Она решила, что позвонит Круглову-младшему сразу же, как только сядет в машину: сейчас лучше не терять времени зря. Если успеет к восьми в больницу, то обязательно встретит Бориса Кузьмича у входа – он точен как часы – и сможет обо всем поговорить.
– Сереженька, доброе утро!
Двигатель в «Тойоте» счастливо заурчал: как и Алла, он рад был очнуться от тяжелого сна и заняться наконец делом.
– Аленький, это ты? – сонный голос донесся издалека.
– Да, Сереженька! Звоню тебе сказать огромное спасибо!
– За что? – он не понял спросонья.
– За все! За то, что побывал у этой старухи. За то, что помогаешь мне. Твой отец только что звонил, эта бабка забрала заявление!
– А-а-а, – Сергей остался равнодушен к новости: видимо, уже обо всем знал. – Как там мой батя себя чувствует?
– Хорошо, – она удивилась его вопросу. – Вы что, давно не общались?
– С тех пор, как он бросил мать.
– Подожди…
– Забудь, – он зевнул, – этой истории миллион лет.
– Иннокентий Семенович в курсе всех твоих дел.
– Странно… – Сергей хмыкнул. – Наверное, втихаря от матери встречается с Катькой. Кому-то точно влетит!
– Мне показалось, – Алла почувствовала себя неловко: нечаянно выдала чужую тайну, – он переживает за тебя! Я разве не говорила? Ведь это он дал мне твой телефон. Хотел, чтобы мы встретились.
– Да? Я думал, твоя мама.
– Мама ни при чем.
– Ясно. Хоть что-то полезное сделал этот старый солдафон, – Сергей снова зевнул и тут же сменил тему: – Что ты сегодня вечером делаешь?
– Пока не знаю, надеюсь попасть к Алешеньке в больницу, – Алла с нетерпением взглянула на датчик температуры: можно уже ехать или еще подождать, – давай днем созвонимся.
– Давай! – Сергей оживился. – Приглашаю тебя на ужин.
– Спасибо! Скажи, – Алле было неудобно спрашивать сейчас, но ей не терпелось рассказать хорошую новость Максимке, когда они встретятся, – ты посмотрел свой график?
– Более-менее, – он насторожился.
– Помнишь, я тебе рассказывала о мальчике, который остался без ноги после ДТП?
– Припоминаю.
– Возьмешься представлять это дело в суде?
– Там, кажется, осложнения какие-то? Ты что-то говорила…
– Ничего такого! – Алла с энтузиазмом взялась пересказывать краткое содержание их разговора за коньяком. – Они просто не могут заранее заплатить. Гонорар должен быть частью компенсации. Но дело беспроигрышное – есть свидетели, установлен виновный.
– Да-да, – Сергей, судя по звуку, встал, – точно. Ты знаешь, у меня до конца весны полный завал.
– Потом будет поздно! – Алла растерялась: она была уверена в том, что Сергей Круглов станет адвокатом Максимки. Пообещала же Лене, что все уладит.
– Кого-нибудь другого найдем, – глухие шлепки босых ступней по кафельному полу сопровождали его слова. – Кстати, сама не хочешь сдать адвокатский экзамен?
– Я… не думала.
– А что тут думать? – Алла услышала, как он включил воду. – Подаешь документы в адвокатскую палату. Кажется, они сидят на Сивцевом Вражеке. Экзаменуешься. И работаешь.
– Сергей, – Алла расстроилась, – это не шутки. Пока допустят к экзаменам, пока соберется комиссия. Я уже много чего не помню.
– Прекрати, – неразборчиво пробубнил Сергей: видимо, начал чистить зубы, – заявление рассматривают быстро. Юридической практики у тебя завались. Теорию повторишь.
– Но я, – Алла окончательно сникла, – надеялась на тебя. Ты же профессионал.
– Что поделаешь, если у меня все занято? В общем, давай! Созвонимся ближе к обеду.
– Хорошего дня, – пробормотала Алла и отложила телефон.
Она старалась целиком и полностью сосредоточиться на дороге: в больнице нужно быть не позже чем через сорок минут, а пробки, несмотря на раннее время, уже начали собираться. Но посторонние мысли все равно мешали – разговор с Сергеем не выходил у нее из головы. Круглов, как и в прежние времена, готов был ради нее на все: заставил старуху забрать заявление, обещал каким-то одному ему ведомым способом найти водителя, который наехал на Алешеньку. Но взяться за Максимкино дело почему-то не захотел.
Алла не могла понять причины и обижалась. До тех пор, пока на ум ей не пришла старая притча о рыбаке: хочешь помочь голодному, дай ему удочку, а не рыбу. Наверное, Сергей хотел добиться того, чтобы Алла начала работать сама. Он же видел, в каком она разобранном состоянии, чувствовал, что отсутствие прежней жизни, когда она с утра до ночи пропадала в банке, лишает опоры. А идея стать адвокатом могла оказаться гениальным решением!
Моментально вернулась легкость, которую она почувствовала утром, когда Иннокентий Семенович сообщил, что обвинения сняты. Пора возвращаться к активной жизни: как бы ни был хорош мамин совет плыть по течению, а подолгу бездействовать Алла не умела.
Она остановила машину напротив больницы, прошла к центральному входу. Борис Кузьмич должен был появиться с минуты на минуту. Алла нервничала, переминаясь с ноги на ногу перед крыльцом. Мощную фигуру заведующего отделением она заметила издалека и, борясь с волнением, поспешила ему навстречу. Увидев девушку, хирург неохотно кивнул в ответ на ее приветствие и собрался пройти мимо. Алла преградила ему путь.
– Что вам угодно? – Борис Кузьмич старательно отводил взгляд.
– С меня сняли обвинения, вам должны были позвонить!
– Никаких звонков не было, – он попытался обойти девушку, но она с проворством ласки снова возникла у него на пути.
– Сегодня обязательно позвонят, – Алла умоляюще смотрела в глаза доктору.
– Очень рад. – Он снова собрался уйти, но Алла схватила его за рукав.
– Пожалуйста, выслушайте меня!
– Голубушка, – Борис Кузьмич обреченно вздохнул, – поймите! Мы не можем допустить новых стрессов. Маргарита Петровна права: психика ребенка и без того пострадала.
– Но я же не стресс! – Алла чуть не плакала. – Алешенька успел привыкнуть ко мне. Он скучает, я знаю.
– Не переживайте, – Борис Кузьмич сделала еще одну безуспешную попытку обойти настырную женщину, – психолог все объяснила ему.
– Что, – глаза Аллы наполнились слезами, – что она могла объяснить? Я нужна Алешеньке!
– Это ваша блажь.
– И это тоже мнение Маргариты Петровны?!
– Неужели вы сама не понимаете? Ребенок – это не игрушка!
– Я не собираюсь… играть.
– Рано или поздно ваше, как бы это сказать, увлечение пройдет.
– Нет!
– Никто не может сказать наверняка.
– Я хочу усыновить Алешу! – Она почти выкрикнула эту фразу и замерла, увидев, что на них стали оглядываться.
– По-моему, вы не отдаете себе отчета, – хирург взволнованно посмотрел Алле в глаза, – ребенок после тяжелой операции. В семье психические отклонения.
