Никогда ведь не считал себя вспыльчивым человеком. Да и конфликтов по возможности старался избегать, если без этого можно было обойтись. Но всплывшая вдруг правда, о том, что Алла сама придумала, сама обиделась, сама отомстила, причем и самой себе же, вызвала такую вспышку, что чуть было всё не разрушило.
Кипевший внутри клубок требовал выхода, иначе могло дойти до беды. В этом помог замеченный криво слепленный мелкий снеговик в безлюдном дворе. Со всей силы Аркадий влепил ногой по уродцу. Рой мелких снежинок унесся ветерком.
Внутри стало гораздо спокойнее, но пришла запоздалая мысль — какие-нибудь шутники вполне могли соорудить снеговика вокруг какой-либо арматуры, старого баллона или вообще камня. И прощай тогда нога, а курьера, как и волка, ноги кормят.
А вторая мысль была о том, что свидетели данного акта вандализма, могут быть очень недовольны. Правда, вокруг никого не было, но вдруг кто из окон наблюдает и уже собирает армию отмщения за невинно загубленного снеговичка?
Аркадий поднял воротник повыше и стремительно, но уже не так быстро, зашагал прочь. Хотя так себе маскировка, красную куртку среди белых просторов не заметить сложно. Но через пару кварталов стало понятно, что вооруженные факелами и вилами мстители за снеговика его не преследуют. Так что можно выдохнуть, а затем и вовсе рассмеяться своим мыслям.
Прислонившись к дереву, он несколько минут смотрел в одну точку, пытаясь понять главное — что теперь делать. Гнев с яростью плохие советчики, хорошо, что удалось от них избавиться ценой жертвы в виде снеговика.
— Алла, Алла, — прошептал Аркадий, — дурында ты моя…
И осекся. Потому что осознал, с какой нежностью в голосе произнес эти слова. Неужели? Да.
Теперь внутри разливалось тепло. Странное тягучее тепло, обволакивающее сердце, пускающее корни внутрь души. И пепелище, что оставалось от прежних чувств к ней, к этой дурынде, снова начинало тлеть, разгораясь снова, превращаясь в тот огонь, что питал его в то утро, когда они проснулись вместе на одной кровати. И, что там скрывать, огонь был в нем и раньше, зародился ещё когда они сидели в его машине у дома его родителей и ели картофельное пюре с рыбными котлетами, которые так понравились Алле. Он украдкой тогда смотрел на неё и, похоже, незаметно для себя влюблялся. Даже и не зная, что ответить на её странную просьбу выдать себя за её молодого человека, да что там, жениха.
Аркадий усмехнулся, поняв, до чего дошла эта нелепая история. Теперь вот он едва не наломал дров. Но те ярость злость гнев, что только что погасли, видимо, разожгли всё таки огонь любви к Алле. Как хорошая порция бензина. И как же вовремя позвонила Ника, не дав этой порции топлива довести до беды. И было ещё осознание, что зол он был не на Аллу. А на её глупый поступок. И на её поведение после возвращения. Но не на неё…
Он отстранился от дерева и пошел домой. Теперь, когда между ними нет этой глупой тайны, теперь, когда он понял, что всё таки любит её, теперь, когда она сама призналась в той ошибке, теперь нужно понять для себя кое-что важное. И сделать выбор. Принять решение, как всё исправить. Или не исправлять уже ничего, оставить как есть.
***
Двое вышли из подъезда. Первый смотрел в листок, наблюдая, как две линии ещё сильнее сходятся вместе, зазор между ними практически истончился, но не исчез полностью.
— Мощная эмоциональная вспышка. Если бы мы с тобой питались эмоциями, как некоторые из нас, нам бы этого хватило как минимум на год. Теперь всё дело за ним.
— И чем ему мой снеговик не понравился, — сокрушенно проговорил второй, осматривая рассыпавшееся творение.
Глава двадцать вторая. Примирение
Сидеть в седьмом часу вечера пятницы на работе, когда все разошлись ещё часа четыре назад, то ещё удовольствие. Особенно, если дома никто не ждет, даже предсказанные одним из бывших мужей сорок кошек перманентно отсутствуют. И совершенно точно её не ждал Аркадий. И, может быть, это и к лучшему… Зачем ему она, с такими тараканами…
Парой этажей выше гремел новогодний корпоратив. Всё ещё только начиналось, но кто-то успел напраздноваться чуть раньше, один раз в её кабинет заявилась целующаяся парочка.
