Даже согревшись под одеялом, она долго не могла уснуть в эту ночь. Только под утро забылась коротким сном, в котором привиделась ей странная картина, похожая на давешнюю придуманную таблицу, в которой вместо цифр в клеточках – люди… Вот встали в одну строку, взявшись за руки, Наташа с Никитой, вот Анночка Васильевна косит сердитый взгляд на стоящую рядом с ней победно улыбающуюся Яну, а вот и ее, Марусино, местечко освободилось – рядом с мамой, с жалобно зовущими к себе Аксиньей и Дуняшкой… Надо только закрыть глаза, собраться с духом, разбежаться и прыгнуть в нужную клеточку. Разбежаться и впрыгнуть… И вся таблица выстроится так, как надо, и все сложится так, как надо, и вертикаль с горизонталью сойдется, потому что Ксения Львовна права: каждому свое место должно быть судьбой определено и предназначено, несмотря на всякие там чужеродные нервные страсти да прихоти, которые судьбы людские путают…
Утро свое Маруся проспала. Забыла с вечера будильник завести. Соскочила с кровати, заметалась по комнате, как заполошная курица, натягивая на себя одежду. Но голова, как ни странно, была ясной. Такой бывает по утрам голова у человека, который принял для себя наконец единственно важное и нужное ему решение. Простое и ясное, как белый день. Арифметически четкое. И экономически самое оптимальное. Хотя и трудное, конечно, что там говорить…
– Ты почему опаздываешь? – сердито подняла на нее голову, блеснув линзами очков, Анночка Васильевна, когда она ворвалась к ней в кабинет. – Учти, ты не можешь себе этого позволить! Я тебя сюда привела, и я за тебя отвечаю! Ты видела хоть раз, чтобы я на работу опоздала?
– Ой, извините, Анна Васильна, не ругайтесь на меня… – плюхнулась Маруся в кресло перед ее столом. – Я и без того боюсь, что вы сейчас на меня сердиться будете!
– А что такое? – сразу насторожилась начальница, сведя брови к переносице. – Ты что, ошиблась где-то, да? Говори быстрее!
– Ну да… Ошиблась, если можно так сказать… По большому счету конечно же – ошиблась…
– Ладно, хватит мне тут загадки загадывать! Что у тебя стряслось?
– Ну, в общем… Не могу я так больше, Анна Васильевна! Хоть убейте, а не могу!
– Чего ты не можешь?
– Да место чужое занимать не могу! Не мое это место!
– А чье оно, по-твоему?
– Яны Красновой… Я вчера ее случайно встретила, она так себе другую работу и не нашла…
– О господи… – сдергивая очки и откидываясь на спинку кресла, только и произнесла Анна Васильевна, глядя на нее снисходительно. – Как же ты мне надоела, Маруся, со своими деревенскими штучками… Ну вот скажи: какое тебе вообще дело до этой Красновой? Кто она тебе? Сестра, подруга?
– Да никто, в общем… Но Анночка Васильевна! Родненькая! Я вас очень прошу! Возьмите ее обратно, пожалуйста! Все же говорят, что она очень хорошо работала! Гораздо лучше меня! И она это… не будет больше вперед вас выпрыгивать… Она все осознала и поняла…
– Что-о-о? – обиженно протянула начальница, глядя на Марусю во все глаза. – Что ты сейчас сказала? Так ты тоже считаешь, что я ее уволила из каких-то своих меркантильных соображений?
– Ну да… А разве не так?
– Марусь… Я не пойму, ты совсем глупая, или это от наивности твоей деревенской идет? Ты хоть понимаешь, что сейчас говоришь, простота ты моя человеческая?
– Ну возьмите ее, Анн Васильна… – просительно протянула Маруся. Видно, рожица у нее в этот момент очень уж забавная была, потому что Анна Васильевна вдруг расхохоталась от души, запрокинув голову. Странным был этот смех – похожим на сердитый птичий клекот. Марусе даже показалось, что вот сейчас она просмеется, мотнет головой да и клюнет ее в самое темечко. Даже голову в плечи втянула на всякий случай…
Не клюнула, слава богу. Отерев пальчиками выступившие из уголков глаз слезинки, махнула рукой:
– Иди давай работай, сердобольная ты моя! А про Краснову забудь. Куда я ее возьму? Я ж на ее место тебя посадила, вакансий свободных больше нет…
– Ой, так я же могу уволиться, Анна Васильевна! Раз такое дело… – с готовностью зачастила Маруся. – Прямо сейчас могу уволиться!
– Ну все, хватит! – сердито шлепнула по столу ладонью начальница и поморщилась то ли от боли, то ли от досады. – Пошутили, и хватит! Никогда здесь Красновой больше не будет, заруби это на своем конопатом носу! Не нужна она мне здесь! И вообще, не лезь не в свое дело! Пришла тут, жизни меня учить будет, неблагодарная девчонка… Я ее из навоза вытащила, а она мне – уволюсь… Никакой благодарности…
– Да нет, что вы… Я вам очень, конечно, благодарна, но…
– Иди, Маруся! – уже на полуистерике замотала головой Анна Васильевна, водружая на законное место очки. – Разговор окончен! Мне работать надо, а я сижу, глупости твои выслушиваю! Иди принеси мне отчет по себестоимости за второй квартал… Ну? Быстро! Одна нога здесь, другая там!
Вздохнув, Маруся медленно поплелась к двери, проигнорировав приказ начальницы относительно быстроты своих передвижений. И даже более того – остановилась в коридоре как вкопанная. Так и стояла еще минуты три соляным столбиком, поджав губы и упрямо набычившись, уперлась взглядом в стену. Потом резко развернулась и, махнув рукой – будь что будет! – решительно пошла по коридору в противоположную от своего кабинета сторону. В другое крыло пошла, где размещалась приемная генерального директора фирмы «Стройсоюз». Открыв тяжелую дубовую дверь, просунула голову внутрь, потом и сама скользнула осторожненько, пытаясь унять разыгравшуюся внутри пугливую дрожь.
– Слушаю вас… – развернулась к ней от компьютера хорошенькая блондинистая секретарша, окинула ее быстрым профессиональным взором оценщика на ярмарке человеческого тщеславия. Видно, дорогой Марусин костюмчик все же впечатление на секретаршу произвел, вызвав на ее лице гримаску завистливого презрения, и она повторила уже более приветливо: – Говорите, слушаю вас…
– А мне бы, знаете, к директору попасть… – робко подошла к ее столу Маруся.
– Хм… А по какому вопросу? Виталий Петрович вообще-то занят…
– По личному! Мне надо по личному вопросу…
– Прием по личным вопросам будет в следующий вторник, с четырех до шести! – отчеканила секретарша, вновь отворачиваясь к экрану компьютера. – Если хотите, я вас запишу…
– Ой, да как же во вторник… Мне сегодня, мне сейчас надо! Пожалуйста, девушка… Очень надо… А я вам потом шоколадку принесу… Большую…
– Ага… Прям разбогатею я от вашей шоколадки… – хмыкнула секретарша, вновь поднимая к Марусе накрашенное личико. – Ладно, подождите… Сейчас узнаю… Как вас хоть представить-то?
– Так Климова я… Мария… Ой, фу-ты, господи… Горская, Горская, конечно! Из экономической службы…
