с их дочерью. И мнения своего не менял. Но я знаю, что значит любить, а так же знаю, что значит быть нелюбимым. Жизнь по сути так и устроена — один любит, а другой позволяет. Я не спроста так поздно женился. Да, я ценю и уважаю твою маму, но по-настоящему никогда не любил. В моём сердце всегда была другая. Но та девушка сделала свой выбор, а я принял свой. Она обрела своё счастье, но и я на жизнь не жалуюсь. Если бы вернулся назад, то повторил бы всё вновь. Тебе необходимо понять свои чувства к Лике, сынок. Если она окончательно в прошлом, то найди в себе силы простить её и отпустить, если любишь по-прежнему, то подумай что важней — мимолетность страсти, молодость или верная советница и мать твоих детей? Кого из них ты видишь в роли хранительницы очага? Кто будет твоей правой рукой и держать тебя за руку, когда упадешь?
Хотелось видеть в этой роли Лику, но словно обухом по голове возникала Вика. Она никогда не лгала мне, не предавала, стойко терпит все унижения и насмешки. Четко и ровно двигается в ногу со мной. Она будет моей отрадой. Или обузой?! Господи! Откуда взялись эти сомнения?! Ведь я был уверен, как никогда! Слова Саввы сыграли свою роль?! Или поцелуи с Ликой?! До сих пор ощущаю её тело в своих руках, ноги на своих бёдрах, запах цитруса. Цитрус… Кислый, свежий, одуряющий. Держит в напряжении мозг и всю нервную систему…
Долго колесил по городу, не решаясь вернуться к Вике, перекрыть её нежностью ласки Лики. Проигнорировал пару звонков и сообщений от неё. Наконец, чувствуя окончательную усталось, доехал до дома.
Невеста уже спала, свернувшись одиноким клубочком. Разделся, наблюдая за её фигуркой. Тонкие руки покоятся на подушке, длинные чёрные волосы скрывают лицо. Хочу его увидеть. Наклонился и осторожно убрал пряди. Красивая, добрая, милая, просто свет в моём темном и непроглядном тоннеле. И любит, так же сильно и без памяти, как я Лику. Мои чувства растоптали и я, зная, как это больно, не имею права поступать с Викой так же.
— Ты сомневаешься, — вздрогнул от звука голоса. Не спит?! Девушка открыла веки и посмотрела на меня.
— Правильней сказать, боюсь, — слегка улыбнулся уголками губ и погладил по щеке. — Ты всегда знала, что я честен с тобой. И сейчас я боюсь, что не смогу… Не смогу стать твоим. Полюбить тебя.
— Неужели, ты настолько сильно привязан к ней? — горько уронила она и закусила губу, ожидая новой страшной правды.
— У меня только два пути, родная, — ласково посмотрел на неё. — Освободить тебя и продолжить дальше держать оборону перед Ликой, до скончания своих дней, в одиночку. Или же взять твой спасательный круг и, причиняя тебе боль, пытаться стать просто образцовым мужем. Закончится это любовью или нет, я не могу знать.
Вика поднялась и отползла от меня по ложу. Увидел слёзы в отблеске ночника.
— Твоя честность больше всего и губит меня. Да мне больно видеть, как ты смотришь на неё. Знаю, что всё время сравниваешь нас. Я бы сделала, что угодно, чтобы ты забыл её. Что угодно! Я здесь слабое звено… Но я хочу быть рядом до последнего. Потому что, уверена, что не она твоё "цунами". Её огонь сожжет тебя дотла, но не согреет. Если ты по-прежнему готов дать мне шанс спасти тебя, я не задумываясь приму его. Потому что без тебя больше нет смысла в моей жизни.
Тёплая волна потекла по венам. Женщины умеют так любить? Отказаться и вправить ей мозги? Разумно. Но мне тоже не хотелось её отпускать. Как не крути, но за этот период девушка стала моим успокоительным, тем коконом, который, как губка впитывает в себя все переживания, невзгоды, а, взамен, убаюкивает в своих нежных руках, погружая в мирную дрему. Этих минут у меня никогда и ни с кем не было. Тем более с бывшей.
Залез на кровать и, взяв плачущую девушку в охапку, жарко поцеловал. Вытер губами каждую слезинку.
— Я люблю тебя, — пискнула она, вжимаясь в меня и окончательно рассеивая во мне все сомнения и страхи.
Ты — моя! Это осознал совершенно уверенно.
Вика
Бабье лето держалось из последних сил, чтобы подарить нам шанс провести свадьбу в лучах уже осеннего солнца. За окном с утра вовсю щебетали птицы и о чём-то возмущалась крикливая сорока.
Проснулась я в уютной кровати в квартире своей лучшей подруги. Только семь утра, но Таня уже в попыхах бегала по комнате.
— Вставай, лежебока! Давай позавтракаем и начинаем собираться. Лида придёт уже через полчаса делать тебе причёску, — девушка искала, что-то в шкафу, потом выгрузила на туалетный столик весь скоп своей косметики. — Что-то ещё… Лишь бы ничего не забыть…
— Танюш, сегодня не твоя свадьба, — мягко и благодарно улыбнулась девушке. — Регистрация в два часа. Мы успеем.
— После этих слов и начинаются проблемы, — подруга, как заправская организаторша свадебных мероприятий помахала пальцем в воздухе.
— Всё-всё, — покорно подчинилась и перекатилась к краю кровати, намереваясь встать. Но рука зацепилась за телефон. Сообщение в мессенджере: "Сегодня ты станешь моей женой!", смайлик из колечек, поцелуй и цветы. "Жду не дождусь. Люблю тебя!" — настрочила в ответ. Радость и счастье потекли по венам, блаженно улыбнулась, глядя на подругу.
Позавчерашний разговор с Герой, словно расставил все точки. Весь следующий день мужчина был только моим. Помогал докупать то, что забыли, вместе съездили в отель-ресторан, чтобы удостовериться в том, как идёт подготовка, дома собрали чемоданы для свадебного путешествия. Перед моим отъездом к Тане, обнимал и целовал так, что кружилась голова. Я впервые чувствовала рядом не только его тело, но и душу. Даже на работе, столкнувшись с Ликой, он впервые спокойно и без злости поздоровался с ней и, продолжая крепко обнимать меня, прошёл мимо. Ничто не портило его настроения и не раздражало, он словно был, наконец, счастлив и удовлетворён…
Притормозил машину возле невзрачной вывески "Закусочная". Улица была наполнена пешеходами, недалеко автобусная остановка и парковка. Через дорогу элитные магазинчики, салон красоты и аптека.
— Ты проголодался? — удивленно спросила я, оценивая захолустье, которое никак не соответствало улице. Скорее, портило её. Сюда что-нибудь по-элитней нужно. Кофейню, бар, барбершоп.
— Я хочу тебе кое-что показать, — мужчина загадочно улыбнулся. — Пошли.
Мы вышли на улицу и направились в закусочную. Надпись на двери вернула меня назад.
— Оно закрыто, — пожала плечами.
— Не для нас, —
