сей день.
Нет, нельзя. Нельзя позволять ему затуманивать себе разум. Снова.
Я выскальзываю из его рук. Не удерживаюсь на ногах и падаю, но продолжаю отползать. Не поворачиваясь спиной. Глядя на него отхожу, как можно дальше. Сам учил не поворачиваться спиной к противникам.
А он на меня и не смотрел. То есть смотрел, но не в глаза. Затемненный взгляд устремился ниже. Не совсем понимаю куда, пока не опускаю голову.
Вот ведь… Когда только успел?
Верхние пуговицы одежды были расстёгнуты, оголяя не прикрытую бельём грудь. А я даже не почувствовала. Тело всё ещё горело, будто я находилась в эпицентре пожара.
Я поправляю ткань. Застёгиваю все пуговицы до самого горла. Подскакиваю с места и схватив одеяло, накрываюсь ещё с верху. Укутываюсь в своеобразный кокон.
Рагнар недовольно хмуриться, но мне то что? Нечего глазеть на то, что тебе больше не принадлежит. Как бы он там не думал, я была свободна.
— Снова бодаться начала? — наконец соизволил он поднять глаза к лицу.
Но даже на него он смотрел с неменьшим голодным блеском. Будто ему было плевать, лицо, грудь или любая другая часть тела. Он желал всё с одинаковой жаждой. Неутолимой… Одержимой…
— Я и не прекращала, — ответила ему, как можно более уверенно.
И обязательно глядя в глаза. Чтобы не почувствовал слабины. Иначе ухватиться и тогда бой будет проигран.
По крайне мере я считала это боем. Схваткой, где по какой-то причине отвоёвывала по новой, уже принадлежащую мне свободу. Но для Рагнара, кажется, всё было игрой. Густая бровь взметнулась вверх. а на губах заиграла снисходительная ухмылка, будто я сказала какую-то глупость.
— Голодна? Будешь есть? — ни с того, ни с сего спросил он, достав телефон.
Я даже немного растерялась от такой перемены разговора.
— Нет, — взяла себя в руки и вернула хладнокровие. Пусть знает, не он один так может.
Однако сохранить его надолго не удалось.
Услышав про еду, мой живот предательски заурчал. Ему было плевать на то, что хозяйка сейчас как бы отвоёвывала свободу. Этот монстра думал только о себе любимом. И о том, чем его будут в этот раз кормить.
— Умывайся и на кухню, — раскомандовался, как у себя дома. — Что хочешь на завтрак?
— Я сама приготовлю себе завтрак. А тебе лучше уйти. Спасибо за помощь и заботу, но дальше я сама.
Немигающим взглядом, он смотрел на меня короткое время, после чего просто взял и… молча ушёл. Вот так… поднялся и оставил одну… наедине со звенящей тишиной. И пониманием собственной глупости. Ощущением злости на неё и на своё упрямство, из-за которого прогнала Рагнара.
Хотя почему это глупости? Я сделала всё правильно, прогнав его. Поступила правильно настояв на поставленной изначально цели. А сомнения? Это просто привычка.
Привычка возникшая временем, проведённым с ним. Болезнь от которой надо лечиться. И я почти излечилась. Почти научилась жить без него. Ещё бы немного и боль по нему бы тоже прошла. Все бы было хорошо. В какой-то степени. Рагнара бы я не забыла. Это однозначно. Такое невозможно забыть, но смогла бы существовать более-менее нормально.
Мне просто требовалось больше времени, потому что Рагнар напоминал о себе постоянно. Присылал подарки, цветы, не давая возможности выбросить из головы. Возвращалась домой, видела цветы на пороге и снова его лицо перед глазами. Его голос, словно доносимый ветром, который звал. Его треклятая ''мелкая''…
И вот сейчас. Явился лично и воскресил, что хоть немного сумела в себе уничтожить.
Ничего. Начну всё заново. Получилось один раз, получится и во второй.
Я провела под душем тридцать минут. Всё надеялась, что вода хоть немного снимет накатившую холеру и поднимет настроения, но в груди всё сдавливало без изменений. Зато сил прибавилось. Ноги не дрожали. И голова протрезвела.
Набросив на себя халат, посмотрела время на телефоне. До пар оставался ещё целый час, однако желания идти куд-либо не было. Хотелось просто просидеть весь день дома. Полежать перед телевизором, посмотреть фильм и поесть всяких гадостей. Но пришлось дать себе затрещину и напомнить, что теперь я сама за себя в ответе. У меня нет за спиной страховки, а значит позволять себе расслабиться не могу. Надо брать себя в руки и идти дальше. Тем более сегодня ещё на работу, а я и так прогуляла вчерашний день.
Ладно. Сперва надо поесть. Что у нас там от позавчерашнего ужина оставалось? Или что-то свежее приготовить, раз до универа ещё есть время?
Телефон в руках зазвенел, только я зашла в гостиную. Посмотрела на экран и улыбнулась.
— Привет, Кэйт.
— Наконец-то ты ответила, — облегчённо выдохнула подруга по ту сторону связи. — Я тут себе все нервы вымотала. Вчера когда бы не позвонила, отвечал твой старик и говорил, что ты спишь. Думала, если и сегодня не очнешься, снова вызову врача и сама поеду к тебе.
— А кто бы тебя пустил? — раздался знакомый мужской голос на заднем плане.
— А кто бы запретил? — возмущённо фыркнула Кэйт.
Я же только улыбнулась. Хоть что-то в этом мире остаётся постоянным. Знать бы только кому именно принадлежал этот голос. В принципе ответ я знала, только вариантов у меня было два. Но вспомнила, что тон говорящего был ровным. Почти бесстрастным и остался только один.
— Ким давно проснулся? — присела я на кресло.
— Вчера. Когда к тебе пыталась сбежать. Думала хотя бы его получится уговорить отпустить меня… куда там… На пару с Джэком держат в квартире и не выпускают. Говорят, что к тебе сразу побегу.
— А это не так?
— Так-то так, но я пытаюсь убедить их в обратном.
— Прилипала, ты же в курсе, что я всё слышу, — слышится насмешливый голос Джэка.
— А ты не слушай. Не для тебя разговор.
Скрип стула. Шаги. Хлопок двери. Видимо она ушла в другую комнату. Подальше от лишних ушей.
— Ты как там? — уже более серьёзным голосом заговорила она. — Как себя чувствуешь?
— Бодра, весела и готова к новым подвигам.
— О, это уже хорошо. Я тут как раз на днях думала банк грабануть и мне срочным образом понадобился соучастник.
— Родители снова прекратили давать карманные деньги? — сразу догадалась я.
— Ага… Им не нравится моя дружба с Кимом… Ну и Джэком.
— Хрена с два я тебе друг, — очередной крик на заднем плане.
— Иди в задницу.
— Только если в твою.
— В общем они запрещают мне с ним общаться, — говорила она уже мне.
И я даже понимаю почему. Во-первых, общество ''близнецов'' давало свои плоды и, Кэйт стала ругаться чаще обычного. Даже
