Глава 45
Признаваться в этом почему-то стыдно. Мне казалось, я такая взрослая. Дерзкая и крутая, что должна была уже давно освоить азы любви и лишиться бесполезной преграды на пути к взрослой жизни.
Но отношения меня не интересовали. Тем более юноши моего возраста с их влажными поцелуями не особо отвечали моим потребностям. И не вызывали желания.
Хорошо, что в комнате темно. Хотя от меня исходит такая волна жара, что Шамилю и без света очевидно моё состояние.
— Какая тебе разница? Ты что, мой гинеколог? — пробую выбраться из его хватки.
Смотрит на меня молча. Вновь разглядывает. Изучает.
— Никакая.
Я вижу, как изгибаются его губы, но понятия не имею, что отражается в его глазах. Что это за эмоция?
Убирает руку с моей промежности, но тут же перемещает на ягодицы. Вслед за своими движениями подтягивает вверх ткань рубашки, оголяя зад, и сжимает меня за талию, теснее привлекая к себе, заставляя распластаться у него на груди.
Ничего не понимаю. Лишь ощущаю, как он проводит носом по моей шее, втягивая мой запах. Касается губами кожи, вызывая дрожь. Трепет. Со стоном выдыхаю, не контролируя себя.
Мне хочется продолжения. И вместе с тем секс пугает меня. Но самое главное — он пьян. Нет. Мне точно не нравится идея стать для него забавой на одну ночь. Да и не факт, что он вспомнит этот разговор. Вспомнит всё, что сейчас между нами творится. Потерять девственность с тем, у кого весь процесс сотрётся из памяти, вовсе не верх моих мечтаний.
— Остановись, — прошу жалобно. Сама себе бы не поверила, что желаю завершения. Настолько моя просьба неправдоподобно звучит.
— Нет, — отрывается от меня и опускает на перину.
Смотреть на него с нового ракурса оказывается очень тревожно. Когда кто-то такой мощный и сильный нависает над тобой, понимаешь вдруг всю свою слабость. Беззащитность.
— Шамиль, — с судорожным вздохом произношу, чувствуя, как его пальцы касаются внутренней поверхности бедра, устремляясь вверх.
Второй рукой он упирается в матрас рядом с моим плечом, оставаясь в прежнем положении, не отрывая взгляда от моего лица.
Рот Шамиля становится мягче, и я впервые вижу такую улыбку. Чувственную, лишённую привычной издёвки.
— Мне нравится, как ты произносишь моё имя, но я хочу услышать, как ты стонешь.
Его слова заставляют меня в очередной раз покраснеть. Потому что я знаю, что сейчас он не шутит. И я не имею возможности остро кольнуть его в ответ, потому что расплавляюсь от его близости. Таю.
Шамиль оставляет дорожку поцелуев на моей шее и добирается рукой до горячей, изнывающей от желания точки.
Пальцы накрывают клитор опытным движением. Он знает, как доставить удовольствие. Делал это уже сотни, если не тысячи раз. И я, несмотря на безотчётную ревность, вздрагиваю, сгибаю колени и раскрываю бёдра, поджимая пальцы на ногах. Хотя мне хочется отстраниться от него. Прогнать.
Я упираюсь в его плечи, сжимаю рубашку и сама не понимаю, отталкиваю или притягиваю ближе.
Шамиль гладит, ласкает, чувствуя мои эмоции как свои. Глотая мои стоны. Точно зная, когда стоит переместиться на другие части тела, чтобы снизить напряжение. И вновь возвращаясь к пульсирующей горошине, запуская новые обороты моего возбуждения. К половым губам, налитым кровью.
Прикусывает сосок под тканью майки, оттягивает, причиняя боль, смешанную с острым и грешным удовольствием.
Мне хочется, чтобы он вошёл в меня, наполнил собой, и я пугаюсь, слыша, как эти мысли срываются с губ, разносясь по комнате. Он накрывает мои губы своими, останавливая мольбу. Словно ему невыносимо её слышать. Принимаясь трахать меня языком. Так, как я никогда не целовалась. Слишком порочно, слишком интимно.
И мне нравится то, как он это делает. Как сминает мой рот, как прикусывает губы. Как всасывает мой язык, сводя с ума.
