– Милен, я понимаю, что ты моя старшая сестра, и это твоя святая обязанность поучать меня, только знаешь что? Думаешь, я не знаю, что вы со Стасом друг другу все рассказывали, всем делились, только разве это вас спасло?
Милена побледнела и отвернулась.
– Знаешь, в нашем с ним варианте не спасло бы ничего. – И Милена быстро ушла с кухни.
– Вот я идиотка, – прошептала Катя.
– Тут, подруга, не поспоришь. Кто тебя за язык-то тянул? Они все еще общаются? – спросила Марина.
– Да, насколько знаю. Переписываются. И он ей звонил.
– Вот чего он от неё не отстанет? Неужели, не понимает, как душу травит? – Марина стукнула ладонью по столу.
– Милена и сама не хочет. Говорит, что он ей нужен. Как друг.
– Ну, прям кругом у нашей Миленки одни друзья. Нет бы уже мужик нормальный нашелся и вправил ей мозги.
– И как же это?
– А так, что залюбил до такой степени, чтоб обо всем на свете забыла. И замуж сразу потащил.
– Это ты свои фантазии мне сейчас рассказываешь? – усмехнулась Катя.
– Ну да, – неожиданно грустно вздохнула Марина. – А то были мы три подруги не разлей вода. А теперь? У тебя Олежек твой. У Милены вон тоже от мужиков проходу нет. И только я одна-одинешенька. Никто меня не любит, никто не приголубит.
– Зато спишь спокойно, никаких тебе страданий.
– Эх, Катька, Катька. Я б уже чуток и пострадала бы. Ладно, пошли спать. Буду эротическим фантазиям во сне предаваться.
Сандро ехал по пустым улицам без всякой цели. Он прождал под дверью несколько часов. Милена так и не вернулась. Это могло означать только одно. Она осталась на ночь у этого татуированного козла. Сандро сжимал руки на руле до хруста. Как же ему сейчас хотелось врезаться кулаком в его смазливую рожу раз за разом. Чтобы стереть наглую ухмылочку победителя, что сейчас так и стояла перед глазами Сандро.
Ну да, сейчас ублюдок может праздновать победу. Милена с ним, неизвестно где, а Сандро катит по улицам, все равно куда, и не может избавиться от картины того, как другой мужчина касается белоснежной кожи Милены. Другой целует её губы и смотрит, захлебываясь от наслаждения, на её обнаженную грудь. Стон, переросший в глухое рычание, вырвался из груди Сандро, когда видение двух обнаженных, переплетенных тел, двигающихся в одном первобытном ритме, обожгло его мозг. Нет! НЕТ! Милена его!
Она часть его самого, та самая главная часть, жить без которой он больше не может. Просто отказывается! Отступить и отдать её другому – все равно что добровольно отказаться от возможности дышать. И даже если сегодня она с другим, то только потому, что он сам, как тупой идиот, толкнул её в объятья другого мужчины. Сандро найдет способ вернуть её. Плевать на прошлое, плевать на все на свете! Он должен найти слова, чтобы она поверила, что для него это больше ничего не значит. Это просто тени, которые рассеиваются, стоит только зажечь яркий свет. А то, что сейчас пылает у него внутри, ярче чем сверхновая! Сандро решительно крутанул руль и повернул опять к дому Милены. Пусть даже ему придется сидеть там целую вечность – он её дождется.
Подъехав к дому Милены, он посмотрел в темные окна. Его грыз вопрос: могла ли она вернуться, пока его не было. И мысленно он уже несся наверх, перепрыгивая через три ступеньки, и нажимал на дверной звонок в надежде увидеть родное заспанное лицо. Она бы опять обругала его, наговорила, какой он никчемный придурок и кобель, а он бы стоял и слушал, глядя в эти невыносимые зеленые глаза и мечтая закрыть ей рот поцелуем. Но пока это невозможно.
Сандро откинулся, опуская спинку водительского сидения. Он будет здесь, когда она появится. Неважно, придет ли она домой откуда-то или выйдет утром из подъезда. Он все равно будет здесь. Будет ждать, сколько потребуется. Это ожидание будет словно его покаянием. Наказанием за глупость и трусость, которые оттолкнули от него любимую женщину. Сандро повернул голову в сторону подъезда и уставился воспаленными, усталыми глазами на двери так пристально, словно они были вратами в рай. Шли часы, и он и сам не заметил, когда отключился.
В его сне, необычайно реальном и ярком, Милена вышла к нему из тех самых дверей со странной умиротворенной улыбкой. Он видел по её глазам, что она больше не зла на него, и от этого ему хотелось взлететь и больше никогда не касаться земли. Она подошла к нему и по-хозяйски запустила пальцы в его волосы. Сандро готов был заурчать, как кот, от этого простого прикосновения. Её запах наполнил его мозг, каждую его клетку, опять устраивая там жуткий сквозняк, уносящий с собой все мало-мальски разумные мысли. Все, чем наполнялся в этот момент его звенящий от пустоты череп, это все новые и новые картины их близости. Дыхание опять рвало легкие, а пульс пустился в дикую скачку. Тело Милены прижалось к нему, идеально подходя каждым изгибом, будто было сотворено совершенной парой для его собственного. Сандро застонал, погружая лицо в её короткие рыжие волосы. Все его существо, до последней молекулы, впитывало эту женщину, стеная от тоски от долгой разлуки и заходясь в радости от близости…
Странный звук ворвался в его сон, вырывая Милену из его объятий. Сандро яростно зарычал, не желая отпускать, отказываясь просыпаться.
Но упорный стук повторился. Открыв в раздражении глаза, Сандро заме, натолкнувшись на упрямый взгляд зеленых глаз. Перед ним была Милена. Реальная, во плоти. Она стояла у окна его машины и, закусив нижнюю губу, внимательно на него смотрела.
Отмерев, Сандро быстро открыл дверцу и вышел наружу. Ему жутко хотелось прижать Милену к себе, как только что во сне. Сделать так, чтобы между ними больше не было никакого расстояния. Но он опустил уже просто зудящие от желания прикоснуться руки и остался стоять на месте.
– Привет, дебошир, – негромко сказала девушка, и уголок её рта дернулся в намеке на улыбку.
– Привет, Рыжик, – тихо откликнулся Сандро, впитывая глазами мельчайшую деталь её образа.
– Хреново выглядишь. – Милена подняла руку, словно желая прикоснуться к его разбитой губе. – Больно?
Сандро замер, перестав дышать, в ожидании опять почувствовать её пальцы на своей коже. Но рука девушки замерла в паре сантиметров от его лица, дав ему лишь легкий намек на её тепло, и тут же опустилась. Сандро едва смог сдержать разочарованный стон.
– Это ерунда. У меня есть орган, что болит гораздо сильнее. Просто невыносимо, – усмехнулся Сандро.
– Надеюсь, этот орган не из тех, за демонстрацию которого могут забрать в отделение по обвинению в непристойном поведении? – Улыбка Милены уже отчетливей проявилась на её бледных губах.
