class="p1">— Она ничего для меня не значила, Саш. Временное помутнение, — оправдывается супруг, глядя на меня с искренним раскаянием. — Ты думаешь, одна страдала? Я места себе не находил.
— Поэтому обвинил меня в замершей беременности?
— Черт, Саш! Да это с горяча сорвалось. Не думал я ничего такого. Себя во всем винил. У матери после меня четыре выкидыша подряд. Последний на большом сроке. Я на генетику грешил, а признаться и поговорить духу не хватило.
— Я не знала, — ошарашено бормочу я, проникаясь бесконечным сочувствием к свекрови.
Господи, как же бедная Марина Васильевна все это вынесла? Ведь ни слова мне не сказала, когда я убивалась от горя, но никогда не забуду, какой заботой она окружила меня в те тяжелейшие месяцы. Про все свои болячки забыла. И свекор хлопотал надо мной, как над маленькой. Я думала, жалеют по-родственному, а все гораздо глубже и сложнее. Сердце болезненно сжимается, не пережитые страхи с новой силой разрывают грудную клетку.
— Это старая история, но не отболела еще, — пришибленно отзывается муж. — И отец тогда повел себя не лучшим образом. Они расходились на три года. Он с другой женщиной жил, а потом одумался. Вернулся. Вспоминать о таком, сама понимаешь, никому не хочется.
— А ты, значит, по его стопам? Не усвоил урок? — с обидой бросаю я. — И как, легче стало? Почувствовал себя мужиком?
— Мудаком я себя чувствую, Саш. Надо было вместе сражаться, пытаться снова, поддерживать тебя во всем, но я обычный человек, не супергерой, наперед просчитывающий риски. Ошибся. Сильно. Предал сам себя и тебя заодно. Прости меня, девочка моя. Никогда больше… Клянусь. Хочешь повенчаемся? Я снова все свои клятвы повторю. Фамилию мою возьмешь…
— Да причем тут фамилия? — горько восклицаю я.
Олег не первый раз заводит этот разговор, хотя перед тем, как подать заявление в ЗАГС, я все ему популярно объяснила. И он вроде бы понял. Какое имеет значение, что я Мальцева, а не Акимова? Просто строчка в паспорте.
— Ты же знаешь, что это единственная ниточка, соединяющая меня с семьей.
Муж сидит на кровати и, не отрывая от меня тяжелого взора, контролирует то, как я наливаю воду в вазу и ухаживаю за цветами. Сейчас мне это необходимо, чтобы сгладить возникшую между нами неловкость и уложить в голове всё, что он сказал.
— Давай спать, — бросаю я, когда наконец добираюсь до кровати и вновь прячусь под одеялом. — Но не смей приставать, — четко обозначаю границы.
Я не могу заснуть долго, мучительно, прислушиваясь к сопению мужа. Вопреки моей просьбе, он все равно обнимает меня со спины и нежно целует в висок, а мне в этот момент кричать хочется, словно он мне не губы, а дуло к нему приставил.
Александра
Следующий день проходит за домашним просмотром фильмов в женской компании в гостиной. С утра мы с девчонками печем имбирные пряники, варим какао с маршмэллоу и включаем первый фильм о «Гарри Поттере». Сага не надоедает нам даже к вечеру, только горячие напитки сменяются шампанским и безудержным смехом в промежутках между сериями фильма. Олег тактично абстрагируется в этот день от женской компании, работая из нашей спальни на протяжении всего дня. Меня это вполне устраивает, я даже рада его рабочему завалу. Чем больше у него срочных дел, тем меньше у нас времени наедине, неловкости и выяснения отношений.
Активность со стороны Макса так же снижается, что даже начинает меня нехило так триггерить. Ненадолго его хватило, как и следовало ожидать.
Но все равно обидно: я адски скучаю. И если честно, часть меня хочет все бросить, доехать до их коттеджа с друзьями и найти его. Глазами, пальцами, губами… забраться на него сверху, оседлать на постели и улететь в наш беззаботный и снежный мир. В нашу, черт возьми, Нарнию, где мы можем вытворять что хотим без страха осуждения.
Но я держусь, не пишу ему первая. Моя страсть к Максу пройдет. Мне не стоит идти на поводу у голодного сердца. Чем больше я вижу, как меняется Олег, тем больше я включаю трезвый ум и холодный разум и осознаю, насколько огромной бы глупостью было сознаться Олегу в измене.
Самое удивительное во всей этой ситуации то, что из дома пропала Анжела. Нет, формально она никуда не исчезла и с ней все в порядке, но с того вечера, как Олег подарил мне розы, я ее не видела.
Избегает меня или тает в объятиях нового любовника? Молодого бармена, о котором красочно распиналась Лика, я ни разу рядом с ней не видела.
Возможно, она приукрасила, как обычно.
— Ну что, вчера дома провалялись. Сегодня нужно косточки размять. Идем на каток, у всех есть коньки? — потирая руки, предлагает Крис.
— Мгм, — неопределенно мычу я, вспоминая, что ненавижу каток.
— Без меня, у меня созвоны с китайцами, — деловым тоном ставит в известность Олег, восседающий за островком на кухне. Ноутбук перед ним, как и чашка крепкого кофе — без этой картины наше утро не начинается в Москве, Сочи не стал исключением. — Где тут кафе, где интернет хороший? — уточняет у меня и как ни в чем не бывало подходит, чтобы поцеловать в лоб. — Малыш, ты тогда на каток с подругами, а потом в спа вместе сходим, — я нервно сглатываю, потому что одно только слово «спа» рождает во мне определенные реакции.
Наши с Максом первые поцелуи, объятья, сближение… и все это в бурлящей теплой воде, где не работают законы гравитации. Мы оба поплыли тогда, оба поняли — если приблизимся друг к другу хоть на дюйм, разделить нас уже будет трудно.
— Ох, спа тут потрясающие! Безумно хочу в спа. А массаж там какой — полет в космос, — мечтательно рассуждает Вера. — Я бы и на каток сходила, но не могу. Родственница из Сочи звонила. Обиделась, что я с праздником ее лично не поздравила. Надо ехать.
— Давай я подвезу, — благородно предлагает Олег. — Мне все равно для звонков мощный интернет нужен. Здесь из-за перезагрузки сети невозможно вести переговоры. — Сань, скучать буду. А ты? — зацеловывает меня в шею муж, и я даже благосклонно принимаю его ласку.
— Буду, — еще тихо и не уверенно, но мягко, произношу я.
Вот так мы распределяемся по парам. Я не хотела идти на каток, но оставаться одной дома еще хуже. Начну вариться в своих мыслях и накручивать себя, и никому от этого легче не будет.
— А где Анжела, Крис? Меня избегает? — невзначай
