наблюдаю за сыном. Малыш сидит в кресле, слюнявя большой палец левой ноги.
– Влада! – охаю в панике. – Ты только посмотри. У него нога во рту.
В пол шага оказываюсь рядом с сыном.
– Нельзя, мой хороший, – вытаскиваю ступню из маленького ротика. Сашулька смотрит на меня недоверчиво и снова предпринимает попытку облизать ногу.
– Его наверное, нужно показать врачу. Мало ли… Вдруг отравится…
Вытирая слезы, Влада смотрит на меня внимательно. А затем начинает смеяться.
– Градов, ты такой смешной, когда паникуешь…
Немного не понимаю охватившего внезапно веселья. Санек тоже радостно лепечет, радуясь вслед за матерью.
Один я растерянно смотрю на Владу.
– Может, вызвать Игоря. Пусть осмотрит ребенка, – подхватываю сына на руки. Напряженно всматриваюсь в маленькое довольное личико.
– Зачем? – смеется Влада, обнимая меня и сына.
– Он наглотался грязи. А там микробы. Инфекция, – строго смотрю на любимую.
– Носки чистые, Слава, – объясняет мне как несмышленышу она. – Сашулька по полу не ходит.
– И то правда, – выдыхаю, успокаиваясь.
И усевшись вместе с сыном на диван, хлопаю ладонью по велюровой оббивке.
– Иди ко мне, – прошу, давя взглядом. А сам загадываю мысленно. Если придет и сядет рядом, то мы скоро поженимся. А если…
И сам себя обрываю, когда Влада садится на стул напротив.
«Мы в любом случае поженимся!»
– Давай поговорим о моей мелодии, – предлагает она нерешительно. – Будет обидно, если Измайлов или кто-то другой выдаст ее за свою…
– Кстати, – морщусь как от зубной боли. И вытянув из кармана сотовый, пишу поручение юристам.
«Снимите с него стружку, если будет выделываться», – приписываю в конце.
И отправив сообщение, с улыбкой наблюдаю за Владой. Она глядит на меня настороженно. Будто чего-то опасается.
Блин, да что же это такое! Любимая меня боится. Как и когда я так умудрился облажаться?
– Хочешь в Крокусе твой концерт устроим? – усаживаю сына на плечи. Вцепившись мне в волосы обеими ручонками, тот радостно хохочет.
– Не доросла я еще, – печально вздыхает Влада. – Марк говорил, что Измайлов может помочь…
– Эдичка может только затащить в койку. Если вспомнит, что там делать, – усмехаюсь недовольно.
– Слава, – снова покрывается пунцовым румянцем Влада. – Я бы никогда…
– Да знаю я, – отмахиваюсь нетерпеливо и добавляю совершенно с деланным равнодушием. – А хочешь, обратимся к Пластовскому? Он мне не откажет…
– К самому Никите Пластовскому? – охает Влада. – Правда?
– А в чем проблема, малыш? – ликую внутренне. Моя девочка уже заглотила наживку осталось только подсечь.
– Ты с ним знаком? – интересуется требовательно.
– Конечно, – киваю утвердительно. – Это же мой любимый певец. Думаю, вы подружитесь…
Одной рукой листаю в телефоне контакты, а сам изредка кошусь на Владу. Моя девочка все еще не может поверить в свалившееся на нее счастье. А я рад угодить.
– Ты думаешь, он согласится?
– А куда ему деваться? – усмехаюсь довольно и мысленно подсчитываю во сколько мне обойдется Владкино творчество. Пусть!
Если моя девочка хочет славы…
Звучит двусмысленно! Но Славы в квадрате ей не избежать. Может поставить условие?
Нет! Никаких условий. Пусть просто будет рядом. Жить вместе. Радоваться нехитрым вещам. Утреннему сексу, рассвету, первому слову ребенка. Разве много для счастья надо? Лишь только немного замедлить бег. Оглянуться по сторонам…
– Выходи за меня! – прошу в порыве чувств. Ни одной женщине в мире я еще не дела предложения.
