизм порчу своей неуверенностью.
— Ну тогда иди ко мне! — целуя, сгрёб её в охапку, попутно избавляясь от одежды.
— И вот это нахрен. — стянул с Иркиных волос резинку, люблю её бабинку на голове, но днём, а не в кровати.
По подушке растеклись её чёрные волосы, вызывая у меня очередной приступ восторга, и желание облизать Ирку с ног до головы.
Бля! Я в щенка с ней рядом превращаюсь! И мне ж по кайфу это — вот всё!
Всё именно с ней у меня по-настоящему. Она шумно дышала, хваталась за меня руками, а не мог оторваться от неё и этих мурашек.
— Тебе же не холодно? — внезапно до меня дошло, что тут холодных сливок нет, а она вся в мурашках, может ей не нравится, что я её, как псина вылизываю?
