час? Тебя прихлопнут без разбора и на месте за убийство вне ринга.
— Но вы же пасли моё пробуждение… Зачем, кстати? — ударил не в бровь, а в глаз.
Красотка хмуро подбоченилась, потом сжалась в своё существо, а после изобразила безразличие.
— Слежу за своими вложениями. Я дала тебе тогда шанс, и ты неплохо зарекомендовал себя. Поэтому физическое состояние бойцов мне так же важно. Тебе отрезали палец. Подло и хладнокровно. Кто?
Молча исподлобья уставился на неё.
— Благодарю Вас, но нет. Я сам разберусь.
— Дурак! — сердито бросила девушка и, сцепив руки под грудью, стремительно ушла.
Во мне это вызвало лишь одну эмоцию — умиление. Кристина хоть и пыталась казаться стервой, но в душе болела за каждого… Или только за меня? Нет, не выдумывай!
В медкабинете появилась Тася. Увидев меня в сознании, облегчённо выдохнула и, заплакав, кинулась на шею:
— Макс, я не знаю, как отблагодарить тебя… Ты спас его! Я чуть с ума не сошла, когда Андрей рассказал мне. Спасибо, спасибо тебе огромное, — мощный поцелуй в щёку и удушающие объятия.
Стало неловко от этих благодарных и возвышенных речей. Нет, я рад, что Атом смог избежать смерти… пока. Но чувство унижения и тихой злобы зижделось внутри, выедая дюйм за дюймом. Пёс не только унизил меня перед конвоем и неспавшими в тот момент оппонентами по рингу, но и лишил частички тела. Мизерной, но, блядь, моей! Дай бог добраться до тебя, и лишу кой-чего посущественней, падла!
— Долго я тут? — слегка привстал.
Браслет натянулся и больная рука тут же дала знать о себе. Зашипел и матюкнулся.
— Почти неделю, — Настя мигом смахнула слезинки предательские выбежавшие из глаз. Сделал вид, что не заметил.
— Так долго?!
— Ты перетянул жгут и отрубился. Кровь не циркулировала и рука начала синеть. В рану попала инфекция, но, к счастью, антибиотики подействовали. Сепсис не успел развиться, — девушка одела манджету тонометра на здоровую конечность. — Макс, я боялась, что и вовсе придётся ампутировать левую руку. Тут нет сильных антибиотиков. Только обработка ран, швов да вывихов…
— И где взяла? — вопросительно посмотрел на девушку, но тут же понял с чьей подачи моё спасение.
— Кристина… Она все дни тут дежурила. Странная такая. Велела никого сюда не впускать. Доставила такие медикаменты, что никогда здесь не водились. Она явно твой ангел-хранитель тут…
— Ерунду не говори, — хмуро посмотрел на неё. — Я ей для чего-то нужен, раз так вкладывается.
Внутри задребезжали нотки ликования. Может, это и есть мой шанс подобраться к Герасиму ближе? Пусть через его дочь, но всё же. Если она возьмёт меня на поруки и введёт в круг своего папаши, то свобода у меня в кармане, а там и возможность вновь увидеть Валерию и ребёнка.
Как бы ещё сообщить обо всём Гончарову? Связь пропала больше трёх месяцев назад, и приходилось действовал вслепую, надеясь, что затишье прекратиться. Я отчаянно верил в то, что моя миссия важна для них и имеет стратегический статус, а не способ избавится от лишнего груза в моём лице. Для последнего слишком затратно и трудоёмко, а Гончаров и, тем более Батя, не идиоты.
Спустя ещё двое суток общее состояние улучшилось и Тася сообщила о моём возврате обратно в карцер к остальным гладиаторам Герасима.
— Зачем Герасиму это всё? — задал риторический вопрос в пустоту, но Настя меня слышала. — Что за отбор? Какова награда? Зачем держать нас здесь, как собак?
Ответа не будет, потому что его нет. И нет, того, кто в курсе.
Снова в казарму. Отбываю трудовые работы, но главное… Пса почему-то нет среди надзирателей. Странно. Получил повышение за живодёрство?
Атому стало намного лучше. Друг уже мог трудиться на поле и усиленно участвовал в тренировках.
Всё случилось днём, когда драил пол в коридорах тюрьмы. Трое конвоиров просто скрутили и уволокли в конец лагеря.
В комнате, куда меня доставили, жужжали мухи и вентилятор натужно работал над головой.
— Я нашла, — снова голос той, что невольно зиждется в коре головного мозга.
Кристина победно смотрела на меня.
— Зуб за зуб, — и протянула нож рукояткой вперёд.
Зубы и конечности невольно свело, глядя на орудие способное дать свободу и отомщение. Скосил глаза. Вижу до отвращения знакомый субъект — Пёс. Да, девочка — умница, нашла виновника и моего палача. Ненависть потекла по жилам. Казнь. Вернуть ему ту боль. Как всё просто и доступно.
Взглянул на Кристину. Глаза горят кровожадностью. Она ждёт расправы над ним больше, чем я? Вы все здесь мрази, независимо от статуса и пола.
Взял нож в ладони и подошёл к надзирателю. Смотрю в упор. Испуганный и умоляющий взор утоляет раненную душу благоговением. Ему страшно… Он в моей власти. Точней во власти дочери Герасима.
Я взглянул на нож. Чем я буду лучше вас, если пойду на поводу? Убить? Взять зуб за зуб? Я не живодёр, как вы.
— Прости, — Пёс проскулил настолько жалобно, что стало тошно и постыло.
Лишь скривился в презрительном оскале и ударил его наотмашь. Со всей мочи, с горячей ненавистью, с холодным безразличием. Пёс упал. Добавил пару пинков по рёбрам.
Кристина лишь слегка дрогнула веками и плечами, сохраняя невозмутимость.
Выпрямившись, произнёс совершенно твёрдо:
— Опускаться до вашего уровня я не собираюсь.
Отступив на пару шагов, повернулся к Кристине, всучив обратно перо. Девушка лишь усмехнулась:
— Оставаться благородным в этих местах чревато. Если не ты, то потом тебя.
— Как-нибудь разберусь с этим, — буркнул в ответ.
— Отдашь ещё один палец? — фыркнула она.
— Да пошла ты! — скривился я.
Кристина вновь усмехнулась и вдруг достала из-за пазухи своего модного пиджачка пистолет внушительных размеров и совсем не дамский. Не колеблясь, направила в надзирателя и дважды спустила курок в область ног.
Дикий ор боли оглушил помещение, заставив меня поморщится от отвращения, но отчего-то вдруг стало ещё кайфовей. Его боль и правда, как успокоительное для моей раненной души.
Девушка твёрдым шагом прогарцевала к раненному и присела возле него на корточки.
— Этот боец мой! И всё происходящее с ним вне ринга подконтрольно. Усёк, пёсик?
— Да… да… Простите меня, — скулил тот, катаясь и корчась в муках.
Кристина похлопала его по чёлке, как настоящего пса и, перерезав ножом веревки на его запястьях, поднялась. Повернулась ко мне.
— Мой боец? — мазнул красотку презрительным взглядом.
— Ты против? — поравнявшись со мной, девушка убрала пистолет обратно за пазуху.
Невольно выцепил взглядом кобуру и эротичную ложбинку из откровенного декольте.
— Мамочка мне не нужна, — поднял голову вверх, стараясь не смотреть на столь сексуальные формы.
—
