– Вы дадите мне посмотреть материалы дела, и я подпишу все, что вы хотите, вплоть до того, что спьяну могла сама себя порезать. Наткнулась на собственный нож десять раз, потом спрятала его, сама не помню где, и легла умирать в беседку. Хотите?
– Зачем вам это? – нахмурился Захаркин. – Играете в Зорро? Все равно ничего и никого не найдете.
– Я ищу другого, – заверила его Василиса, с недовольством понимая, что ей опять нужно в туалет. Что ж такое!
– Правды, что ли? – Следователь пожал плечами, огляделся. Один его коллега ушел час назад, другой сидел, погруженный в себя и в компьютерную программу, и ни на что не обращал никакого внимания.
– Так что?
– Как хотите, – покачал головой Захаркин. – Все равно там ничего нет.
Василиса склонилась над делом, игнорируя потребность побежать «до ветру». Девушка увидела фотографии, которые были сделаны уже после того, как она была увезена в больницу. Мутные пятна на грязном полу беседки. Следы крови.
– Кваско С. Б. – это он меня нашел? – спросила Василиса, снимая запись в деле на встроенную в ноутбук камеру.
– Да.
– Я его вообще не помню.
– Вы были без сознания. Потеряли слишком много крови. – Она вздрогнула, увидев в деле собственную фотографию, сделанную, видимо, еще в «Скорой помощи» или в больнице, на операции. Раны – крупным планом, каждая в отдельности, и все ее тело целиком. Грязная, окровавленная, полуголая – одежду уже частично срезали. На ноге – чей-то залитый кровью ремень.
Василиса листала дело дальше. Опрос Кваско С. Б. Он никого не видел. Шел домой, в кирпичную пяти-этажку. Хотел срезать чуть-чуть, поэтому пошел через площадку. Увидел ногу, торчащую из проема в беседке. Ни стонов, ни каких-либо еще звуков не было слышно. Потом другой мужчина прибежал на крики о помощи, помог наложить шину.
Протокол осмотра места происшествия интересовал Ветрякову больше всего, но разочаровал. Как и говорил следователь, в нем не было ничего. Кроме ее, Василисиной, крови, конечно. Нож сумасшедшая, видимо, унесла с собой. И сейчас, возможно, режет им батон хлеба и колбасу, делает бутерброд. Спокойно ходит по улицам.
Итак, ее нашли без телефонов и компьютера. Определенно, нападавшая все унесла с собой. Что это может значить? Что эта сумасшедшая теперь может знать? Компьютер защищен сложным паролем. После пятой неверной попытки он заблокируется навсегда. Телефоны? Василиса пробовала звонить по ним – все старые номера теперь просто не существуют. И сумасшедшая баба тут ни при чем. Номера заблокировал Страхов.
Ярослав избавлялся от следов своей связи с ней.
«Шелкопряд» исчез, по известному девушке адресу теперь болтался сайт о том, как вывести целлюлит с помощью волшебных китайских экстрактов из пиявок. В этом крылась какая-то мерзкая пакостная насмешка. В доме, где они жили, был изменен код. Василиса все же проникла в подъезд – не так это трудно для журналистки. Квартира стояла, тихая и, кажется, пустая. Она просидела на лестнице вечер и почти целую ночь, но никто не пришел. Кроме того, замок был другим. Конечно, Страхов сменил его – на случай, если у нее где-то оказались бы припрятанными запасные ключи.
– Долго еще? У меня и другие дела есть, – поторопил ее Захаркин. Василиса запечатлела протокол осмотра и перевернула страницу. Следователь поморщился. Это было неправильно, не должен был разрешать ей переснимать материалы. Тайна следствия. С другой стороны, что она сделает? Мутные копии в ноутбуке? Пусть получит их. Может быть, успокоится и отстанет.
– А это кто? – спросила она, вчитываясь в листок с показаниями некоего Ковалевского А. Э., 1983 года рождения, предпринимателя, проездом в Москве.
– Он прибежал на крик Кваско о помощи. Случайно проходил мимо, – пояснил Захаркин. – Наложил вам шину, между прочим. В прошлом он врач. – И следователь ткнул в показания.
– Гхм, – фыркнула девушка. – Ковалевский. Как Софья Ковалевская. А как с ним связаться? Все-таки, получается, спас мне жизнь.
– Ну, начинается. Затеяли собственное следствие? – всплеснул руками Олег Иванович. Он вытащил дело из Василисиных цепких ручек и захлопнул папку. – Слушайте, подписывайте-ка постановление, и все. Идите… лечитесь!
Она усмехнулась, подмахнула бумажку и направилась к дверям. В принципе, получила все, чего хотела.
После больницы Василиса остановилась у тетки. Больше негде было. Поразительно, как мало собственных связей было у нее, людей, на которых могла опереться. Виталик, пара приятелей из медийной среды, которые пристраивали статьи. Не у Пашки же останавливаться.
Тетка о том, что случилось с Василисой, не знала. Она носила черные длинные водолазки, закрывавшие порезы на руках, ничего не говорила о том, где провела почти целый месяц. Сказала только, что с Ярославом расстались, чем немало расстроила Любашу.
– Такой прекрасный человек. Чем ты его так достала, Васька, а? – бушевала тетка. – Это все характер твой неугомонный. Никому не вынести. Ничего у тебя от матери…
– А все от тебя! – смеялась девушка, и та смущенно замолкала. Характер тетки тоже был не подарок.
– И что теперь? Что ты собираешься делать? – спрашивала ее тетка, подкармливая пирожками. Василисина бледность и худоба пугали, и про себя Люба была уверена, что та все еще в глубине души любит Страхова.
– Не знаю, теть. Наверное, поеду домой, – отвечала Василиса вполне искренне.
– Домой? – удивлялась та. – В Ярославль, что ли?
– А что мне тут делать? – пожимала плечами племянница.
Любаша была не права. Василиса не чувствовала к Ярославу ничего, кроме тупой ядовитой ярости и желания швырнуть в него все свое презрение и ненависть. Одним резким движением руки плеснуть в лицо содержимое бокала, как это часто делают красивые длинноногие женщины в голливудских фильмах. Отомстить. Зуб за зуб.
Никакой любви.
– А что ты там будешь делать?
– Замуж выйду, – пожимала плечами девушка, яростно вцепляясь в очередной пирожок. Аппетит вернулся, слава богу. Когда-то она мечтала полюбить так, чтобы было невозможно представить свою жизнь без другого человека. Теперь знала, каково это – жить с разбитым сердцем. Ничего страшного. Время лечит. Зато теперь уже нечем рисковать, и она может быть хозяйкой своей жизни. Никого не любит, ни по ком не заплачет. Спокойная и холодная, как та самая Снежная королева. Василиса выложила слово «вечность» из крекеров, лежавших в мисочке на столе.
– Замуж – это хорошо, – согласилась Любаша. – Но, может, вы еще помиритесь.
– Не хочу его видеть, – покачала головой Василиса. Только к ночи, когда она лежала в постели в заваленной коробками и заставленной шкафами захламленной гостиной, ее вдруг осенило. Она пролистала фотографии, которые удалось сделать у следователя. Новый ноутбук был дешевый, и фотографии получились не слишком хорошего качества. Кое-где буквы не читались. Или это света не хватило? Денег было совсем мало.
