— Да отпусти ты его… наверное, меня почувствовал и кинулся встречать, — предполагаю, смягчая тон. Она его бестолкового спасти хотела. А он так рад меня видеть, что вот-вот от счастья обдует мне брюки. Но меня сейчас меньше всего волнует собака. Я не стал его меньше любить. Просто есть та, которую я люблю… больше.
Она что-то говорит про ментальную связь. Вижу, что дуется. Наверное, ушиблась. Надо ее поднять, осмотреть…
— Вы же с ним «истинная пара», — заявляет и тут уже мне хочется ей ответить!
— Тихо, Джо. Потом расскажешь, как скучал.
Собака уходит на второй план. Есть только я и Лика. И она, немного поколебавшись, подает мне свою руку.
Поднимаю ее, хочу обнять, так сильно, что сердце вот-вот из груди выпрыгнет. Наверное, она слышит, как громко оно стучит, и поэтому ее красивые глаза становятся еще больше, а губы еще сильнее манят.
— Прежде чем вешать ярлыки, лучше скажи мне вот что… — приближаюсь так, чтобы ей было некуда отступать. Сзади бампер от Бентли. Впереди я.
— Что? — дышит через раз.
— Чья ты? — провожу пальцем по ее щеке, скользя вниз к шее. Чувствую, как малышка дрожит. И почему-то мне кажется, что не от страха.
— В каком смысле? — пытается сделать голос спокойным, но он садится. Выдает ее.
— Чья «истинная пара» ты? — резко одергиваю руку и заглядываю в ее глаза. Мне нужен ответ. Хочу знать, что она чувствует к Славе.
Лика прикусывает губу, нервно выдыхая. Но глаза не опускает, взгляд не отводит. Она хочет продолжения. Вижу, чувствую.
— Рос…
— Скажи мне, я должен знать.
— Я тебя люблю.
Эти три слова взрывают во мне столько эмоций. Я не ждал… не мог предположить. Думал, что она всего лишь скажет, что мы можем попробовать, что есть надежда… Но что она любит меня! Да это… слов нет!
Дальнейшее словно во сне, меня уже не остановить.
Обхватываю ее за талию, прижимаю к капоту машины и целую. Разрешаю себе то, чего так долго хотел, но сдерживался. Ласкаю ее по-взрослому, так чтобы и не думала убегать. А когда понимаю, что на ней одна только футболка… Все вокруг перестает существовать.
Плевать, что мы на улице, что машина почти на дороге, что собака сидит и глазеет… а может быть, на нас смотрят и соседи. Мне все равно! Главное, что моя девочка отвечает на ласку, и тихо просит:
— Рос, я хочу большего.
Лика
Я что, вслух это сказала?! Щеки заливаются краской, но в темноте Рос, конечно, не увидит, как мне стыдно. И вообще, после такого признания вряд ли его что-то может остановить. Всем телом ощущаю, как он обрадовался моей просьбе. Но не на капоте же идти на такой важный шаг, в самом деле?!
— Подожди… Мы на улице и вообще… Притормози.
— Ага, сейчас. Сама-то себя слышишь? — хмыкает, подхватывая меня на руки и не прекращая целовать. Ногой подталкивает Джо за калитку, а меня тащит к дому.
— Ты чего? Там бабушка!
— Она спит.
— Нет, только не домой! — смеюсь и протестую, барабаня его кулачками по спине. Его мое сопротивление только сильнее заводит.
— Значит, в курятник тебя отнесу, — рычит, стягивая с меня майку. В итоге падаем на траву, где-то по дороге к бане. И все что происходит дальше сливается в одно сплошное помешательство. Одно чувство, одно желание и одно счастье. Бесконечное, как небо. Красивое и чарующее. Только для нас двоих. Этот момент, который никогда больше не повторится.
Лежу на его груди. Пятки щекочет трава, а сверчки поют свои ночные песни, создавая нам фантастическую романтику. Рос заботливо подстелил для нас пиджак на землю, чтобы было помягче.
— Не сердишься? — играет с моими волосами.
— Уже нет, — хихикаю. Мне так хорошо, что не описать. И я совершенно ни о чем не жалею. Кажется, наконец-то я нашла своего единственного. Навсегда.
Люблю. А он пока признался мне в чувствах только «делом». А заветных слов я так и не услышала.
— О чем думаешь? — замечает мой вздох и напрягается.
