- Я, вообще-то не развлекаюсь, я на работе сутками торчу, но, конечно же, для тебя это ничего не значит!
- Да ты женат на своей проклятой работе! Она тебе в старости и водички принесет!
- Ладно, к черту это все… - Он махнул рукой, покачал головой и намылился сваливать. Ну, разумеется, цель вывести меня из себя и похреначить вечер была достигнута, теперь смело можно было чесать по своим делам.
- И бумаженции свою забери! – Я махнула в их сторону рукой.
- Это документы, женщина, - бросил он у самой двери.
- Какие еще документы? – Артур снова покачал головой и молча удалился из кухни. Что делать? Я взяла их в руки, посмотрела с минуту, обомлела. – Вот скотина! – Я рванул за гадом, чтобы высказать ему все, что я думаю.
- Ты ошалел?!
- Что? – Я настигла Артура у самой двери.
- Ты слышал! Решил задрать нос еще выше?! – Я с размаху ударила бумагами, зажатыми в руках по груди Диджева. – Господин подполковник решил сыграть в мать Терезу? Сволочь! Ты свинья, Диджев!
- Ты чего? Ты вообще нормальная, потому что иногда, клянусь, мне кажется, что у тебя не все в порядке с головой, - прорычал бывший.
- Что?! А ты сам нормальный?! Я тебя об этом просила?! На хрена? – завопила я, швыряя бумаги в лицо Диджева. – Чтобы потом припоминал, как машину? Я здесь живу только потому, что у меня маленькие дети на руках, как только подрастут, и мы встанем на ноги, я отсюда уберусь! И автомобиль свой забери, я все равно езжу на своем старом! Думаешь, я буду принимать от тебя хоть что-то после обвинений в том, что я меркантильная тварь, желавшая от тебя только денег?! Не нужна мне твоя квартира и даром!
- Снежана, тебе, может, и не нужна, у тебя спеси на десять человек хватит, а детям еще пригодится!
- Это не тебе решать!
- А кому? – взревел Артур, заставляя меня вздрогнуть. Черт. Никогда еще он не повышал голоса. Не припомню такого момента в истории наших непростых отношений.
- Просто забери эти бумаги и уходи. Я не принимаю такой подарок. Мне не нужна твоя квартира.
- Тогда я сделаю дарственную на детей.
- Делай, что хочешь, а мне от тебя ничего не нужно. Я не хочу остаток жизни слышать от тебя, что я родила детей только чтобы быть обеспеченной тобой или мне нужны от тебя только деньги и это было моей изначальной целью. Я всегда зарабатывала на все сама и ни у кого ничего не просила, не брала и не возьму. Если ты берешь что-то у мужчины, ты остаешься у него в должниках. У меня будет свое жилье, когда я заработаю на него. Или не будет вообще. Но, в любом случае, я не останусь тебе должна.
- Знаешь, даже если у меня и были к тебе когда-то какие-то чувства, ты на корню их убила. - Я вздрогнула, как от пощечины. - Вот этим своим идиотским поведением подростка, живущим исключительно сегодняшним днем и своими хотелками. Ты всегда, всегда идешь на поводу эмоций и не хочешь взрослеть даже сейчас, когда уже сама стала мамой. Страшно подумать, во что ты превратишь жизнь близнецов со аременем...
Я не смогла ему ответить. Слезы застлали глаза и я шмыгнула носом. Как ему это удавалось? Как ему постоянно удавалось трепать мне нервы, унижать и заставлять плакать? Как Артур мог так четко и правильно подобрать слова, что они болью отзывались во всем теле, будто он пытал меня раскаленными прутьями? Как этому человеку удалось втоптать меня в грязь лишь несколькими предложениям, ударить по больному так, как мог только он?
Он попытался сказать что-то еще, но я лишь покачала головой, всхлипнула и быстрыми шагами ушла к себе в спальню и лишь обрывки уже чужого диалога доносились до меня эхом. Кажется, Аля подоспела как раз вовремя.
Глава 15.
Я действительно задумался. То, что у Ани был свой интерес, я понял почти сразу, потому что она открыто заявила мне, что «мы друг другу подходим». Заявила и была послана далеко и надолго. И дело было не в том, что я был совершенно иного мнения, и даже не в том, что она не привлекала меня, как женщина, а в том, что она легко и просто совершила предательство близкого друга. Это очень хорошо обрисовало ее характер, личность и сущность в целом.
Еще я задумался над тем, что Аля сказала напоследок. Мол, а почему Снежана оставила детей? И на что был этот намек? Ну, да, не пошла на грех, не сделала аборт. Так и здоровью женскому такие вещи пользы не приносили, я точно знал, у меня друг близкий врачом работал. Над чем тут было размышлять?
А Снежана, тем временем, объявила мне бойкот. Вообще перестала разговаривать. Даже на вопрос о том, как дети, как прошел их день, ничего не отвечала, предпочитая отмалчиваться. Уже месяц прошел с нашей ссоры, а она все продолжала злиться. И ключи от машины вернула. А когда оставил их в коридоре, швырнула мне их под ноги из окна, когда я уходил. Пришлось отогнать ее к себе, потому что она осталась без присмотра возле дома, где она с подругами когда-то снимала квартиру.
Сегодня ничего не изменилось. Она впустила меня в дом, проводила к детям и все это молча. Даже на приветствие мое никак не ответила. Ребяческое поведение, но… тут я и впрямь был виноват. Зря ляпнул про плохую мать, это был перебор.
- Черт… они спят… - с моим графиком и бесконечной работы, которая никогда не заканчивалась и даже не становилась меньше, я редко, когда мог позволить себе прийти вовремя. Обычно я заваливался к девяти или десяти вечера, когда малыши уже спали.
Я остановился в дверном проходе и тяжело вздохнул. А затем залюбовался открывшейся мне картиной, которую раньше почему-то не замечал. Близнецы у нас получились чудесными, загляденье, а не дети, стоило это давно признать. И Снежана… сегодня она выглядела особенно трогательно в этой своей майке с вечно спадающей бретелькой и этих аппетитно обтягивавших ее фигуру легинсах. Не знаю, как ей это удалось, но ее внешний вид ничуть не сдал назад, худоба осталась при ней, а все остальное… она даже будто бы похорошела после родов, если такое вообще было возможно. Волосы у нее отросли и теперь мягкими волнами опускались почти до талии, взгляд стал другим, ярче, будто бы блестел всеми звездами небосвода. Все в ней изменилось. Не сильно, но ощутимо. Так, что она стала еще краше, чем была.
Я встряхнул головой, пытаясь отогнать от себя наваждение. Нет, Снежана всегда мне нравилась, иначе бы я не спал с ней полгода, что бы она там не думала, но ее характер, ее буквально требование любить себя… для меня это оказалось непосильной ношей.
Хотя, сейчас я смотрел на нее, возящуюся с нашими детьми, и понимал, что, если бы она была чуть менее вспыльчивой, а я чуть больше уступал, то мы могли бы стать семьей. Настоящей. Крепкой. Большой.
В какой-то момент она подошла ко мне близко-близко и остановилась. Ее вопросительный взгляд ни о чем мне не сказал, я будто бы завороженный протянул к ней руку и огладил скулу, спустился вниз, на шею, затем к оголенному плечу. Только вот Снежана вздрогнула, сделала поспешный шаг от меня, будто бы мои касания ее обожгли.
- Не трогай меня… не прикасайся… никогда… - едва слышно прошептала она, бросая на меня яростный, почти ненавистный взгляд.
