Он позвонил ей через день, и они условились, что он зайдет в пятницу проверить компьютер. Даня подготовился к встрече основательно: принес чемоданчик со всеми своими игрушками. Пришел он к двум часам, как и договаривались. Элла Абрамовна должна была вернуться с лекций только к четырем. Юля показала ему всю маленькую чистенькую квартирку. Ему сразу все стало ясно. В большей из двух комнат спала мать, там же она работала и принимала гостей. Меньшую комнату занимала дочь. Всюду было тесно от книг, но больше всего Даню поразила картина, висевшая на стене в Юлиной комнате. Глядя на этот как будто даже неоконченный набросок маслом, он начал лучше понимать свою избранницу.
На картине было изображено небо. Сумрачное, клубящееся облаками, болезненно-желтое московское небо, зажатое в щели между домами. Место показалось ему знакомым. Какой-то арбатский переулок. Ракурс только необычный. Картина была полна настроения, и это настроение показалось ему таким желчным, таким мрачным, что Даня в страхе оглянулся на Юлю.
— Это я в одном салоне купила, — пожала плечами Юля. — Мне понравилась.
— Картина замечательная, — согласился Даня, — но уж больно мрачная. А кто автор?
— Там есть подпись. Какая-то Лобанова. Понятия не имею, кто это.
— Ладно, пошли играть.
И Даня начал обучать Юлю обещанной игре «Анрыл». Он загрузил игру в компьютер, объяснил ей, что к чему, и она для начала выбрала тактику «кемпера»: игрока, ведущего огонь из засады. У большинства игроков такая тактика не пользовалась уважением, но Даня не стал ей об этом говорить. Он не допустил ошибки и не стал играть сам, предоставил действовать ей. Юля увлеклась и сама не заметила, как вышла из укрытия, начала стрелять прицельно и метко.
Они не услышали, как Элла вернулась домой, зато она еще из прихожей услышала голос компьютерного комментатора, объявляющего «unstoppable killing spree», то есть длинную серию убийств, только что проведенных ее дочерью. Впрочем, ее больше заинтересовал не глубокий пафосный баритон компьютерного комментатора, а другой голос — азартный, живой мальчишеский голос.
— Жарь! — кричал этот голос. — У тебя получается! Вот этому вмажь! Хедшот! Давай «Радамиром»!
Элла стояла в прихожей, боясь пошевелиться. У Юли был гость! Мальчик! Они играли в какую-то дурацкую компьютерную стрелялку, и ее дочери это нравилось!
Она даже побоялась раздеться, опасаясь, что они услышат. Она готова была стоять так до скончания века. Нет, она уже знала, что Юля ходила с этим мальчиком на концерт Чака Берри, и что он — мальчик, а не Чак Берри, — «в общем, ничего». Но одно дело знать, а другое — слышать собственными ушами, как Юля с энтузиазмом обрушивает «хедшоты» (выстрелы в голову, если Элла правильно поняла) на каких-то несчастных компьютерных монстров.
— Ой! — вдруг воскликнула Юля. — Что я наделала! Я сама не знаю, куда нажала…
— Спокойствие, только спокойствие, — произнес мужской голос. — Все это пустяки, дело житейское…
— Но там написано «Fatal internal error». Я сломала наш единственный компьютер…
— Да куда он денется с подводной лодки? — с добродушной ленцой возразил мужской голос. — Это называется «махновцы повалили водокачку». Сейчас мы ее на место поставим. Все, готово. Давай бей дальше. Вон еще бод ползет.
Элла сама не знала, сколько простояла в прихожей. Это был один из тех редких случаев, когда она опять молилась всем известным богам. Только на этот раз она молила не о выздоровлении, не об избавлении от опасности. Впервые за долгое время она позволила себе поверить в счастье и просить богов о нем.
Только когда взрывы и крики стихли, Элла осторожно поставила сумку на подзеркальный столик, сняла плащ и сапожки. Ей по-прежнему страшно было заглядывать в комнату: вдруг они целуются? Но тут уж Юля услышала ее за дверью и выскочила в прихожую.
— Мамочка! — Она в ужасе схватилась за голову. — Сейчас ты меня убьешь. Я забыла разморозить курицу.
— Как же так! — расстроилась Элла. — У нас гость, а нам даже покормить его нечем?
— Ничего страшного, — сказал высокий худой молодой человек, выходя прихожую. — Здравствуйте, я Даня Ямпольский.
— Здравствуйте, Даня. Я Элла Абрамовна, Юлина мама.
— Юля мне сказала, у вас с компьютером нелады. Давайте я посмотрю. Я в этих делах разбираюсь, вы не бойтесь.
— Я не боюсь, — улыбнулась Элла, — только давайте сначала все-таки поедим. Я что-нибудь приготовлю из подручных средств. Омлет с ветчиной и сыром пойдет? И еще я могу пожарить сырники…
— Ну зачем вам возиться… Хотите, я вас лучше в ресторан свожу? — предложил Даня.
— Нет, это уж как-то чересчур… Вы будете возиться с моим компьютером, и вы же повезете нас в ресторан? Я сейчас быстро все приготовлю. — Элла решительно прошла в комнату. — Взгляните пока на компьютер. — Она вынула из чехла и включила ноутбук.
— Суду все ясно, — вынес вердикт Даня. — Кто ж вам подсудобил «Висту»?
Он прошел за Эллой в кухню. Притихшая виноватая Юля тоже скользнула следом за ними и стала помогать матери, доставать с полок нужную посуду.
Элла вымыла руки, повязала фартук и начала быстро и ловко смешивать в миске творог с мукой и яйцом.
— Нет, это никуда не годится, — вздохнула она в отчаянии. — И тут яйца, и там яйца!
— Да все в порядке, — заверил ее Даня. — Я не капризный. Так кто же все-таки поставил вам «Висту»?
— Один сумасшедший компьютерщик… Ой, извините.
— Ничего. Я тоже немного чокнутый, когда речь заходит о компьютерах. Но «Виста» как операционка никуда не годится: программа новая, слишком технологичная, мало разработанная, у нас неизвестная. Она слишком долго загружается, все иконки непривычные… Обычному пользователю она точно не нужна. Если хотите, я вам поставлю ха-пэ.
— Что? — не поняла Элла.
— Икс-пи, — смущенно пояснил Даня. — Это сленг такой дурацкий. Извините.
— Простите, я не понимаю, — улыбнулась Элла, которой этот молодой человек нравился все больше и больше, — если уж читать латинские буквы по-русски, тогда почему не ха-эр?
— Это такой особый шик — ха-пэ. Главное, мы друг друга поняли. Ну как? Хотите ха-пэ?
— Хочу. У меня раньше был как раз ха-пэ, и на полях сидел такой чудный смешной котенок… Можно его вернуть?
— Как не фига делать, — бодро отрапортовал Даня и тут же снова смутился. — В смысле, легко.
— Ничего, мне знакомо это выражение, — звонко засмеялась Элла, выкладывая сырники на сковородку. — Скажите, а это ничего… это можно — в принципе вот так программу поменять?
— Конечно, можно! Юля меня уже спрашивала, не повредит ли это компьютеру.
