место. Но сначала их вышибу.
Кошусь на него со смесью страха и подозрений, как смотрят на серийных убийц. .
– Не люблю, когда трогают моё, – объясняет.
Ну, теперь понятно – собственник. Кому понравится, когда твою игрушку обижают?
Выезжаем из города, оставив позади себя перечеркнутую табличку с названием населенного пункта.
– Куда мы едем? – спрашиваю.
– На дачу.
– У меня есть все, – отвечает раздраженно, и я замолкаю.
– С ночевкой? – через три минуты снова начинаю бомбардировать его вопросами.
– А что? – передразнивает. – Мама будет волноваться?
– Просто интересно, к чему готовиться.
– Готовься к худшему, – советует он.
-33-
Дача Тепляковых представляла собой двухэтажный деревянный дом. Ха, а в моем провинциальном представлении, дача – это огромный огород с посадками и сараюшка-дом. Именно такой дачей владела наша семья. Каждое лето приходилось вкалывать на картошке. Как вспомню, так вздрогну: под палящим солнцем собирать противных колорадских жуков, полоть, поливать, потом выкапывать! Я не понимала, зачем делать все эти телодвижения, когда можно просто пойти на рынок и купить мешок этой же самой картошки.
Ростислав заводит меня в дом, который внутри выглядит, как охотничий. На стене висит голова настоящего оленя.
– И зачем убивать животных? – комментирую.
– Я никого не убивал, – отвечает сердито. – Купил дом вместе с ним.
Достает из пакета вино, сыр, фрукты.
– О, винишко! – радуюсь.
– Это для меня, – отбривает. – Ты будешь пить сок. С этого дня – никакого алкоголя.
– Так же неинтересно.
– Кто сказал? Ксения, ты очень плохо себя вела в последнее время.
Говорит так, что у меня кровь стынет в жилах.
– Поэтому раздевайся.
– Что-о?
* * *
– Раздевайся, сказал.
Она недоверчиво смотрит на меня своими дымчато-голубыми глазами.
– Я не шучу, Ксения.
Откупориваю бутылку с вином и наливаю в бокал рубиновую жидкость. Отпиваю глоток, смакуя, и выжидающе смотрю на нее. Она мнется.
– Здесь холодно, – отнекивается девчонка.
– Я включил камин. Он электрический, быстро станет тепло. Десять раз повторять не буду.
Вздыхает так, будто я только что приговорил ее к эшафоту. Снимает свою красную кофточку и стоит передо мной в одном лифчике.
– Довольны?
– Нет пока, – сажусь в кресло, закидываю ногу на ногу и отпиваю глоток вина. – Дальше.
– Это стриптиз шоу? – носик вздернут, глаза негодующе горят. – Хоть бы музыку включили.
– Обойдешься. Снимай штанишки и иди сюда, – шлепаю раскрытой ладонью по коленке.
– Капец! Реально чувствую себя стрипухой. Щас еще придется на коленки сесть к Вам, как к клиенту.
– Откуда у тебя такие познания? – хмыкаю.
– Фильмы смотрела.
Ксения наклоняется и стаскивает с себя белые брючки.
– Повернись задом, хочу посмотреть.
Краснеет и поворачивается. Сзади ягодицы разделены тонкой полоской, считай, что голые. Отлично подходит для того, что я задумал.
– Хорошо, а теперь иди сюда, – демонстративно снимаю перстень с руки и кладу на стол.
Идет медленно, с опаской, и когда приближается на расстояние вытянутой руки, хватаю ее и закидываю поперек своих коленей. Кладу ладонь на голую ягодицу и постукиваю по ней пальцами.
– Сейчас тебя буду учить уму разуму, – объявляю.
– Отшлепаете?
Вместо ответа делаю замах, и моя ладонь со звуком впечатывается в ее бразильскую попку.
– Ай-яй! Ой. Больно же! – возникает Ксения и пытается соскочить с колен.
Держу крепко, ей ни за что не вырваться.
– В следующий раз, когда у тебя появится желание пойти в какой-нибудь гадюшник и напиться до беспамятства, для начала вспомни этот вечерок. И сделай правильные выводы.
Замахиваюсь и бью по второй ягодице. Не сильно, контролирую себя, конечно. Для того и снял перстень, чтобы не повредить нежную девичью кожу. Но попка все равно краснеет.
– Ой-ёй!
Еще немного мучаю ее аппетитные полушария под ее писк и пыхтение и велю:
– Теперь можешь встать передо мной на колени, – милостиво разрешаю.
– Ростислав Андреевич, я все осознала…
– Еще нет.
Применяю немного грубой силы, и она стоит передо мной, упираюсь коленками в мягкий ворс ковра.
– Догадываешься, что сейчас произойдет? – спрашиваю, следя за ее реакцией.
Молчит. Значит, есть предположения. И они ей явно не по вкусу. А никто не обещал, что будет легко. Ксения нервно сглатывает слюну и буравит меня напуганным взглядом.
– Расстегивай штаны и доставай член, – велю ей.
Лезет пальчиками в мою ширинку, забыв для начала расстегнуть ремень. Помогаю ей, и брюки летят вниз, к щиколоткам.
– Дальше, – командую. – Спускай трусы.
Тянет за резинку трусов и смотрит огромными глазами на покачивающийся у ее лица орган.
– Что делать дальше знаешь?
– Да, – отвечает полупридушенно.
– Приступай.
Закидываю руки за голову и прикрываю веки. Ксения берет член у основания и тянет его себе в ротик. Пухлые губы плотно сжимают орган кольцом. Сосет головку, лижет ее, проводит языком по уздечке. Работает по наитию, и мне нравится. Двигаю бедрами ей навстречу.
Поперхнулась. Слезы брызнули из глаз. Но не останавливаюсь, потому что эта жестокая игра – элемент воспитания. Наматываю ее длинные волосы себе на руку и управляю ими как поводьями. Слюна течет рекой, капает на подбородок. Я чересчур возбужден. Отшлепывание ни на шутку завело.
