– Алло?
– Иоланда?
– Да…
– Это вы, Иоланда?
Кто-то настойчиво хотел вернуть ее в повседневную жизнь.
– Да, это я.
– Говорит Жак Вернер…
Она незаметно зевнула.
– Да.
– Вы еще спите?
– Да.
– Вы предпочитаете, чтобы я позвонил позже?
– Да.
– Что с вами? Вы не больны?
– Больна? О нет.
– Вы имеете представление о времени?
– Нет.
– Десять часов.
– Да.
– Когда вы уезжаете?
– Куда?
– В Италию.
– В Италию?
Кто говорил об Италии… С какой стати ехать в Италию? Сама мысль о том, чтобы встать, была неприемлемой.
– Не знаю.
– Вы хотите, чтобы я позвонил вам через час?
– Наверно. Позвоните через час.
– Вы странная.
– Странная?
– Вчера я вел себя нехорошо, – сказал Вернер. – Признаю это. Надо меня простить. Ваш визит меня взволновал и напомнил мне молодость.
– Ах так? – сказала она. – В таком случае спасибо. До скорого.
Она положила трубку и снова погрузилась в объятия Винсента.
Она сохранила в своем теле воспоминание об этой ночи. Попыталась вызвать хоть какие-то угрызения совести, безуспешно. С чрезвычайным вниманием изучила диск телефона, нашла номер обслуживания на этаже. Позвонила, заказала себе завтрак Ей ужасно хотелось есть. Она обнаружила визитную карточку на прикроватной тумбочке. Визитная карточка Винсента с двумя телефонными номерами, один из которых был подчеркнут. Служебный и домашний адреса. И название города.
В дверь постучали. Это был официант с подносом. Должно быть, считали, что в номере находится пара, все было в парном количестве, даже две чашки. Горячие рогалики, свежие вкусные хлебцы, огромный кофейник, обжигающее молоко. Она устроилась в кровати с завтраком, достойным Гаргантюа. Она уже съела два рогалика, проглотила две чашки кофе с молоком, когда услышала стук в дверь.
– Войдите.
Ключ в замке повернулся, и вошла горничная с огромным букетом цветов, завернутым в прозрачную бумагу. Желтые розы.
– Здравствуйте, мадам. Я принесла вам цветы. Они превосходны. Можно поставить? Я принесла также большую вазу.
– Розы, – повторила Иоланда. – Розы. Горничная поставила букет в огромную вазу и ушла.
Иоланда наслаждалась четвертым рогаликом, любуясь букетом.
Затем она встала и взяла конверт, прикрепленный к букету. Открыла его и обнаружила записку: «Желаю Вам приятного дня. Мне бы хотелось с Вами встретиться. Винсент».
Она снова устроилась в кровати и набросилась на сладкие булочки. Оставались еще хлебцы. Сидя на кровати, она считала и пересчитывала розы. Семнадцать. Ей нравились эти семнадцать желтых роз. Она взывала к своей совести, та не подавала никаких сигналов, не было ни душевной боли, ни предчувствия изощренных наказаний – прекрасное состояние покоя в прекрасном благополучии, и тело легкое как перышко. Женщина-снежинка, оторвавшаяся от своего стерильного прошлого.
С чашкой в руке она воскресила в памяти каждую деталь своей встречи с Винсентом. Фильм возобновился, и она снова слышала эту фразу: «Вы одна? Вы позволите мне сесть?»
Позже, в это сладострастное утро, она встала под душ. Вода ее гладила, пощипывала, обрушивалась на нее, ласкала, она осматривала себя под этим прохладным и горячим дождем. Некоторое время спустя снова постучали. Она только что вышла из ванной комнаты, завернувшись в халат.
– Да, войдите.
Горничная принесла ей второй букет.
– Еще розы, мадам. Как в родильном доме! На этаже у меня больше нет достаточно больших ваз. На время, пока я принесу ее со склада, можно их оставить в раковине?
– Конечно, – ответила Иоланда.
На этот раз розы были розового цвета. Иоланда уже освоилась, она протянула руку.
– Пожалуйста, дайте мне карточку. Горничная с предосторожностью сняла конверт, прикрепленный к целлофану.
– Пожалуйста.
Иоланда узнала почерк Жана Вернера: «Дорогая Иоланда, почему вы говорили со мной так холодно по телефону? Поймите меня… Я не знаю, что я чувствую на самом деле… У вас так много достоинств, но иногда, не желая этого, вы меня раздражаете… Пожалуйста, не уезжайте, не повидавшись со мной. У вас дар очаровывать или выводить меня из себя. Позвоните мне. Вот номер прямой телефонной связи. До встречи».
Иоланда считала розы: «Одиннадцать», – сказала она задумчиво. Она слонялась по комнате, переходя от одного букета к другому. Позвонила администратору.
– Я бы хотела остаться в моем номере еще на несколько дней. Это возможно?
– Без проблем, мадам.
– Благодарю, – сказала она. – Спасибо.
Она позвонила Вернеру чтобы объявить ему, что она остается. И возможно, во второй половине дня она позвонит Винсенту.
Со вчерашнего вечера мужчина перестал быть запретным плодом для нее.
КАК НАДОЕДЛИВЫЙ мотив, от которого трудно отделаться, меня преследовала фраза: «Лоранс, ты делаешь колоссальную ошибку». Иногда я произносила вслух: «Колоссальная». Я оказалась в Нью-Йорке, в полном одиночестве. Мои теории относительно интеллектуалки, которая сосредоточенно мыслит, как в моем случае, потерпели крах. Как всем, мне нужно чье-либо присутствие, общение. Герой или морская свинка, не важно. Во время своих скитаний я проходила мимо конуры, приклеивалась лицом к витрине и делала дурацкие знаки всклокоченным щенкам с влажными от волнения глазами, которые перебирали лапами от нетерпения. Им хотелось, чтобы их любили. Но я сохраняла свою трезвость. Ни одна из моих жизней не смогла бы выдержать обузу на четырех лапах.
Мать затерялась где-то в Европе, отец был в виноградниках на юге, а муж пребывал в объятиях девицы, я чувствовала себя забытой. Я больше не ломала комедию перед собой, я оказалась уязвимой и мне до безумия хотелось сварить овощной суп первому попавшемуся соблазнителю. Я бы все простила: шлепанцы и трубку, чтение газеты в постели и неожиданный приход друзей на импровизированный ужин в субботу. Совсем одна в городе с десятимиллионным населением, я ждала.
После Дня независимости жара усилилась. Удушающий летний зной выгнал всех обитателей из дома, по которому я блуждала. Не было говорливых пуэрториканцев с третьего этажа, никаких вестей от дамы, квартиру которой я залила. Исчез мой бельгийский соблазнитель-браконьер. Он, должно быть, устроил себе прекрасный отдых на Карибских островах в компании своей жены. Я ждала мечущего молнии страхового агента, который должен был удостоверить ущерб от протечки у соседей, оставивших мне свой ключ для экспертизы. Я мечтала о супермене, который протянул бы мне с насмешливой улыбкой бланки: «Вот, малышка… Вам следует только расписаться здесь…» – а затем, распрямив плечи, добавил бы: «Что вы делаете сегодня вечером?»
