Глистогонные. Помнишь, мы покупали псу? Так вот бабуля вычитала на упаковке, что те вполне себе человечьи. Еле отговорила ее растолочь тебе пару таблеток.
– Ты что… ты пытаешься мне заговорить зубы, да?
– Ни в коем случае. Я вообще не понимаю, почему ты так рассвирепел. Где твое хорошее воспитание? Это же твоя мать!
– И что? Зачем ее сразу в дом тащить? Только не говори, что ты пригласила ее остаться.
– Именно это я и сделала. Может, тебе она и не нужна, а моим детям, знаешь ли, бабушка не помешает.
– Каким детям? – замирает Арсений.
– Тем, что у нас когда-нибудь родятся. Я человек занятой. Мне нужны помощники. И чем больше их будет – тем лучше.
– Да я ей даже нашего пса не доверю! Не то что наших детей.
– Ну, знаешь ли. У меня в вопросе наших малюток тоже есть право голоса. И я как мать заявляю, что Марьяна Львовна останется здесь!
– Для чего?!
– Для налаживания отношений. Знаешь ли, когда в семье напряжение, дети это очень хорошо чувствуют.
– Но у нас нет детей! – орет Брагин.
– А я тебе про что?! Надо решить этот вопрос, пока те не появились.
Брагин потом еще долго ходит за Маней хвостиком, и так ее касаясь, и эдак… Браге надо убедиться, что она не беременна. А то ведь пойми, уж не всерьез ли она часом про детей запела.
– Ты точно не беременна?
Маня закатывает глаза:
– Мы предохранялись. Помнишь? Потри вот это на терке.
Арс берет сыр и машинально начинает тереть, прежде чем вспоминает, что вообще-то не умеет этого делать. И чиркает по пальцу.
– Ай!
– О господи! Дай сюда. Больно? – Маня обхватывает его пострадавший палец губами. Вся такая до жути деловитая. Как взрослая прямо. То есть, конечно, она и есть взрослая, но он взрослее. Сильно… И может, в этом-то все и дело, но с тех пор как Марфа заговорила про детей, Арс только об этих самых детях и думает. Маня же в этом плане больше расслаблена. Мане всего двадцать пять. У нее впереди еще куча времени. У нее карьера и абсолютное нежелание с ней расставаться. Хотя, чего уж, она не может не понимать, что предохраняются они не всегда… как бы это сказать? Качественно. Да, наверное, так. Противозачаточные Марфа принимать не стала, от презервативов с ней Арс отказался еще в самом начале, а контрацептивы местного действия… короче, далеко не каждый раз они к ним успевают прибегнуть. Иногда все происходит слишком спонтанно. И события развиваются так быстро, что до таблеток просто не доходит черед. Вот, например, как вчера. Когда Манюня случайно разбудила Брагу, ткнувшись попкой ему в пах. К моменту, когда Манюня и сама проснулась, тот уже был в ней. Большой, горячий и до чертей возбужденный.
– Арс… Ну мне же рано вставать… – каждое слово, прерываясь, на выдохе.
– Я быстренько.
Одну ее ножку себе на бедро, руку просунуть под голову, чтобы удобнее ласкать сосок, вынырнувший из-под шелка сорочки на тонких лямках, а второй рукой – поглаживать скользкий гребешок клитора. В позе, когда нога Марфы отведена на его бедро, она так замечательно открыта, что этим ласкам ничего не мешает. Кончает Маня быстро. Зажимает его внутри – не пошевелиться. Но этого и не надо. Она до того ожесточенно пульсирует, что Брага заканчивает буквально следом. В последний момент с рыком выйдя из нее и вплеснувшись на попку.
– Тш! Там мама, – задыхаясь, напоминает Маня.
– Плевать, – Брага ладонью растирает влажное по ее ягодицам и губами прихватывает нежную кожу на шее. Надежный ли это способ контрацепции? Конечно же, нет.
Брага поправляет привставший от воспоминаний и Марфиных губ на его пальце член.
– Прерванный акт – не самый надежный способ предохранения. Уж ты-то должна это знать.
– Ну, пока нас проносило. Дай-ка я сама все сделаю. – Марфа отбирает из рук Арса терку. Отличную такую, как и все в его доме. Острую.
– А если не пронесет?
– Тогда и будем решать проблемы. – Осторожно натирает сыр. Где-то там, в глубине дома, бродит домработница. Да не одна. Но чем дальше, тем чаще Марфа сама готовит им завтрак.
– Что значит – решать? – сощуривается Арс и даже за руку Манюню хватает. Ту самую, в которой у нее терка. – Только не говори, что ты захочешь избавиться…
– Ты совсем?! – ее глаза расширяются на пол-лица. Маня тычет Арсу кулачком под ребра.
– Ну, извини. Просто твои слова прозвучали довольно двусмысленно, согласись.
– Дурак! – Марфа обиженно поджимает губы. Откладывает терку. Присыпает запеканку сыром и с грохотом отправляет форму в духовку.
– Ты сама виновата. Не надо было говорить, что я никуда не гожусь.
– Ты?!
– Ну, ладно, не я, моя сперма. Но это не очень-то меняет дело.
Марфа глядит на Брагу, приоткрыв губы, явно уже забыв тот давний разговор. А он злопамятный. Он все-все помнит.
– После этого я сказала, что хочу, чтобы у наших детей была бабушка, – мягко замечает Маня и смотрит на него ласково, как… на дурочка. – Разве это не подразумевает само собой, что мое мнение э-э-э…
– Касательно качества моей спермы?
– Да. Касательно этого… изменилось? – ну вот, а теперь ее губы дрожат. Смешно ей, видите ли! А Брага и рад бы тоже поржать над чем-нибудь эдаким, но стоит ему представить Маню с животиком, а хоть бы и на этой же кухне, и… в общем, ему совсем не до смеха становится. В груди щемит, в носу колет, и такое ощущение, что вместо крови по венам разливается концентрат из такой дикой смеси чувств, что его буквально разрывает на части.
– Хм… Ну, я вообще-то про то, что за этим нужно следить более внимательно. Это же надо будет все менять.
– Что менять?
– Ну, не знаю. Избавляться от вредных привычек!
– У меня их нет, – Маня воинственно подпирает бока, уж было решив, что Арсений не упустит возможности с ней поспорить. А тот берет и соглашается с Маней. Но как!
– Твои проблемы с алкоголем точно остались в прошлом, не спорю. Во многом, конечно, благодаря мне.
– Мои проблемы?! – Марфа оглядывается, хватает
