— Не забудь, о чем мы говорили, Ира, — хмыкает он, и от его холодного взгляда по коже проходит озноб. Он словно разочарован во мне, но что я сделала не так? Не отказалась пойти к Чернову? А куда мне деваться? Не напрашиваться же к нему? Теперь опекой Тимура мы должны заниматься с Черновым вдвоём, а не нагружать Макса своими проблемами.
Я пытаюсь убедить себя в этом. Даже когда за ним закрывается дверь, говорю себе, что все делаю правильно.
— Я позвоню в клининговую компанию, пусть уберут все.
— Отлично, займись этим, у меня и так голова кругом от всего. Для полного счастья не хватает только разбитой витрины в моем магазине, — внезапно завожусь я, злясь на то, что только нашла нормальное жилье, обустроилась, обрела какую-то стабильность, как вновь все рухнуло.
Меня с ума сводит то, что вместо того, чтобы прочувствовать всю прелесть материнства, полноценно заниматься ребёнком, посвятить себя его воспитанию, я постоянно ищу выходы из каких-то ситуаций, вынуждена думать о том, на что нам жить в будущем, где сэкономить. Не могу позволить себе дать слабину, до конца восстановить своё здоровье. Хотя бы несколько первых месяцев я хочу тишины и покоя, но беды сыплются на меня одна за другой, придавливая бетонной плитой к земле все больше и больше. Именно поэтому я позволяю Максиму взять все в свои руки, позаботиться о нас, что он и должен был делать все это время. Передаю ему два чемодана с вещами, сама же толкаю впереди коляску и покидаю квартиру в надежде, что хотя бы здесь он не соврал и действительно закажет уборку. Правда, когда лифт поднимается мимо этажа, где живет Дмитриев, сердце больно сжимается в груди, а во рту появляется неприятное чувство горечи.
Глава 32
Ирина
Максим уходит разбираться с моей съемной квартирой, я же быстро осматриваю квартиру, кормлю сына и понимаю, что не могу здесь оставаться. Хорошо, что на сегодня есть несколько заказов, поэтому я толкаю впереди себя коляску и спешу спуститься на лифте на первый этаж.
На улице необычайно свежо и в то же время солнечно. Прекрасный день, чтобы выбраться куда-то всей семьей. В парк, на берег реки, или за город на пикник.
Я поднимаю голову вверх и взглядом ищу окна квартиры, в которой прожила полгода. Наверное, лучше бы в моей жизни не появлялся ни один из мужчин. Так хочется отбросить в сторону все эти метания, волнения, боязнь очередного разочарования, просто отправить все к черту, смотаться в деревню или же к маме в гости. В последний раз мы виделись с ней на рождество, я тогда решила сделать ей сюрприз, купила билет на самолет и прилетела с кучей подарков. При мыслях о матери сердце в груди сжимается от тоски. Она так много лет работает за границей, что я уже и не помню, было ли когда-то по-другому, зато точно знаю, что не хочу, чтобы мои дети росли отдельно от меня.
Я оттягиваю возвращение в квартиру Чернова, насколько могу. Гуляю во дворе, подолгу брожу в детском отделе магазина, выбирая Тимуру одежку и погремушки, а когда и второй термос с деткой смесью пустеет — выбора не остается.
Мне удалось проветрить мысли, понять, что с Черновым на данном этапе я хочу не больше, чем дружеских отношений. Все же время, проведенное врозь, сделало свое дело: любовь, которую я чувствовала все это время, угасла, оставляя за собой лишь воспоминания. Или же это была не любовь? Скорее, страх остаться одной, без мужчины, плюс беременность и то, что такой парень, как он, обратил на меня внимание.
Когда я вхожу в квартиру, в нос сразу же проникает сигаретный дым. Я морщусь.
— Макс, не мог бы ты не курить, здесь же ребенок.
— Прости, зай, сейчас все проветрю. — Он вскакивает с дивана и открывает окно. А меня передергивает от этого его «зай».
Я внимательно смотрю на мужчину, который был мне так дорог, которого любила, страдала, от которого родила сына, и единственное, что чувствую сейчас, — пустота. Едкая, с привкусом гречи и разочарования.
— Квартиру убрали, так что можешь не волноваться. — Идет ко мне и заглядывает в коляску. — На меня похож, — произносит с гордостью. — Может, сходим куда-нибудь поужинаем?
— Нет, я устала, можно заказать доставку на дом.
