— Оставайтесь здесь, — внезапно произнес он и, направляя меня за плечо, показал на свое место.
— Вы надолго? — посмотрела на Ханга Лин и, судя по её растерянному виду, она тоже была не в курсе.
— Нет, скоро подойдем.
— Все в порядке? — с тревогой в голосе спросила я, осматриваясь по сторонам, опасаясь почему-то увидеть здесь мистера Чэна с внуком и их людей.
— Нет повода для беспокойства, — ответил Коул, и я, не заметив в лицах мужчин напряжения, кивнула.
Не зря мне казалось, что Коул пришел поиграть в рулетку не от сильной любви к ней, а чтобы убить время. Теперь понятен был и его скучающий вид, и его отстраненность, будто он был не за столом, а где-то далеко. Вероятно, у мужчин уже была назначена встреча и они ждали её часа.
— Из зала не выходи. Если что-то понадобится, обращайся к пит-боссу, — кивнул он в сторону мистера Гао, убирая руку с моего плеча, и я, чувствуя, что лишаюсь ориентира в мире казино, привстала на цыпочки и потянулась к его уху.
— На какие комбинации мне ставить? — шепотом спросила я, и Коул внимательно посмотрел на меня. В его взгляде не было удивления, но, понимая, что мои слова могли прозвучать странно, пояснила: — Я знаю, что проиграю без тебя.
Повисла тишина, и я уже настроилась на то, что лучше пропущу несколько партий, чем спущу на ветер чужие деньги. Однако Коул бросил взгляд на котел рулетки и тихо проинструктировал.
— Продолжай ставить на “Сирот”, когда возьмешь выигрыш переходи на “Зеро-шпиль”. На каждом спине увеличивай ставку в два раза. Когда возьмешь “шпиль”, завершай игру.
— Мне как-то нужно следить за скоростью шарика? — спросила я, запоминая его инструкции.
— Нет, — усмехнулся он, видимо, вновь отнеся мой вопрос к “забаве”, и, более ничего не сказав, направился с Хангом к выходу.
— Интересно, куда они ушли?… — задумчиво проговорила Лин.
— Судя по всему, по делам, — предположила я очевидное, а в это время сбоку от нас послышался недовольный женский голос, обращавшийся к дилеру:
— Я ставила на “четыре соседа”. Мне вернули сдачу с десяти тысяч пятьсот, а не тысячу*.
Я помнила эту даму — она со своим спутником присоединилась к игре практически вместе с нами. Позже её мужчина вышел из игры и покинул стол, но она осталась. Перед уходом он бросил, как мне показалось, что-то по-русски, но я не вслушивалась и не акцентировала внимание.
Дама говорила на повышенных тонах, и теперь я услышала отчетливый русский акцент.
— Вам была возвращена тысяча, но я могу пригласить пит-босса, и мы посмотрим запись камеры видеонаблюдения.
— Не нужно, — бросила она. — Разменяйте мне пятьдесят тысяч.
Она аккуратно, но нервно пододвинула дилеру фишку, прошептав ругательство по-русски, и я скривилась. Будучи во Франции, я не раз сталкивалась с не очень красивым поведением русских, и в такие минуты мне было стыдно за соотечественников.
— Не люблю, когда повышают голос… — отреагировала Лин.
— Она проигрывает которую игру подряд, нервы сдают… — вздохнула я, наблюдая, как дама, сдерживая эмоции, нервно теребила фишку.
Этот небольшой всплеск эмоций не помешал дилеру анонсировать “делаем ставки, господа”, и игра продолжилась.
Первые две “Сироты” проиграли, но я была предупреждена и на каждом последующем спине увеличила ставку, как и инструктировал Коул. Лин задумалась, и я предложила присоединиться, однако она играла по своей методе и поставила на “чет”.
Мне казалось, ей было неприятно, что Ханг следовал за Коулом в игре, и она будто пыталась выработать свою стратегию выигрыша, чтобы избавить своего мужчину от этой “зависимости” от Коула.
Наконец, на третьей игре выиграл номер “17”, и я улыбнулась — Коул не ошибся, в мою сторону придвинулись фишки, а мое сердце в очередной раз учащенно забилось от азарта.
— Где этот гребаный официант… — послышался шепот дамы, и я перевела на нее взгляд.
— Она что, русская? — тихо спросила Лин, видимо тоже услышав шепот.
— Угу, — кивнула я.
