Барбара Майклз - Когда отцветают розы

— Оставь ее, пусть делает, что хочет, — сказала Диана. — Она ходила за мной по пятам все утро.

— Она и должна следовать за тобой. Интересно, однако, что она… Эй, Бэби, ко мне!

Он пошел за собакой. С глуховатым, низким лаем Бэби побежала дальше, ежесекундно поглядывая, следует ли он за ней. Все более громкие и резкие команды Энди — стоять, к ноге, назад и так далее — не возымели никакого эффекта. Когда Энди побежал, Бэби тоже затрусила быстрее. Опережала она его без труда. Перейдя в галоп, оба скоро скрылись среди деревьев, обрамлявших берег ручья.

Любопытство подтолкнуло Диану вперед. Если Бэби унаследовала лучшие черты своей породы, значит, она нашла нечто интересное для своих хозяев. Потерявшийся ребенок или заблудившийся путник? И то и другое маловероятно. Она слышала, как Энди урезонивает собаку и смеется.

Затем он вскрикнул. Потом закричал на собаку, но уже не веселым, а злым голосом:

— Черт тебя побери! Уходи, убирайся отсюда!

Собака беспрерывно лаяла.

Она встретила их, когда они уже возвращались. Энди держал Бэби за ошейник. Он поймал руку Дианы и развернул ее.

— Пойдем, — коротко приказал он. Но она успела увидеть белые кости и сочащуюся кровью красно-коричневую груду. В пустых глазницах на черепе копошились насекомые, и от этого создавалась жутковатая иллюзия, что глаза все еще живые.

Энди не отпускал ни руки Дианы, ни собачьего ошейника до тех пор, пока они не удалились от ручья и лежавшего там полуобглоданного скелета.

— Держи собаку! — неожиданно властно приказал он. — Бэби, сидеть! Бэби, ты остаешься с Дианой!

Бэби оставаться не хотелось, но грозные нотки в команде заставили ее подчиниться выучке и занять защитную позицию у ног девушки. Энди опять скрылся среди деревьев.

Его не было несколько минут. Когда он вернулся, лицо его потемнело от гнева, как решила Диана. Он протянул ей руку, чтобы помочь подняться, но отдернул ее — ладонь покрывала корка грязи, скрывавшая, как можно было догадаться, более неприятные пятна. Она встала сама и пошла к дому. Энди следом тащил упиравшегося пса.

— Тебе не случалось слышать поблизости выстрелы в последнее время? — спросил Энди.

— Вроде бы нет… Хотя, подожди-ка, я действительно припоминаю что-то похожее на одиночный выстрел в среду вечером.

— Что же, сходится.

— Но ведь сейчас не сезон для охоты на оленей?

— Верно.

— Откуда ты знаешь, что животное не умерло естественной смертью?

— Тушу кто-то разделал.

— Ты ходил туда еще раз, чтобы проверить это? Понимаю.

— Ну, конечно, не для того, чтобы полюбоваться. Я надеялся определить, стрелой или пулей был убит олень, но это оказа…

— Там, должно быть, потрудились хищники и… — Диана невольно бросила взгляд на Бэби, которая сейчас беспечно трусила с ней рядом. — И все же ты разглядел, что мясо с костей срезано?

— Именно.

— Боже, как я тебе благодарна! Не могу представить, что бы со мной было, если на скелет наткнулась бы я сама.

— В том-то и дело, — сказал Энди. — Он валяется практически рядом с любимой маминой скамейкой. Ее специально установили в этом месте, чтобы она могла тихо понаблюдать за оленями. Здесь водопой. В нашем лесу никто не охотился много лет, и зверье почти не боится людей.

— Ты думаешь, охотнику это было известно?

Энди словно не расслышал вопроса, он шел задумчиво вперед, рассуждая как бы про себя:

— Границы имения четко разграничены и отмечены. Столбы с табличками я ставил сам. Таким образом, закон нарушен дважды. Даже просто бродить по чужой земле запрещается. К тому же он мог закопать останки где-нибудь, и мы бы ничего не узнали. Он же, наоборот, оставил их на самом видном месте у скамейки, как будто намеренно, чтобы рано или поздно кто-нибудь обнаружил скелет.

— Твоя матушка была бы просто в шоке.

— Еще бы! Она говорила об оленях так, словно была знакома с каждым из них лично. Ты уверена, что слышала только один выстрел?

— Да.

— Помнишь, в котором часу это было?

— Нет, но уже стемнело.

— Стало быть, он отличный стрелок, наш браконьер. Хотя, как я сказал, олени ничего не боялись и могли подпустить его совсем близко.

— Не могу поверить, что кто-то нарочно мог бросить оленя там, чтобы испугать ее. Для этого нужно быть не в своем уме.

— Впрочем, я, возможно, оказываю слишком много чести этому мерзавцу. Пуля могла попасть в цель совершенно случайно. Все охотники бахвалятся, какие они меткие, но настоящих снайперов мало. Остальные опаснее — они готовы палить по всему, что шевелится. Крайне неприятно думать, что мою маму кто-то так ненавидит, чтобы подбросить отвратительный подарочек, но еще хуже, если она попадет под шальную пулю какого-нибудь резвящегося с ружьем идиота.

Когда они достигли дома, Энди коротко бросил:

— Увидимся позже, — и направился в сторону сарая. Диана не спросила, зачем. Ответ она получила позже, увидев его уходящим к ручью с лопатой на плече.

Мэри-Джо драила пол в кухне, ворча на кошек с их вечно грязными лапами. Увидев Диану, она первым делом спросила, что случилось.

— А я-то думала, что мое лицо создано для игры в покер, — пробормотала Диана. — Не хотела тебе говорить, но…

В Мэри-Джо был силен здоровый деревенский дух, и она не стала слишком сокрушаться о бедном олене, хотя быстро и без труда догадалась, что это происшествие может означать.

— Если бы миссис Николсон попался на глаза олень, бедняжка наверняка слегла бы. Она так любит животных. А мистер Николсон просто рассвирепеет, когда узнает, что кто-то вторгся в его владения. Тебе нужно было сразу позвонить в местный охотничий надзор, как только ты услышала выстрел.

— Мне и в голову не пришло. Выстрел не повторился.

— Это действительно странно. Должно быть, у этого подонка… — Мэри-Джо оборвала саму себя и покачала головой. — Нет, к черту догадки. Позвони, если услышишь стрельбу еще раз. Я узнаю для тебя номер телефона, и скажи Уолту, чтобы он убрал скелет до того, как…

— Энди уже занялся этим.

— Хорошо, — спокойно продолжала Мэри-Джо, — хотя, как я полагаю, там мало что осталось бы к возвращению миссис Николсон. Я стала замечать, что кошки и собаки стали меньше есть.

Диана поневоле взглянула на маленькую белую кошечку и отдернула ногу, о которую та собиралась потереться.

— Как, и кошки тоже?! Отвратительно!