— Ну, не будь же такой скучной. Нужно развеяться, чего сидеть в четырех стенах, погода тем более такая классная.
— Если хочешь — иди, а мне нужно сына покормить и кое-что еще сделать.
— Ты не против, если я сам пойду?
— Нет, все нормально.
— Ладно, тебе что-нибудь привезти?
— Я подумаю и напишу тебе.
Максим снимает на ходу домашнюю одежду, обнажая кубики пресса и татуировку на спине. Такой же красивый, как и раньше, вот только не тянет меня к нему. Словно мы друг другу чужие люди. Хотя это и неудивительно, его не было черт знает сколько, я уже успела отвыкнуть от него. Все это время у меня в голове был его образ, и стоит быть с собой честной, любила я тоже этот образ. Образ красивого, шикарного, интересного и щедрого мужчины, о котором мечтает каждая женщина. Но вот сейчас я почему-то начинаю замечать все его недостатки. Снял одежду и бросил на пол, сам же пошел в душ. Никакого чувства вины, волнения, вопросов о том, как я прожила эти месяцы, как прошли роды. Он эгоист, самый настоящий. И с этим человеком я собиралась связать свою жизнь. Господи, почему ты не открыл мне глаза раньше?
Нет, я ни о чем сейчас не жалею: не было бы Макса — не было бы и Тимура, но вот моя наивность меня сейчас раздражает. Безумно.
Вдруг вспомнился Дмитриев. Заботливый, молчаливый. И пусть мы с ним мало разговаривали, пусть не нашли никаких общих тем, но даже в молчании с ним было так уютно. От него веет силой, решительностью и мужественностью. Таким и должен быть мужчина, а не тусовщик, который забывает о тебе, стоит отойти на несколько метров.
Я неуютно чувствую себя в чужой квартире, быстро кормлю и укладываю спать Тимура, а сама иду в ванную комнату. Умываю лицо под холодной водой и внимательно изучаю свое отражение в зеркале. Осунувшаяся, с нездоровым блеском в глазах, бледная.
Мой взгляд падает на корзину для белья, и я хмыкаю, замечая на ней женскую заколку для волос с камешком, который переливается на свету. Медленно подхожу к корзине, несколько мгновений просто смотрю на находку, а потом все же беру ее в руки. С интересом верчу перед глазами, а потом с какой-то одержимостью осматриваю всю квартиру на предмет присутствия в ней другой женщины.
Не знаю, чего хочу добиться этим, что и кому доказать, но несколько темных волосков на белоснежной ванне, блеск для губ в прихожей и шарфик на вешалке вызывают во мне волну возмущения.
Искал меня, значит?! Волновался? Вижу я, как искал, а в промежутках между поисками таскал к себе каких-то баб! Наверное, чтобы притупить горечь утраты!
Я завожусь. Меня захлёстывает обида. Вспоминаю наши свидания, проведённое время, то, как мы жили вместе, не вылезали из постели, наслаждались друг другом, и сердце сжимается от боли. Потому что никакой любви не то что нет, ее даже не было. Все лишь иллюзия, то, что я хотела видеть сама. Столько лет, а я все ещё глупышка, которой так легко запылить глаза.
Я решаю, что поговорю с Максом, как только он вернётся. Ненавижу неизвестность и хочу с этим покончить. Сейчас же. Мы либо все обсудим и останемся кем-то вроде друзей, либо навсегда разойдёмся разными дорогами, несмотря на то что у нас есть общий ребёнок. Единственное, за что я не волнуюсь, это что он захочет отобрать у меня опеку над Тимуром, потому что, судя по всему, ему вообще было плевать на то, что с нами случилось и куда мы внезапно делись.
Лучше бы мы с Черновым не встречались. Пусть бы и дальше его внезапное исчезновение оставалось для меня загадкой. Не зря ведь судьба развела нас в разные стороны.
Я не могу найти себе места. Нервно измеряю шагами комнату и смотрю на часы. За окном уже темно, меня даже клонит на сон, а Максима все нет. В конце концов усталость даёт о себе знать, я решаю прилечь на несколько минут, но сама не замечаю, как засыпаю. Просыпаюсь от громкого стука и не сразу понимаю, где нахожусь. Чужая постель, незнакомые стены на мгновенье заставляют меня напрячься, а топот ног — схватиться за телефон, чтобы в случае чего позвонить в полицию, но быстро вспоминаю вчерашний день и расслабляюсь. Понимаю, что ночь — не самое лучшее время для разговора, поэтому решаю притвориться спящей.
