– Идем, – позвала Бекки свою приемную дочь после похорон. – Идем домой. Выпьем по чашке чая. Нам надо поговорить.
– Нет! Я пойду на работу.
Похороны или не похороны, а работа в мастерской Бергдорфа и Гудмана не могла ждать.
– Завтра. Завтра ты сделаешь все что надо.
– Мне нужны деньги!
И Рейчел зарыдала. Она была близка к истерике.
Маленький гробик. И такой же крошечный могильный холмик.
– Рейчел, ты едва стоишь на ногах. У тебя и маковой росинки не было во рту, ты второй день глаз не сомкнула.
– Ничего, работа встряхнет меня.
И Рейчел медленно пошла в сторону Бруклинского моста. Мысль о том, что она может прыгнуть с него в воду, явилась сама собой. И она с каким-то странным удовлетворением подумала о том, что на ней ее лучший костюм. Она сразу представила, как Сэм Харрингтон читает сообщение о ее смерти. Он, конечно, вспомнит ее имя. Рейчел подумала, что газетчики наверняка напечатают фотографию.
Она шила костюм и мечтала о том, что встретит свою любовь. И она нашла ее. Костюм стал ее свадебным нарядом, но самой свадьбе никогда не бывать. А сегодня она надела его на похороны своего сына. Он стал траурным нарядом. Все ее надежды развеялись как дым. Но почему Господь Бог так несправедлив к ней? За что он покарал ее, а не такого мерзкого типа, как Мо Швейцер? Воды реки поглотят ее, и она так и не узнает ответа на этот вопрос.
Силы внезапно оставили ее, когда она вышла на дорогу. Вокруг сновали машины, раздавались гудки автомобилей, троллейбусов. Запах выхлопных газов не давал ей перевести дыхание. «Господи, – мысленно взмолилась она, – ну помоги же мне!» Троллейбус остановился, дверцы его распахнулись, и она с трудом поднялась в салон.
– С вами все в порядке, мисс?
Рейчел благодарно кивнула водителю, и троллейбус двинулся в сторону центра, в деловую часть города. Теперь она сможет закрыть глаза и передохнуть. Образ двух Сэмюэлей – одного в форме, а другого в гробике, – снова встал у нее перед глазами.
– Как вы себя чувствуете? – на этот раз встревожился кондуктор.
Рейчел, чувствуя, что начинает терять сознание, вцепилась в спинку сиденья. От напряжения у нее выступила испарина.
– Нет-нет, ничего страшного! – Собравшись с силами, Рейчел выпрямилась. К счастью, до нужной ей остановки оставалось совсем немного. Бекки права. Ей просто необходимо перекусить. Рядом с мастерской обычно стоит продавец с тележкой. Он торгует лимонадом и сосисками. Ей сразу станет лучше, как только она поест.
Но она не смогла перейти на другую сторону улицы. Ноги у нее подкосились, и она упала на мостовую. Чуть ли не под колеса автомобиля. К счастью, Вильям Лоуренс, который сидел за рулем, оказался опытным водителем и успел затормозить.
Тотчас вокруг Рейчел столпились зеваки, жадные до зрелищ:
– Она умерла? – чуть ли не с надеждой спрашивали они друг у друга и сочувственно покачивали головами.
Вилли Лоуренс выскочил из машины и опустился на колени перед Рейчел.
– Она дышит! – проговорил он с облегчением.
Ресницы Рейчел дрогнули, она открыла глаза и тут же попыталась подняться:
– Из-звините, – пробомотала она. Чтобы подняться, ей пришлось опереться на его руку. – Все в порядке. Я уже могу сама идти. Мне недалеко, вот сюда.
Мужчина печально улыбнулся:
– «Бергдорф и Гудман»? Любимый магазин моей жены. То есть я хотел сказать, моей… бывшей…Испанка…
– Нет, вы не поняли. Я не за покупками. Я там работаю. Мне нужны деньги… мой ребенок тоже умер от испанки. И моя смена уже наступила.
Но ее колени подогнулись, как только она попыталась шагнуть. Если бы он не подхватил ее, она бы снова упала.
– Знаете что, я отвезу вас домой, – решительно проговорил он.
Рейчел вдруг ощутила, как ее бросило в жар и одновременно страшный озноб начал сотрясать тело. Она не в состоянии была сопротивляться неизбежному. Вместо того, чтобы умереть быстрой смертью, нырнув в чистые холодные воды реки, она теперь умрет от той мучительной болезни, от которой умер ее сын и жена этого доброго человека.
– Как называется улица, где вы живете? – требовательно спросил мужчина.
– Форсайт, – проговорила она и указала нужное направление, догадываясь, что этот человек вряд ли знает о существовании такой улицы. «Ты получишь за это больше, чем думаешь», – почему-то мелькнуло у нее в голове в ту последнюю минуту, когда она снова начала терять сознание.
Очнувшись минут через пять, она почему-то решила, что все еще едет в троллейбусе, и никак не могла понять, откуда взялись эти шикарные сиденья, обтянутые кожей так туго, что даже отражали свет солнца. Руки мужчины, лежавшие на баранке, были крупными, крепкими, но ногти на них были чистыми и аккуратно подстриженными. На рубашке она увидела вышитую монограмму «В.Л.». Некоторое время она пыталась понять, что означают эти буквы, а потом снова впала в забытье.
Улицы, по которым они ехали, заметно отличались от тех, где располагалась ее мастерская. Здесь возле продавцов с тележками толпились женщины с корзинами и дерматиновыми сумками. Дети играли на тротуарах. Повозки с трудом продвигались по этим узким улочкам. Знакомый шум заставил Рейчел прийти в себя.
Машину, медленно едущую по улице, окружили маленькие дети, которые, высунув языки, дразнили водителя. Живущий неподалеку от приюта шарманщик с обезьянкой на плече подошел к автомобилю. Обезьянка протянула маленькую шляпу, а шарманщик проговорил:
– Пенни, синьор?
Рейчел подумала, как здорово, что многие видели, как она ехала в машине с таким респектабельным человеком, которому, между прочим, ничего не стоило бросить монетку в ответ на просьбу.
Но ее радость длилась недолго. Когда машина остановилась у приюта, дверь распахнулась и оттуда вылетел Мо Швейцер. Он довольно часто наведывался на улицу Форсайт, чтобы подловить Рейчел. И случилось так, что сегодня он второй раз сыграл в ее жизни роковую роль. Бекки застыла в дверях в своем черном платье, которое она надела по случаю похорон. В руках у нее была сковорода, которой она с весьма угрожающим видом размахивала перед Мо Швейцером:
– Оставь ее в покое. А то я вызову полицию.
Рейчел выскользнула из автомобиля, чтобы поспешить на помощь Бекки.
– Это ты мне угрожаешь полицией? Не смеши людей! Это я должен призвать на помощь полицию. – И тут он увидел Рейчел. – Именно это я сейчас и сделаю. Она же воровка! Воровка! – Он обращался к окружившей их толпе. – Я знал, что она украла у меня отрез, но не мог доказать этого. А теперь – пожалуйста! Доказательство – на ней. – Он вошел в раж и вцепился в костюм Рейчел так, словно собрался стащить с плеч. Он был страшно рад, что наконец-то поймал ее.