Обнимаю его за шею обеими руками, зажмуриваясь от полноты ощущений. И чувствую, как дрожь проходит по телу, как распространяется от клитора, напитывая каждую мою клеточку теплом и светом. Мышцы сокращаются и через несколько секунд расслабляются. И мне кажется, я парю в невесомости. Не ощущая ничего вокруг. Только блаженную негу. Сладкое удовольствие.
Руки сами собой размыкаются, я отпускаю его, охваченная слабостью. Прикрывая веки.
В какой-то момент становится холодно и одиноко без горячего тела Шамиля.
— Спи, Маугли, — выдыхает хрипло, целуя в щеку. Почти невинно, если вычеркнуть всё, что недавно произошло.
Сил разлепить ресницы не находится. Я подтягиваю к себе коленки, укутанная в одеяло, и отрубаюсь.
Глава 46
Не помню уже те времена, когда так крепко спала. Прогнанный Шамилем кошмар больше не возвращался. И я проснулась выспавшаяся и полная сил. Только мышцы тянуло от непривычной нагрузки. И не понять, это после побега из жуткого дома Вуйчика или во всём виноваты ночные ласки.
Вспомнила и тут же уткнулась со стоном лицом в подушку.
Резко распахнула глаза, озираясь по сторонам. Но в комнате никого. Вторая половина кровати заправлена и чуть примята. Но никаких доказательств, что кто-то спал рядом, не имелось.
И где он, чёрт возьми?
Стопы ныли, и я, морщась засунув ноги в домашние тапочки, поплелась в ванную. Видок у меня был ещё тот.
Попробовала привести себя в порядок, но в ванной комнате не имелось никаких женских штучек. Видимо, Ямадаев не позволял ни своей девушке, ни другим подружкам метить косметикой территорию.
Выйдя в просторную гостиную, совмещённую с кухней, я обнаружила там женщину в форменной одежде, стоявшую ко мне спиной. Замерла на месте, наблюдая, как она готовит что-то ароматное.
Ощутив постороннее присутствие, женщина обернулась. Я почему-то ожидала оценивающего, осуждающего взгляда, но его не последовало. Она улыбнулась вполне дружелюбно. Видно, ей хорошо платят за такое выражение лица. Уверена, она напяливает эту маску для всех любовниц Хозяина.
— Доброе утро, господин Ямадаев приказал, чтобы я вас накормила. Надеюсь, не ошиблась с выбором, — произносит, вытирая руки о полотенце.
— Доброе утро, — сконфуженно здороваюсь.
Давно мне никто не готовил.
Я оценила её кухню, отщипнула от каждого блюда по кусочку. Желудок уже забыл, что такое плотно питаться. Хотя по моей заднице так сразу и не скажешь.
— А где господин Ямадаев? — произнести его имя в свете дня при постороннем человеке показалось неуместным. Странным.
— Он просил передать, чтобы вы оставались здесь. Он вернётся через несколько дней.
Что за манера бросать меня после каждой близости? Или ему требуется время, чтобы прийти в себя?
— Оставалась здесь? — недоуменно переспрашиваю, склоняя голову и сводя брови на переносице.
— Да, — кивает она, — вам нельзя покидать его апартаменты, пока он не вернётся.
— Что за дичь? — резко поднимаюсь, опрокидывая стул.
Женщина, не пошевелив и бровью, обошла меня и поставила стул на место. Будто сама я не в состоянии поднять его.
— Он предупредил, что вы можете быть несдержанны в своих порывах. За дверью охрана. Поверьте, не стоит пытаться нарушить приказ господина Ямадаева.
Несдержанная, значит…
Я злилась. Чертовски злилась. Но Шамиля не имелось рядом, чтобы эта злость нашла выход.
Несколько дней я провела в заточении.
Инга, так звали эту женщину, оказалась его горничной. Да уж. Я проигрывала ей по всем фронтам в плане готовки и уборки. Неудивительно, что он счёл меня достойной лишь должности посудомойки. Слишком высокая планка. Он не ошибся в моих кулинарных способностях.
Она приходила каждый день, готовила изысканные яства и оставляла меня в компании интернета и книг.
В первый день меня навестил уже знакомый доктор. Оставил лечебные мази, взял анализы и так же молча ушёл.
Пару раз удалось выцыганить сотовый и позвонить маме. Кажется, она в порядке. Правда, обо мне и не вспоминала, похоже…
