А этот их продолжительный отпуск… Он стал и наградой и откровением для Риты. Она растворялась в днях, в чувствах и в нём.
Физически она уже выздоровела. Да и морально тоже, чего нельзя было сказать о Владе. Несколько раз у них завязывался разговор о том случае и Влад честно и уверенно говорил, что если бы последствия аварии были более серьезней, он бы лично придушил того малолетнего придурка.
Рите становилось не по себе от его тона и взгляда, но… Но она понимала своего мужчину. Если бы что-то случилось с Владом, она не знала, как бы это пережила. Говорят, что нельзя слишком сильно любить мужчину. С одной стороны, Рита была согласна с этим высказыванием, уж слишком много у неё было примеров таких отношений. Когда мужчина пресыщенный женской любовью и заботой переставал любить свою половинку, охладевал к ней, и полностью терял интерес. С другой, если избранник начнёт наглеть или манипулировать ею, всегда можно поговорить и на корню оборвать эти негативные зародыши. Не поймёт простого разговора — можно поскандалить. Но притуплять или приглушать свои чувства она не хотела.
— От меня ответный привет передала? — ласково гладя её по щеке, полюбопытствовал он.
— Да.
— Как там маленькая бестия? — хрипло спросил Влад, гипнотизируя её своим взглядом.
— Звонила вчера, истерила.
— Было бы удивительно, если бы говорила нормально, — хмыкнул он.
— Мама переживает за неё, — как-то безразлично сказала Рита.
— Ничего, попереживает и перестанет, а той маленькой засранке полезно.
— Я тоже так думаю.
— И я безумно этому рад, моя Маргаритка.
Рита ласково улыбнулась и первой потянулась за поцелуем. Влад тут же откликнулся на нежную страсть, но самоконтроль не утратил. Несколько мгновений неги, и он с выдохом прервал поцелуй.
— Принимайся за овощи, хозяюшка, по-моему, я уже слышу звонкий голос еще одной бестии, — целомудренно целуя её, скомандовал он и тут же нехотя отстранился от её податливого тела. — Вечером продолжим, ты главное не забудь, на чём мы остановились, — серьезно добавил Влад и направился в сторону выхода в сад.
Рита с улыбкой приступила к мытью овощей. Через пару минут к ней присоединилась понурая подруга. Против своего обычая, Катя тихо села за обеденный стол и, выбрав себе самый большой огурец, с особой жестокостью начала его грызть.
— Какая муха тебя опять укусила? — с ласковой улыбкой поинтересовалась Рита у неё.
— Эта муха на протяжении восьми лет одна и та же и зовут её Владимир Тесленко! — недовольно прорычала Катя.
— Что у вас на этот раз произошло?
— Нет, ты представляешь, этот… нехороший человек, предложил мне обзавестись таким же домиком в селе! На фиг мне хибара в глуши?! Я же в такой дыре от скуки сгнию! А он не понимает, всё твердит: будем здесь от городской суеты отдыхать! Ха! Рассмешил, блин. Устану от города — поеду на море, но никак уж в глушь.
Рита заразительно рассмеялась, подруга же продолжала хмуро смотреть в окно.
— Кать, признавайся, давай, что с твоим настроением в последнее время? Ты уже приехала нервная. Что случилось?
— Ничего. — Её ясные голубые глаза помутнели и быстро-быстро заморгали.
Клименко медленно встала, достала из холодильника бутылку красного вина и два бокала из кухонного шкафчика. Молча разлила вино по бокалам и, не чокаясь, пригубила прохладную сладость.
— Мне порой кажется, что мы с ним живет в параллельных реальностях. Мы настолько разные, что мне страшно, что в конечном итоге, мы разойдёмся каждый по своей дороге. Он — по тихой и спокойной, я — по серпантину. Я люблю его. Безумно люблю. Но, блин… И даже намерение деда переписать на меня компанию, но чтобы ею руководил Владимир, меня не сдерживают от этих мыслей.
Рита отложила в сторону нож и, подойдя к подруге, обняла за плечи.
— Катюш, у тебя просто предсвадебная хандра. Ты сама говоришь, что вы вместе уже восемь лет. И за прошедшие годы твоя любовь не ослабла. Да, у вас, как и у всех пар, есть разногласия и ссоры, но если всегда гладко — неинтересно. Радость тоже может надоесть.