– Не торопись, пожалуйста, – мотает головой Влада. – Мне очень сложно принять тебя…
– Но ты же простила? – допытываюсь настойчиво. В висках набатом бьют молотки.
«Нахрапом взять не получится. Придется напрячься», – усмехается внутренний голос с маменькиными интонациями.
– Простила и зла не держу, – честно признается Влада.
– Вот и хорошо, – перехватываю инициативу, словно боюсь неминуемого отказа. Пока слова не произнесены, все не так страшно. Нет приговора, нет наказания. Все еще можно исправить.
Но стоит лишь подвести черту, как мир несется в тартарары. И надежды бьются о возведенные скалы обид и недоверия, и мечты растворяются в туманной дымке обмана.
– Тогда летим в Москву. Покажем твою песню Никите. Даю зуб, через месяц она будет на первых местах во всех чартах, – решительно поднимаюсь с места. Передаю ребенка Владе. – Два часа на сборы.
– А зуб какой? Винирный? – ехидно поддевает она, принимая сына. – Так нечестно, Слава. Если что-то пойдет не так, ты себе новый вкрутишь.
Влада
– Сашульке спать пора, – деловито смотрю на часы. Выбегаю из комнаты, стараясь хоть на минуту оказаться наедине. Подальше от рук Ростислава. Любое прикосновение сводит с ума. А о поцелуях и говорить нечего!
Плавлюсь от них, как дурочка. А нужно сдержаться. Дать отпор.
Открыв воду, сажусь на краешек огромной ванны-джакузи. Кидаю игрушки в белоснежную чашу. Бездумно смотрю на уточку, плавающую на мелких прозрачных волнах. И пытаюсь понять, что происходит.
Мысли путаются, а сердце трепыхается от желания и страха.
Невозможно поверить. Неужели существует тот самый тайный враг, который разлучил нас два года назад? Или это выдумки Градова?
Обычно он предельно честен. Но как знать, на что может пойти человек, узнав о сыне?
Голова раскалывается от невероятных версий и новостей. А еще флешка! Кто-то же заминировал ее на ветке? И это уже не пустая угроза.
В комнате Ростислава я оказалась случайно. Может прав его адвокат. И охотятся за самим Градовым? От ужасной мысли мороз пробирает по коже, пронимая до нервных окончаний. Невозможно даже представить, если со Славой что-то случится!
«Ты любишь его! – подает голос здравый смысл. – Не отказывайся от счастья. Слышишь?»
Нет сил. Не оттолкнуть не могу. Не принять. Так и стою как баран на перепутье.
– Ты тут уснула, зайчона? – раздается от двери насмешливый голос Ростислава.
– С чего ты взял? – фыркаю, решительно закрывая воду и разгоняя игрушки в разные стороны. Смаргиваю непрошенные слезы. Прогоняю прочь глупые мысли.
– А кто сейчас будет купаться? – ласково обращаюсь к сыну. Малыш весело смеется и, наклонившись всем телом, стремительно переваливается ко мне в руки к немалому изумлению Градова.
– Еле удержал, – охает он. И растерянно чешет макушку. – С детьми сложно! Даже не думал…
Раздев Сашульку, опускаю его в ванну. Сын радостно кричит и прыгает в воде. Бьет ручонками по игрушкам.
– Он так купается? – охает Градов, устраиваясь на коленях перед ванной. Во все глаза смотрит на сына. А с расслабленного лица не сходит довольная улыбка.
Это и есть настоящий Слава. Именно таким я его знала два года назад.
– Плавает, – отвечаю уклончиво. Не таясь любуюсь Сашулькой и его отцом. И чувствую себя абсолютно счастливой.
Куда-то прочь уходят страх и тревога. А сердце затопляет любовь.
– Мама-ма, – тянет
