Я свободна! И вне досягаемости.
— Супер! — кричит Шерман.
Дилан лежит на земле, глаза зажмурены от боли. Он открывает их и смотрит на меня, на его лице широкая улыбка.
— Ты сделала это, — говорит он.
Я качаюсь на пятках, затем улыбаюсь в ответ.
— Я сделала. Ты в порядке?
— Да, я буду в порядке, — говорит он. — Поверь, мне не настолько плохо как в другой день.
Я краснею, глядя в сторону, и снова говорю:
— Прости.
Я недавно ударила его между ног настолько сильно, что ему пришлось пропустить нашу встречу. Это стало причиной покупки защиты.
Дилан смеется.
— Все в порядке. Для чего еще мы здесь.
Он делает паузу, чтобы вздохнуть, затем говорит:
— Уверен, ты давно хотела это сделать.
Я приподнимаю бровь и качаю головой, затем издаю смешок:
— Возможно, ты прав насчет этого.
Я падаю на прохладную землю и говорю:
— Следующие две недели никаких занятий или пробежек. Я еду домой на каникулы.
Дилан кивает, Шерман говорит:
— Да, для меня отпуск тоже окончен. Возвращаюсь домой в воскресенье. Я мог бы заглянуть и приехать на Рождество. И Дилан… дай знать, когда дело дойдет до суда. Я буду там. Ясно? Позвони мне.
Дилан кивает.
— Хорошо. Спасибо.
Я смотрю на него. Мы не хотели говорить о событиях той ночи. Мои знания об этом основываются на нескольких разговорах с полицией и отчетами адвоката Дилана. Меня внесли в список как свидетеля защиты, но за пределами этого я ничего не знала.
— Как идут дела?
Дилан пожимает плечами.
— Адвокат говорит, что у меня есть шанс на свободу. В законе четко прописано, что можно использовать грубую силу, чтобы предотвратить изнасилования или действия сексуального характера.
Он смотрит на землю, я вижу, как ему трудно и стыдно.
— Проблема в том, что я продолжал его бить, когда он упал.
Я киваю. Не нужно много говорить, потому что это правда. Не смотря на то, что простые вещи не охватывают все на свете.
Он тихо говорит:
— Он сказал, что они, вероятно, предложат какую-то сделку с признанием вины. Я приму судимость за нападение или типа того, и они откажутся от обвинений. Я не знаю, готов ли признать это. Мне не нравится идея уголовного наказания. Я потеряю свое пособие в Ассоциации Ветеранов и должен буду уйти из университета. Я потеряю все.
Я смотрю на него, сидящего здесь, явно несчастного, и мне хочется взять его за руку. Мне хочется обнять его. Но я не могу.
Шерман заговорил:
— Парень, мы поддержим тебя, чтобы ты не решил. Заставь меня давать показания, я многое видел. Да, ты зашел слишком далеко, я соглашусь. Но ты спас ее. Не забывай это и не погрязни в вине.
Дилан кивает. Он выглядит таким несчастным, и это сводит меня с ума, ведь я не могу ничего сделать. Я наклоняюсь и говорю.
— Можем попробовать еще раз?
— Да, — говорит Дилан.
— Я сделаю это, — говорит Шерман. — Ты уже достаточно получил.
Так мы встаем, Дилан в роли тренера. Шерман сильнее Дилана. Я думаю, Дилан сдерживался из-за эмоциональной связи между нами и нашей истории. Со мной он не может работать агрессивно. У Шермана не было подобных угрызений совести, и он подошел стремительно, быстро хватая меня за талию и прижимая к холодной земле.
Я покатилась дальше, пользуясь моментом, и сумела почти полностью скинуть его с себя, но он быстро пришел в себя, схватил меня за правую руку и завернул ее мне за спину. Я закричала и застыла.
— Черт, — говорит Шерман, отпуская и слезая с меня.
— Нам нужно поработать над этим, — говорю я.
— Да.
Дилан выходит вперед, протягивает мне руку.
— Мы поработаем над этим, когда ты вернешься из Сан-Франциско. Ты должна использовать вес соперника против него. Пытайся откатиться, а не толкаться.
Я киваю. Я все еще не отдышалась.
— Ты готов пойти на это? Я вполне способна на подлость.
Он улыбается. — С нетерпением жду этого, — говорит он.
Я смотрю на него и говорю:
— Почему бы нам не позавтракать? Столько времени прошло.
Сомнение отражается на лице Дилана.
— Не уверен, что это хорошая идея.
Шерман качает головой.
— Ну же, Дилан. Это всего лишь завтрак. Иди.
Он вздыхает.
— Хорошо.
Итак, грязные и потные мы направились в закусочную Тома. Сев за столики, мы заказали кофе, и я спрятала ноги под своим сиденьем.
— С нетерпением ждешь поездки домой? — спрашивает Дилан.
Я качаю головой.
— Нет, не совсем. Встревожена. Мои родители хотят все держать под контролем. Я немного общалась с ними этой осенью. Честно говоря, мне трудно было говорить с ними. Это будет одна длинная, напряженная неделя. И все мои сестры приедут в город, что означает хаос.
— Говоря о сестрах, — говорит Шерман. — Полагаю, я должен сообщить новости. Я собираюсь в Техас через неделю после Дня благодарения. Ну, знаете, посещение кампуса.
— Боже мой, — говорю я. — Кэрри знает?
Он кивает.
— Да. Я практически в Райсе. Не знаю, смогу ли получать такие же фантастические оценки как я сам, знаете. Но близко.
Я смеюсь.
— Удачи, — говорю я, улыбаясь.
— Ты знаешь ее лучше меня. Какой хороший сувенир мне прихватить?
— Презервативы, — отвечаю я.
Они оба заливаются смехом, и Шерман дает Дилану «пять». Я краснею.
— Извините. Иногда я забываю советоваться с мозгом, прежде чем что-то сказать.
— На полном серьезе… Кэрри отличается от других. Она всегда целенаправленно стремилась к карьере. Не говоря уже о том, скольких парней пугал ее рост и внешность. За ней в основном гонялись полные придурки. Ты хорошая замена, Рэй.
Он усмехается, затем говорит.
— Я практиковал свой образ хорошего парня. Но внутри я настоящий мудак.
— Не важно. Просто достань для нее что-нибудь милое. Что-то необычное. У нее тонна одежды и украшений… мой отец дает ей много денег. Он относится к ней как к супермодели. Что-нибудь содержательное и необычное подойдет идеально.
Он серьезно кивает, затем говорит.
— Вот, черт! Посмотрите сколько времени. Мне нужно идти, увидимся позже, ребята.
Я не могу не заметить, что он на самом деле не смотрит на часы, когда говорит это. Вместо этого он бросает двадцатку на стол и практически сбегает.
— Увидимся, ребята, позже, — кричит он, пока идет к входной двери.
— Господи, — говорит Дилан. — Это была западня.
— Ты так думаешь? — спрашиваю я.
— Да. Он хотел оставить нас вдвоем наедине.
— Интересно почему?
Он смотрит на меня, сглатывает. Затем делает глубокий вдох и говорит:
