Но Скотт…
У меня звонит телефон.
Я отступаю подальше от губ Скотта.
— Не отвечай, Бети. — То, как он смотрит на меня: чувственно, одиноко и мысленно раздевая, говорит мне о том, что мои отношения с Дереком определенно делают ему больно. — Бети, пожалуйста.
Я открываю телефон.
— Это просто мама, — лгу я.
Скотт касается моего лица.
— Увидимся в хоре. — Он оставляет меня наедине с телефоном.
Я прикладываю телефон к уху.
— Ты уверен, что не вернешься домой сегодня? Ты мне нужен.
— Уже еду.
— Хватит меня дразнить.
— Я серьезно. У мамы заседание совета в Эмебайл, о котором она забыла. Я позвоню, когда приеду.
Теперь я мега нервничаю. Чувствую, как вибрирует телефон, но когда закрываю крышку, он не отключается. Тысячу раз проверяю уровень батареи. Я определенно сообщу об этом Скотту в хоре.
Он может сказать, что я несу чушь.
— Чем занимаешься?
Я пожимаю плечами.
— Ничем.
Лгать ему становится все проще. Это действительно не его дело.
Я собираю рюкзак у шкафчика, опустив голову вниз и избегая Скотта, и в этот момент мой телефон отключается.
— Я тут.
— Круто. Воспользуюсь твоим предложением сразу, как выдастся возможность. Отправь мне по е-мейлу адрес, ладно?
Я толкаю дверь в конце холла. Блин, льет как из ведра.
— Не думаю, что он тебе нужен. Меня очень легко найти.
— Просто прекрати. Хватит морочить мне голову.
— Как скажешь. Постой. Что ты делаешь со своими волосами, что они становятся такими?
— Моими волосами?
— Такие волнистые. Выглядят круто.
Я поднимаю глаза и визжу как черлидерша, обнимающая квотербека после тачдауна.
У школьных приступок Дерек сидит на блестящем черном мотоцикле с двумя шлемами по обе стороны. Черт. Он выглядит изумительно в коже.
Я несусь к нему, чуть ли не переворачивая мотоцикл. Меня совершенно не волнует, что идет дождь, и я сейчас промокну. Мои губы целуют каждую его клеточку. У нас даже не было шанса поздороваться. Я слышу, как звонит телефон, не знаю мой или его — не важно. Ничего не имеет значения до тех пор, пока он здесь. Настоящий. Не выдуманный. Целующий меня.
В этот момент кто-то стучит мне по плечу.
— Простите. — Скотт? Да как он посмел? — Не устраивайте сцен на территории школы. — Он стоит под одним из гигантских сине-желтых зонтиков школы.
Я прячу лицо в кожаной куртке Дерека.
Дерек посмеивается.
— Привет. — Он протягивает руку. — Я Дерек.
— Скотт. — Он пожимает руку в ответ. — Есть минутка?
Дерек смотрит на меня. Я качаю головой.
— Дождь идет. — Скотт протягивает мне свой зонтик.
— Да ладно тебе, Бет. Скотт же друг.
Дерек слезает с мотоцикла и отходит вместе со Скоттом на пару шагов. Они разговаривают ко мне спиной.
Возвращаются промокшие насквозь. Дерек улыбается.
Скотт нет.
— Пока, Бет. Увидимся завтра.
— Прости за это. Чего он хотел?
— Он сказал, что если с тобой что-нибудь случится, он меня убьет.
— Скотт не может никого убить.
— Никого, кроме меня. Ему не понравился мой байк. Он называет его смертельной ловушкой. Если бы он только знал…
Я смотрю вниз, изучая его байк. Много хрома и огромный двигатель.
— Если с тобой что-нибудь случится из-за этой штуковины, я прибью Скотта. Где ты его достал?
— Я должен был найти способ приезжать сюда. Притом часто.
— У меня есть машина. — Я показываю на Джанет, поблескивающую от дождя на стоянке.
Он морщится.
— Ты ведь не думаешь, что я поеду на этом? Давай, запрыгивай. — Он протягивает мне шлем. — Я отвезу тебя домой.
— Дождь же.
— Мы итак уже мокрые.
— Что на счет моей машины?
— Она все еще будет здесь, когда я тебя привезу.
— Ты остаешься… — Я сглатываю. — На ночь?
— Если твоя мама разрешит мне переночевать на диване.
Я ударяю его по плечу.
— Не поступай так со мной. Почувствуй мое сердце.
Я кладу его руку себе на грудь, и он может чувствовать, как оно бьется.
Его рука скользит к моей шее, он гладит меня по щеке большим пальцем.
— Это ты не поступай так со мной.
Я распахиваю его куртку и прижимаю ухо к его груди. Его сердце бьется в такт с моим.
Он берет шлем, надевает его на меня, застегивает ремешок, целует меня в нос и заводит мотоцикл.
Я прижимаюсь к его спине, мои ноги трутся об его. Обхватываю руками его талию и прячу нос в мокрый капюшон толстовки, торчащей из-под его куртки.
— Вроде все неплохо, — перекрикиваю я двигатель.
— Держись, — смеется он.
Мы выезжаем со стоянки.
— Помедленнее. Там дети.
Он слушается, улавливая мои слова. Ему даже удается касаться моей руки и при этом не терять контроль над мотоциклом.
Я лежу всю дорогу щекой на его лопатке, думая о нем, обо мне и о детях.
— Здесь налево. Тут направо. Отлично. Можешь прибавить, здесь открытый участок.
Он давит на газ, и мы летим. Я вижу предупреждение. Огромная авария. Куча адреналина. Он думает, что сможет ездить на этой штуке всю зиму? Может мне нужна тачка получше? Бедная Джанет. Интересно, за сколько я могу её продать?
Когда мы добираемся до дома, я не хочу слезать с байка, не хочу его отпускать. Он поворачивается и целует меня. Шлемы ударяются друг о друга.
Он настоящий. Я не придумала его. Он не призрак. Не фантом. На этом исчезающем виде парня я учусь любить. Он отстегивает ремень с моего шлема и тянет его вверх. Свой он тоже снимает. Он опускает подставку мотоцикла. Наверное. Точно не знаю. Я теряюсь в его руках, поправляющих мои волосы. Его дыхание у моего виска. Его рот снова тянется к моему.
Я отстраняюсь на секунду.
— Мне нужно, чтобы ты пообещал мне кое-что.
— Все, что угодно, если ты снова меня поцелуешь.
— Ты не будешь ездить на этом в снег.
Его улыбка говорит сама за себя.
— Да ладно, Бет. В этом все веселье.
Мы целуемся под проливным дождем позади мотоцикла Дерека, пока моя мама не заезжает на подъездную дорожку.
Дерек с ней так мил.
— Здравствуйте, миссис Эванс, я Дерек.
Он пожимает руку, выгружает сумки из багажника и помогает ей их распаковывать, когда я переодеваюсь и сушу волосы. Я нашла старые джинсы и сухую толстовку для Дерека.
— Бет, милая, — зовет мама. — Захвати подушку из своего шкафа, какую-нибудь простынь и одеяло, когда будешь спускаться. Я постелю Дереку в комнате для гостей. Не хочу, чтобы он ехал сегодня вечером в такую даль, да еще и при такой погоде.
Хочется спуститься вниз и сказать ей, чтобы не волновалась, Дерек может спать в моей комнате, но она меня знает. Знает, что моя комната похожа на свалку, знает, насколько ужасен старый диван. Черт, а я её знаю? Как она может так хитрить?
