он начал шантажировать меня. И ему было чем меня припугнуть. У него было все: деньги, связи, знакомства. А у меня только упрямство. После долгих споров и скандалов мы сошлись на том, что я оставляю тебя ему, а сама в любой момент могу с тобой видеться.
– Но что-то пошло не так, и ты просто на меня забила.
Я уступила эмоциям. Показала, что и мне все это далось непросто.
– Нет, Лика, – мама схватила меня за руку, но я тут же выдернула её, словно обожглась, – все не так, дочка. Мне предложили хорошую должность в другой стране. Я и сказала тогда тебе почти правду, что уезжаю работать, и папа меня отпускает. Я писала, каждую неделю. Рассказывала о себе, спрашивала про тебя. Только ты не отвечала. Я допускала, что ты обижена. Но у меня не было возможности вырваться. Меня связывали обязательства перед работодателем. Впервые я смогла приехать через пять лет. Я смогла за это время скопить хороший капитал, встала на ноги и верила, что теперь смогу тебя вернуть. Но не нашла вас с отцом.
Её голос прерывался. Она скрывала затрудненное дыхание, покрасневшие глаза прятала за ресницами.
– И что? Ты искала нас десять лет?
Я усмехнулась банальности рассказа. Как в дешевых мыльных сериалах. Выдавливаемые страдания.
– Представь себе. Не переставала. Но нахождение в другой стране делало попытки тщетными. Я даже не уверена, что люди, которым я платила, тебя искали. Но не могла вернуться, в противном случае я бы потеряла все, что так тщательно собирала годами. А недавно я узнала, что Роберт умер. Я стала достаточно независимой, чтобы сорваться с места и самой начать искать. И, как видишь, мне улыбнулась удача.
Мама достала салфетку и аккуратно промокнула уголки глаз.
– Отец умер не месяц назад, мама.
И снова тупая боль пронзила грудь от одной мысли, что отца больше нет. И я не позволю в своих глазах его как-то принизить.
– Теперь я это знаю,– грустно отозвалась мама, сминая промокший клочок бумажной салфетки.
– Это все?
Мне хотелось заорать, чтобы она не врала мне больше. Что пятнадцати лет достаточно. Уж сейчас-то можно было просто рассказать мне правду и покончить с этой ситуацией. Дальше жить своими жизнями.
– Ты мне не веришь, да?
Я равнодушно пожала плечами.
– А должна? Отец меня любил. Он сделал меня такой, какая я есть. Он дал мне все. А что дала мне ты?
– Конечно, он тебя любил, Лика. Но в нашей жизни, кто богаче, тот сильнее. И я просто не смогла бы выстоять против них всех…
– А ты пробовала? – перебила я её пламенную речь и опустила голову.
– Пробовала, – прошептала мама и облизнула губу, – пробовала, дочка. Чего только не пробовала, но со всей силы влетала в стену. Роберт очень тщательно тебя защищал. Он не собирался разрешать мне общаться с тобой. Он был на меня слишком зол за свою потерянную молодость. Но я ему благодарна за тебя. Он действительно очень постарался и воспитал достойную девушку. Только за это я ему благодарна.
Между нами снова повисла тишина. Мое сердце билось ровно и уверенно, руки не дрожали от волнения. Но внутри разгорался пожар. Сметающий все на своем пути.
– Я не верю…– через силу выдавила я и уже схватила сумку, чтобы уйти.
– Стой, – мое запястье обхватили, и это вынудило меня замереть на месте, – я допускала, что ты не поверишь мне. Вот письма, которые так и не были доставлены.
Напротив меня легла стопка конвертов. Пожелтевших от времени. Я смотрела на них как на бомбу замедленного действия и не могла понять, что делать. Разорвать? Выкинуть? Кинуть матери в лицо?
Пока я раздумывала, как же поступить, она поднялась со своего места и положила на стол деньги.
– Подумай, – она вложила в мою ладонь визитку, – и если сможешь меня простить, или у тебя будут вопросы, позвони мне. Пожалуйста, дочка. Я сожалею о потерянном времени, но я не в силах вернуть его. Да и ничего бы это не изменило. Отец не отдал бы мне тебя…
Цокот её каблуков раздавался у меня в голове набатом. Я смотрела в её удаляющуюся спину и не могла вдохнуть.
Дрожащими руками смахнула письма в сумку, закинула туда же визитку и вышла на прохладный воздух. Оглянулась по сторонам, но матери уже не было видно. Словно весь наш разговор был просто миражом.
– Ну что?
Меня притянули в сильные объятия, и я зажмурилась от облегчения. Захотелось отпустить сдерживающие канаты и вылить всю боль на Антона. Но я прекрасно понимала, что это ни к чему. Мы слишком хрупкие, чтобы сейчас проверять отношения вываливанием своих проблем.
– Поговорили.
Я облизнула пересохшие губы и подняла глаза на парня. Он не двигался, молча держал меня в объятиях и смотрел в окно.
– Хорошо. Расскажешь?
Это прозвучало осторожно. На грани слышимости. Но именно от этого его вопроса мне стало головокружительно легко. Может, потому что в этот момент я допустила мысль, что этому парню не плевать на мои чувства. Или может…
– Антон…
Я не знала, правильно ли сейчас поступлю. И переживу ли ещё один удар. Но мне нужно было знать ответы на вопросы.
Я итак долго плыла по течению. Больше нельзя.
– М?
Он отвлекся от созерцания окрестностей и полностью сосредоточился на моем лице. Я вдохнула побольше воздуха и выпалила:
– Почему ты изменил свое отношение ко мне…к нам, – быстро поправила я себя.
Антон нахмурился. Ещё сильнее прижал меня к своей груди. Несколько раз выдохнул, удерживая меня в тисках. Я слышала, как быстро заколотилось его сердце, хотя на лице не дрогнул ни один мускул.
– Не понимаю…
Я оттолкнула его и зло прошипела:
– Все ты прекрасно понимаешь! Ты был мудаком и вдруг резко воспылал ко мне чувствами.
Отодвинулась ещё дальше, когда увидела, как его ноздри раздуваются от злости, и пожалела, что вообще затеяла этот спор.
– В смысле воспылал? Я тебе уже говорил, почему изменил отношение! Ещё раз повторить?
Обстановка в машине накалялась. Но меня уже несло не туда. Почему-то я решила, что выместить на Антоне свою неудовлетворенность разговором – это отличная идея. Только я забыла о его взрывном характере.
– А повтори! – выкрикнула я и вжала голову в плечи, сама испугавшись своего выпада.
Антон
Зарычал, чтоб не схватить эту девчонку, не перекинуть через колено и не отшлепать. Хотя идея мне очень понравилось. В джинсах моментально стало тесно.
Когда я понял, что люблю
