было много стресса за последнее время, нечему удивляться. Да и внизу живота тянет, как перед месячными, так что точно нет.
— Ладно, я пошутила.
Лада села ко мне на кровать и начала листать ленту в телефоне. Я смотрела на нее, смотрела, потом закрыла глаза и быстро сказала:
— Может прогуляемся в аптеку за тестом? Нет, я уверена, что все нормально, так, чтобы точно знать и успокоиться.
Сходили, пошла в туалет, макнула полосочку, и смотрю на две палочки в надежде, что сейчас все изменится, что одна просто исчезнет. В такие моменты и меняется жизнь, а не когда признаешься в любви или решаешь развестись. Именно такие неожиданные и важные вещи полностью меняют человека, меняют все, что он знал и к чему был готов. Я чувствую, что становится тяжело дышать, в глазах плывет и руки подрагивают. Встаю и выхожу с тестом к сестре, которая стоит в коридоре, оставляю тест на столе и иду в другую комнату. Я в таком шоке, что не могу открыть рта.
— Мира, ты беременна! — кричит Лада.
Тру лицо руками, и мысли возвращаются слишком большим потоком. Ребенок. Андрей. Дима. Ребенок все меняет, ребенок — ответственность, ребенок навсегда. Буду матерью, у меня будет ребенок, у меня точно будет ребёнок. Каким я его воспитаю, готова ли я? На что мне его содержать? Лада обнимает меня так, что я чуть не падаю.
— Эй ты чего? Ты вся побелела. Мира, ты же забеременела не в пятнадцать, тебе двадцать два, у тебя муж и гора денег!
— Да разводимся мы, не хотела говорить, грузить своими проблемами.
— Ничего себе, — вздыхает Лада. — Что случилось?
— Я все расскажу, только дай мне переварить новость, что во мне живет человек.
— Ты же оставишь его?
— Да. Наверно… Да, только я совершенно не готова. Не могла и представить, что все так…
О моей беременности узнают и родители. Ладе и папе рассказываю без подробностей о своем разводе. Все говорят мне, что я должна вернуться к мужу, что ребенку нужен отец и я буду дурой, если лишу ребенка благополучного будущего и денег. Я весь день на нервах, понимаю, что ребенку это вредно, только не могу остановиться и даже плачу. Я не чувствую горя, счастья тоже нет, теперь вообще не понимаю, как должна поступить. Совсем недавно я поняла, что не готова быть матерью, сейчас выбирать не приходится, пытаюсь смириться, а так страшно…
Всего несколько часов я боролась с собой, пыталась понять, как мне быть, жалела себя и винила, искала и других виноватых, запуталась во всех следствиях и причинах. Всего несколько часов я не знала, что чувствовать по отношению к этому ребенку, затем легла спать и перед сном начала гладить свой живот. Я шептала крошечной точечке во мне, что я его не оставлю, что мы теперь всегда вместе и, если в чем я и уверена, так в том, что он мне нужен, и я его люблю. Теперь мне есть кому желать доброе утро и спокойной ночи, о ком заботиться и переживать. Да, у меня начался токсикоз по утрам, и я не могу есть кучу продуктов, как только проснусь, бегу блевать желудочным соком. Да, я жутко боюсь родов, а еще сильнее навредить младенцу. Тем не менее ничего более удивительного со мной не происходило. Я узнала что-то за гранью, не думала, что способна ощущать такую сильную любовь.
Была у врача и мне сказали, что срок пять недель. Я так надеялась, что мой визит прояснит ситуацию, он только усложнил. Мама слишком часто капала мне на мозг, что я буду дурой, если решу растить его сама. Она оставила надежды уговорить меня вернуться к Андрею и начала новые беседы. Она каждый день говорила мне, чтобы я ехала обратно и повесила хоть на кого-нибудь из них двоих ребенка. Не переношу одинаковые разговоры и попытки манипулировать мной. Решив, что для моего психического состояния на пользу это точно не пойдет, я взяла билеты на самолет. Главная проблема заключается в том, что я не знаю, чей это ребенок.
Сижу в кафе и нервно мешаю какао ложечкой. Звон раздражает, я же не перестаю. Не люблю какао, всегда пью кофе, но беременным вредно, поэтому я дошла до чашки в день с утра. Еще беременным, к сожалению, нельзя пить, курить и принимать наркотики, даже объесться шоколадом. Я бы сейчас что-нибудь из этого сделала, только бы не переживать. Андрей приходит за десять минут до назначенного времени, я даже не успела успокоиться.
— Привет. Мира, я так рад тебя видеть. Нам давно стоило поговорить. Я звонил тебе, а ты не отвечала, — говорит он и присаживается напротив.
— Привет, мне нужно было время со всем разобраться.
— Я переживал за тебя, так хотел поговорить, что даже поехал к Диме. Думал, ты у него, но тебя нигде не было. Мира, где ты была почти месяц?
— Я поехала домой, только вчера вернулась.
— Конечно, как же я не догадался! Мира, послушай, ты все еще… — Андрей наваливается на стол и уже протягивает руку к моей руке.
— Думаешь это смешно? — громкий голос Димы перебивает Андрея.
— Ты еще здесь откуда? — спрашивает Андрей, мгновенно изменившись в лице.
Они смотрят друг на друга, как злейшие враги, между ними буквально трещит и земля, и воздух. Я на них не смотрю и все активнее размешиваю какао.
— Да сядь ты уже, — не выдерживаю я.
— Ты сделала это специально? Нахуя, Мира? — Дима все же садится.
— Я думал, мы поговорим вдвоем, ведь нам есть, что обсудить. Так обрадовался, когда ты написала.
Смотрю сначала на разочарованного Андрея, затем на Диму, который сжимает кулаки, не внушают мне доверия его опасные глазки. Откидываюсь на спинку стула и не без труда говорю:
— Если позвала двоих, значит так нужно. Не буду выбирать более удачные фразы: я беременна и не знаю, кто отец ребенка. Часть с возмущениями можно пропустить, и без этого я чувствую себя хуево, — теперь они одинаково выпучили глаза и смотрят только на меня. — Не буду строить из себя сильную и независимую феминистку, доказывать, что я такая самостоятельная, мне никто не нужен, и я смогу сама растить ребенка. Не смогу. Знаю, что не смогу, и дело не только в том, что у меня нет денег на ребенка, мне нужна будет и другая помощь. Моральная поддержка хотя бы, и воспитывать ребенка я одна не хотела бы. Надеюсь,
