слова, Арон. Я правда, серьезно думаю над этим.
— Повтори еще раз.
— Что? — вопросительно смотрю на него, не улавливая смысл просьбы.
— Мое имя… произнеси его.
— Арон…
— Еще раз.
— Арон, — улыбаюсь.
— Хочу тебя!
— Ты же знаешь, что нельзя.
— Знаю, но это ничего не меняет. Ты как наваждение. Никогда ни к кому не испытывал подобного. Ты моя брешь. Единственная, кто может мне навредить. Глубоко пробраться под кожу и отравить кровь… — Арон замолкает и хитро добавляет: — Но ты тоже хочешь меня. Я не верил в эту дичь, но встретив тебя я чувствую, что и ты меня хочешь. Признай.
Если уж мы подняли такие откровенные темы и ночь уместно скрывает наши лица, оголяя души, то и ты Арон, слушай правду:
— Могу с уверенностью сказать, что ты перевернул мой мир. Возможно, и не в самую лучшую сторону.
— Ой, ну на хера ты начинаешь? Хорошо же все шло, — отмахивается. Его тон наполнен иронией.
— Но ты подарил мне ребенка… — продолжаю слегка надломанным голосом. В носу начинает зудеть, а в глазах застыли предательские слезы.
— Это ты мне подарила ребенка. Никакую другую женщину я не вижу матерью своих детей.
— Детей? — смахиваю слезы. — Давай пока остановимся на одном.
— Еще чего? — недовольно фыркает парень. — Мне не нужны эгоисты в семье. Хватит дяди Янниса.
Пропускаю мимо ушей его недовольство и издевательство в сторону родного брата, и ложусь на него. Вживаюсь своей грудью в его, а лицо прячу в изгибе шеи.
Арон теряется на несколько секунд, не понимая что ему делать дальше. Потом нерешительно касается пальцами моей спины и начинает гладить вдоль позвоночника.
Я не знаю как объяснить то, что происходит у меня внутри. И вряд ли есть объяснение подобным чувствам.
Представьте, что у вас вместо грудной клетки огромная сквозная дыра. С каждым годом она увеличивается. Разрастается. Достигает критических размеров и в один прекрасный момент ты привыкаешь к этому. Понимаешь, что это твое нормальное состояние.
Ты леденеешь. Черствеешь. Пустеешь. Твой круг общения наполняется такими же «дырявыми» людьми… А потом случается что-то ненормальное. Появляется человек, который полностью собой закрывает это отверстие. Он наполняет тебя, при этом безжалостно ломая каждую кость. Он переделывает тебя. Заполняет, не оставляя зазора для бреши.
Если я для Арона слабое место, брешь… то для меня он — наоборот. Каким-то удивительным способом он возвращает меня к жизни. Я думала, что жила находясь в недо-отношениях с Андреем. Оказалось я оживаю рядом с этими ненормальным мальчишкой. Он подарил мне смысл. Этот смысл живет под моим сердцем.
Я как минимум должна быть благодарна Арону…
Прижимаюсь крепче к парню. Вдыхаю его незнакомый, слегка дикий запах. Парень зарывается пальцами в мои волосы и начинает массировать кожу голову.
— Любишь меня, — довольно заявляет он. — Чувствую это.
— Для тебя это так важно? — выдыхаю ему в шею. — Так важно услышать, что я люблю тебя?
— От тебя — да!
— Я думала, ты не из таких…
— До тебя я тоже так думал. — Арон перемещает руки на мою талию, намекая чтобы я поднялась. — Мне кажется, ты неудобно сидишь. Давай переберемся на кровать.
Прошла неделя. Меня выписали из больницы, убедив меня, что состояние у меня отличное: без патологий и прочих отклонений. Прописали специальные таблетки от токсикоза, от которых меня тошнит еще сильнее. Но я нашла другое лекарство. Действует незамедлительно. В крепких объятиях Арона, я чувствую себя намного легче. Удивительно…
— Не планируешь переезжать? — вопрос Ольги, которая сидит напротив вводит в ступор.
Женщина пришла навестить и составить мне компанию. Или я ей. У Янниса и Арона возникли какие-то непредвиденные обстоятельства, которые требуют срочного решения. Они пропали куда-то на весь день.
Ольга задала этот вопрос таким тоном будто ей что-то известно.
— Что? — пытаюсь взять себя в руки, но голос все равно звучит растерянным.
— Ну у тебя же однокомнатная по сути. Я просто привыкла к огромной площади нашей квартиры и в твоей мне, кажется, развернуться негде. А когда появится малыш…
— Тебе что-то известно? — смотрю на нее. Прищуриваюсь. — Как давно вы с Ароном лучшие подружки?
— Перестали ими быть, как только ты появилась в его жизни! — недовольно хмурит бровки. — Но это же Арон. За все время пока мы с ним знакомы, я успела его хорошенько выучить. Он уже давно должен был сгрести тебя в охапку и увезти на свою территорию.
Ее фразочка показалось мне двусмысленной и прошлой, но я зацепилась за другое. Я вот все никак не разгадаю Арона. Он по-прежнему для меня закрытая книга. Такой простой и сложный одновременно.
Ему нравится мой обыкновенный суп с лапшой и домашний уют, и в то же время он способен убить не моргнув и глазом.
— Я никогда не воспринимала его всерьез, скажу честно!
Мне бы не очень хотелось откровенничать с Ольгой на подобные темы, но с кем как ни с ней? Она как никто хорошо знает изнутри семью Адамиди.
— Зря! Арон достойный кандидат.
— Так почему же ты живешь с Яннисом? Со старшим братом познакомилась раньше? — ухмыляюсь, складывая руки на груди.
Серьезно! У них и разница не такая большая. Возможно Арон бы ей подошел больше.
— Арон хороший малый. Добрый. С огромным сердцем. Но он не симпатичен мне. Рядом с ним нужно постоянно держать себя в руках. Его доброе сердце за секунду может поглотить никому не известная тьма и все… эти эмоциональные качели не для меня. Мне больше привычно холодный самоконтроль Янниса.
— Забавно, но ты меня упорно толкаешь к нестабильному Арону.
— Ты делаешь его лучше, а он делает тебя живой. Несмотря на тяжелый токсикоз, у тебя святятся глаза. — Подытоживает женщина.
Поворачиваю голову к окну, где черная гладь стекла делает из него зеркальную поверхность. Там и правда виднеются два огонька. Они исходят от меня. От моих глаз.
За окном уже темно, а наших мужчин еще нет. Наших… это так уместно и непринуждённо звучит.
— Где их носит? — будто бы читая мои мысли, Ольга пододвигает к себе телефон и смотрит на часы. — Половина девятого уже.
— Яннис тебе не сказал, куда они едут?
— Нет, но я догадываюсь. — Ольга блокирует телефон и переводит взгляд к окну. — Яннис настоятельно рекомендовал Арону полюбовно разобраться со следователем.
Полюбовно? Ну, тогда Арон его не послушал. Ведь горячее пламя, пожирающее кузов автомобиля Степана Флорова в ряд ли можно было назвать пламенем любви. Это совсем неполюбовное решение проблем.
Удивляюсь сама себе. Почему я так спокойно отношусь к информации,