— Ты так мне и не сказал…
— Про работу? Долгая история. Меня впутали в интриги и разборки… но, кажется, я почти придумал как все провернуть. Да и адвокат у меня отличный. Взялся за дело. А поработать есть над чем.
— Правда? — я рада, но энтузиазма в голосе не прибавляется. Ростик совершенно не понимает перемены моего настроения.
— Да. Так что… думаю, у нас есть шанс.
— Это хорошо, — отвожу взгляд.
— Лик, ну в чем дело? — встает на локоть, заглядывая в глаза. — Это из-за Славы? Чувствуешь себя виноватой перед ним?
— Чего?! — на этот раз привстаю я. По коже мурашки. Внезапно становится холодно.
— Ты его тоже… любишь?
Воцаряется тишина. Вспоминаю бабушкины слова, сопоставляю его поступки. И наконец, понимаю.
— Значит, ты решил, что мы с ним пара?
— Мне так доложили в больнице.
— Ясно, — выдавливаю.
— Только скажи мне правду, пожалуйста.
— Уже сказала. У меня нет никого кроме тебя. Слава лишь друг. Тот, кому я сочувствую и очень хочу помочь. Спасибо тебе за деньги. Эта сумма действительно спасет ему жизнь. Хотя что я говорю? Вам нужно будет познакомиться. Уверена он сам скажет тебе огромное спасибо.
Рос смотрит на меня пронзительным взглядом. А потом опять начинает целовать. С новой силой, еще горячее.
Но на этот раз я его отталкиваю.
— В чем дело?
— Ты получил ответы на свои вопросы?
— Да, — кивает.
— Получил меня?
— Да… но мало. Хочу еще. До рассвета далеко… Вся ночь впереди, — продолжает настойчиво располагать меня к себе, умело лаская.
— А вот я не получила, — последняя фраза выходит неубедительной. Все сложнее противиться тому, кто знает, чего хочет добиться.
— Что тебе нужно? Я думал ты…
— Хочу знать, насколько у тебя ко мне серьезно! — не выдерживаю и вырываюсь. Обхватываю плечи руками, закрываюсь от него. Надуваю губы.
— Разве не понятно? Иди сюда, сейчас еще продемонстрирую… и ни один раз, — манит хитрый искуситель.
— Хватит делать вид, что не понимаешь!
Сафин замирает, задумчиво глядя на руку с кольцом.
— Вообще-то, я подозревал, что у нас все очень серьезно. Так, что серьезнее некуда. Но если ты хочешь чего-то особенного, и считаешь произошедшее фиктивной глупостью, то давай поступим так.
Ростик делает серьезное лицо, срывает длинную травинку и, прикрывшись рубашкой, встает на одно колено. Здесь же, среди бабушкиного огорода. Меня разбирает смех и в то же время я так тронута, что не знаю, как реагировать.
— Гликерия Воронцова, вы станете моей официальной женой? С настоящей свадьбой, некрадеными кольцами и маршем Мендельсона? — берет мою руку и поверх маминого обручального завязывает травинку.
— Это ты называешь кольцом? — расплываюсь в улыбке.
— Это я зову любовью. Так что, выйдешь за меня? Второй раз? Спрашиваю при свидетелях.
— Каких? — вздрагиваю и оглядываюсь.
— Соглашайся, он же любит тебя, — Рос срывает огурец с грядки и писклявым голосом изображает его речь. На этот раз уже не могу сдержаться. Смеюсь в голос.
— Нет, — делаю паузу, ожидая, как поднимутся брови мужчины мечты. А затем сама толкаю его на траву и залезаю сверху.
— Почему нет?
— Мы уже женаты и этого достаточно. Ты самый лучший муж на свете.
Под утро мы уставшие, но счастливые, перебираемся в дом. Бабушка и Джо храпят на разные лады. Значит, мы никого не разбудили.
— Думаешь, Людмила Васильевна простит меня? — шепотом спрашивает Ростик, прижимая меня к себе, чтобы согреть.
— Она уже простила. Уверена, бабушка будет рада тебя видеть.
И действительно. Она со слезами на глазах воспринимает новость о том, что мы помирились.
Обнимает нас по очереди, целует, благословляет. Выпивает рюмашку настойки за счастье молодых и печет нам самые вкусные блинчики. И в этот день нет ничего, что могло бы испортить наше приподнятое настроение. Даже новость о том, что пора возвращаться в Москву.
— Может быть, оставите мне его? — с надеждой спрашивает бабушка, косясь на мопса.