— Я вам тут не сильно буду мешать, продолжайте, — сварливо сказала она, когда те двое вдруг обнаружили, что в их любовном гнездышке почему-то есть кто-то посторонний.
Несколько раз заявлялись сотрудники, начальники других отделов, пытавшиеся вырвать её на корпоратив, но она тщательно отказывалась от такого удовольствия. Потому что понимала, алкоголь вряд ли поможет, скорее наоборот, утром плохое настроение будет превращено в отвратительное. Не стоит, наверно, решать проблемы в баре. А впрочем, кто его знает.
Работать не получалось. Она пыталась, но не могла сосредоточиться, сбиваясь на воспоминания о сегодняшнем дне. Хоть что-то было сделано, теперь Аркадий знает, почему она тогда так поступила. Наверно, считает её не стервой, а просто дурой, что сама себе что-то там придумала.
Алла в который раз посмотрела на заламинированную игральную карту. Восьмерка червей. Единственное, что осталось у неё от Аркадия. Напоминание о нем. Раньше воспринималось как напоминание о красавчике и подлеце, что крутил сразу с двумя, сейчас как о красавчике, что любил только её. Боже, как всё это глупо и больно…
Дверь кабинета резко открылась и на пороге появился… Дед Мороз. С большим мешком, в красном тулупе, объемной белой бородой, пышными усами, тоже белыми. Алла воздела глаза к потолку.
— По снежному велению, по вьюжному хотению, по моему морозному распоряжению, желаю всем быть в этом году счастливыми, здоровыми и любимыми! — Начал было басом этот новогодний персонаж.
— Корпоратив двумя этажами выше, — раздраженно сказала Алла. — Вы ошиблись, с наступающим вас.
С этими словами она хотела вернуться к работе. Ну как к работе, к мрачному созерцанию игральной карты.
— Вам желает Дед Мороз, Никогда не вешать нос. Чтобы все, что загадали, Обязательно сбылось. — Не унимался разодетый в красный костюм актер.
— Двумя этажами выше! Не зачем меня тут от работы отвлекать!
— В Новый год желаю всем, Чтобы не было проблем, Пусть придут удача, счастье, В Новый год к вам насовсем. — Дед Мороз попался какой-то совсем непробиваемый.
— Слушайте! Я сейчас охрану вызову! — Совсем разъярилась она, хватая трубку служебного телефона.
— Не вызовешь, — тихий знакомый родной голос царапнул по сердцу и душе.
— Аркадий? — Неверяще спросила она.
— Да, я, — Дед Мороз снял бороду, обращаясь в молодого курьера. — Ух, ну и колется же она!
Решительно было непонятно, что делать. Вызывать охрану? Прыгать на шею бывшему? Или просто сидеть и дальше, растерянно хлопая глазами?
— Положи уже трубку, Алла, — он подошел и, не дождавшись какой-либо реакции от неё, взял из руки трубку и положил обратно сам.
— Что ты здесь делаешь? — Еле смогла проговорить она сдавленным голосом.
Аркадий придвинул один из стульев и уселся напротив неё. С минуту оба смотрели друг другу в глаза. Тишина нарушалась лишь отдаленным грохотом музыки с корпоратива.
— Я пришел сюда извиниться за всё и попросить прощения, — наконец сказал он. Достал из красного мешка большой букет роз. — Мне хватило только на эти, некондиционные остались, но зато их много. Друг работает в цветочном магазине, подобрал как смог.
Приняв подарок, Алла вдруг поняла, что ей совершенно всё равно, из каких там роз, свежих или нет, правильных или некондиционных, собран этот букет. Главное, что здесь он.
— За что тебе извиняться, Аркадий, — грустно сказала она, — во всем только моя вина.
— Нет, не только. Алла, я должен извиниться перед тобой за то, что я такой идиот. Не сложил два и два. Не понял, что ты могла тогда видеть меня с Ольгой. Не рассказал тебе о том, что был вынужден заменить Павла. А должен был, несмотря на какую-то там чертову клятву, рассказать любимой женщине.