— Но вы же с Владом тихо-мирно живете!
— Верно. Но ты не забывай, что, во-первых, мы только недавно вместе. И, во-вторых, у нас есть разногласия, но мы мирным путем их решаем без битья посуды. Сели, поговорили и всё решили. Просто мы с ним такие по натуре — немного замкнутые и спокойные. Нам комфортно вместе. Моя мама, например, вообще до сих пор не может понять, как мы сошлись. И как можно Влада полюбить. Он же ледышка — это мамины слова. Я же просто улыбаюсь. Никто кроме меня не знает его другого. И для меня это бесценно. Точно также и в ваших отношениях. Никто кроме Володи не знает, что на самом деле ты не избалованная глупышка, а самодостаточная личность. Что ты ранимая, нежная и отзывчивая. А никто кроме тебя не знает, что Владимир тот ещё шутник и приколист.
— Ты же знаешь об этом, — тихо и неуверенно возразила Катя.
— Знаю. А ты знаешь, какие мы с Владом на самом деле. Просто мы настоящие открываемся маленькому (избранному) кругу людей. Вот и всё.
— Эх, Ритка, как у тебя всё легко и просто получается!
— Просто нужно проще относиться к жизни. И, поверь, такой рассудительной и положительной я стала только после встречи с Владом.
— Верю, помню, — с улыбкой подтвердила Клименко. — Помнишь, нашу первую встречу в том кафе? Ты такая забавная была. Такая скромная и милая. Не зря я тогда решила вас с братом свести, отличная пара получилась!
— Помню. Но сомневаюсь, что у тебя получилось бы нас свести, если бы Влад сам этого не захотел.
— Ну, да. Он тот ещё сухарь. Такую куколку увидеть в потрясающем красном платье и не влюбиться! Придурок.
— Эй, ты вообще-то сейчас своего брата и моего мужчину оскорбляешь!
— Ничего, иногда полезно.
— Зато в тот вечер на меня запал другой, как там его, Вячеслав, кажется, — напрягая память, вспомнила Рита.
— Точно! Тот ещё индивид, — скривилась Катерина, делая очередной глоток вина. — Они с Лизкой все же поженились, — прожевав кусочек огурца, с саркастической улыбкой, продолжила девушка. — Прожили вместе аж два месяца! Развод был грандиозней свадьбы!
— Не удивительно. И кто же инициатор развода?
— Не знаю. Я же с ней после своего дня рождения прекратила общение.
— Почему?
— Истерику она мне закатила, мол, на фиг я тебя пригласила, и усиленно сую Владу под нос. У неё забыла спросить, что мне делать!
— Ясно.
— А твоя мелочь как поживает? — подливая вино в бокалы, поинтересовалась Катя.
Она, как в принципе и все окружающие, не была в восторге от младшей сестры Риты.
— Нормально. Секунды считает до возвращения домой.
— Общаешься с ней по телефону?
— Нет. От мамы последние новости узнаю.
— Она все ещё обижается на тебя?
— Да, скорей всего. Но я сама не хочу с ней общаться. Надоело быть добренькой старшей сестрой.
— И правильно! Не фиг позволять об себя ноги вытирать, тем более всяким маленьким гадостям.
— Да.
— А возвращается когда?
— Где-то в середине августа. Подготовиться к учебе же ещё надо.
— Она, что ещё и поступить куда-то смогла? — искренне удивилась Катя.
— Да. Не такая же она у нас и глупая. Поступила на бухучет. Посмотрим, как дальше будет учиться. Но, знаешь, я безумно рада, что родители прислушались к Владу. И согласились на эту поездку, и на отмену карманных денег. По возвращению ей предстоит найти подработку. Пусть взрослеет.
— И правильно. Но, как представлю её в коровнике или на грядке с помидорами… Ой, не могу, хохма!
— Иной раз я радуюсь, что у твоего брата хватило фантазии лишь на то, чтобы отправить в деревню к коровкам, а не в какой-нибудь исправительный лагерь.
— Ей полезно!
— Не спорю. Но она всё равно моя сестра. И я всё равно буду переживать за неё.
— Рожай своих детей и за них переживай.
Рита тут же понурилась. И это не укрылось от Клименко.