Пусть женщина и улыбалась, стараясь скрыть свой очередной промах, но эмоции её выдавали. Иногда она бросала взгляд на наши с Коулом фишки, и в такие моменты мне казалось, что она заводилась еще больше, видя, что удача в течение игры была на нашей стороне.
Официанты здесь работали как часы. Уже через минуту в руках дамы сверкнул бокал с шампанским, и она быстрее, чем следовало, отпила половину.
Я перешла на ставку “зеро-шпиль”, и на следующих несколько спинах мы с Лин проиграли. Однако я не унывала и верила в удачу. Не знаю, откуда взялось это ощущение, но я знала — Коул меня вел, и мне даже казалось, будто он стоит за моей спиной и руководит игрой.
Послышалось знакомое “делайте ваши ставки, господа”, и я, в очередной раз заказав “Шпиль”, пододвинула стопку фишек.
Ротор ожил, шарик пустился гулять по котлу, и все вновь замерли. И опять казалось, что жизнь за столом была подчинена этому странному миру, а шарик, немного повиляв, устремился к выбранной Смертью ячейкой.
- “26 черное”, - обозначил дилер выигрыш и, поставив на соответствующее поле “долли”** начал сортировать фишки.
— Получить на “Сиротах” 17, а на “Шпиле” 26, это круто. Сильные комбинации на треке, поздравляю, — произнесла Лин, а я лишь кивнула, в очередной раз убеждаясь, что Коул рассчитал такой исход игры.
Я понимала, что, возможно, Коул придерживался стратегии упомянутого им Мартингейла или кого-то другого, но как он знал, что после Сирот нужно уходить именно на Шпиль? Мне казалось, эта информация была за пределами систем каких бы то ни было стратегий. Здесь работал либо расчет, либо интуиция, либо что-то еще, неподвластное моему пониманию. Так же, как и его ипостась Смерти.
— Я, пожалуй, остановлюсь на этом, — памятуя инструкции, отказалась я от следующей ставки, когда вновь послышался голос нашей соседки.
— Разменяйте мне еще пятьдесят тысяч, — нервно передвинула она фишку дилеру и, бросив взгляд на выигранную мной стопку, шепотом что-то проговорила из чего я услышала “подсадная утка”.
Впоследствии я долго думала, почему отреагировала на подвыпившую жену “русского олигарха”, расстроенную проигрышем, но, кроме слов “праведный гнев”, более вразумительного ответа так и не нашла. Меня накрыло обидой и за хозяев казино, которых сейчас обвиняли в мошенничестве, и за мир, который мне показал Коул, и я нахмурилась, желая защитить не только репутацию Уордов, но и Бездну.
— Здесь нет подсадных уток, и это честное казино, — тихо, но отчетливо произнесла я по-русски, и женщина, не ожидая такого поворота, удивленно посмотрела на меня.
Однако, её удивление длилось недолго, и она пошла в наступление, видимо приняв тактику “нападение — лучшее средство защиты”.
— Ну да, расскажи мне о честности, — саркастично усмехнулась она, повышая голос.
Я хотела ответить, что мы не пили на брудершафт, чтобы переходить на ты, но понимала — её целью было задеть меня этим панибратством — и не отреагировала.
— Что бы вы ни думали, но здесь нет мошенников, — вместо этого произнесла я, увидев, как администратор уже что-то говорил в гарнитуру на ухе.
— Конечно. Всё на честно заработанное, — рассматривая мои драгоценности, она громко продолжала развивать наступление, переходя на личности.
Было понятно — дама на эмоциях, подшофе не контролировала язык, пыталась поскандалить, выплеснуть досаду от проигрыша, но я до чертиков хотела защитить репутацию казино и Смерти.
— Да, на честно заработанные, — уверенно парировала я, а к нам уже направлялся пит-босс в сопровождении двух мужчин повышенной широкоплечести.
Женщина хотела съязвить, но, увидев, что вокруг нее сгущаются тучи, мило улыбнулась, извинилась и, встав со стула, направилась к бару.
Наша небольшая перепалка длилась не больше минуты, но все же игра была приостановлена, а мистер Гао, подойдя к столу, внимательно посмотрел на нас с Лин.
— Все в порядке? — с тревогой в голосе поинтересовался он.
— Все хорошо, — улыбнулась я, но администратор что-то сказал по-китайски, и мистер Гао посмотрел в сторону бара, где сидела дама.
